В марте 2011 в прессе появилась статья Алексея Лебедева, заведующего Лабораторией музейного проектирования РИК, посвященная практике внедрения федерального закона «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности».

А. Лебедев отметил, что «проект закона готовился со многими непозволительными нарушениями: отрицательные заключения Общественной палаты РФ, Комитета «За гражданские права», Российского института культурологии, Государственного института искусствознания, ИКОМ России и Союза музеев России были проигнорированы; в текст были внесены лишь несколько малозначительных поправок, имеющие целью успокоить обществен­ное мнение, но ни одно из существен­ных замечаний не было принято во внимание».

Анализируя действия закона на практике, А. Лебедев приводит несколько примеров: 

1. разрушение уникального ансамбля московской церкви Троицы в Никитниках (XVIII века), переданной РПЦ в конце 2010 года, - ансамбль поделили на «музейные предметы» (т. е. иконостас с иконами), которые оставили Историческому музею, и «имущество религиозного назначения» (т. е. фрески и сами стены), которые никак не будут защищены от копоти восковых свечей действующего храма;

2. коррупцию в Соловецком музее-монастыре, отмечая, что «под управление директора-настоятеля попали не только фортификационные сооружения, но и весь историко-культурный ансамбль Соловецких островов, включая неолитические лабиринты, языческие капища и прочие памятники, не имеющие никакого отношения к православию и чуждые ему. В результате неумелого управления этим сложным комплексом на Соловках впервые за 10 лет провален туристический сезон»;

3. несанкционированное строительство дома священника на территории еще не переданного Церкви Зарайского Кремля.

«Конечно, можно считать, - отмечает А. Лебедев, - что про­цесс тотального разорения музеев за­пущен вследствие некоего массового умопомрачения. Но куда убедительнее выглядит предположение, что происхо­дящее имеет более материальные причины. Таким образом, мы возвращаемся к классическому вопросу римского права: «Кому это выгодно?» Имеет место ситуация, где пересекаются интересы трех субъектов: религиозных организаций (преимущественно — одной религиозной организации), государства и общества (граждан России)».

По мнению автора, некоторый парадокс заключен в том, что «процесс демузеефикации (а в более широком смысле — денационализации) запущен в стране с укоренившимся атеистическим мировоззрением», в стране, где пик посещаемости церквей (в Пасху) – «менее 7 млн человек <…>,  а музеи, по данным Росстата, принимают в год 80 млн посетителей».

А. Лебедев напоминает: «Собственность у церкви отобрали не большевики, а Петр I. Место иконы не в храме, а — везде: в домах, в общественных местах и т. д. На Руси в каждом доме висела икона в красном углу. Но — увы! — это всего лишь факты. С их помощью миф победить нельзя. Поскольку он опирается не на реалии, а на архетипы сознания. «Место иконы в храме». — Глубоко ложный тезис, противоречащий основным догматам христианства. Но звучит магически».