Законопроект предлагает наделить федеральные органы исполнительной власти полномочиями по блокировке информации, пропагандирующей идеологию криминальных субкультур.

18 августа 2020 года стало известно, что сенатор Александр Башкин внес в Государственную Думу законопроект № 1009841-7 "О внесении изменений в Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» и Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» в части реализации механизмов профилактики и противодействия распространению криминальных субкультур в Российской Федерации". 

Согласно тексту законопроекта, в ФЗ "Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации" предлагается внести определение "криминальной субкультуры" как "системы принципов, взглядов, образа жизни и норм поведения, разделяемых группой лиц, неформально объединяющихся в целях популяризации и продвижения уголовных традиций, атрибутики уголовного мира, проявления нетерпимости к законопослушному поведению и оправдания преступного поведения". 

Также закон планируется дополнить определением "деятельности по формированию и поддержке криминальной субкультуры", которое будет включать в себя:

публичное оправдание, в том числе с использованием сети «Интернет», преступных действий лиц, осужденных за совершение умышленных преступлений;

размещение в сети «Интернет» информации, содержащей идеологию криминальной субкультуры, её символику и атрибутику за исключением случаев, когда такая информация размещается в целях формирования негативного отношения к идеологии криминальной субкультуры и отсутствуют признаки пропаганды или оправдания криминальной субкультуры;

принуждение к оказанию материальной, финансовой и иной помощи осужденным в случае, если такие действия не содержат состава уголовно наказуемого деяния;

воспрепятствование исправлению осужденных или призывы к невыполнению основных обязанностей осужденных;

возбуждение ненависти или вражды по отношению к сотрудникам органов правопорядка, юстиции, прокуратуры и уголовно-исполнительной системы, судьям в связи с исполнением ими соответствующих полномочий;

организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;

финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг.

В перечень оснований для включения ресурсов в Единый реестр запрещенных сайтов по решению уполномоченных федеральных органов исполнительной власти (ч. 5 ст. 15.1 ФЗ "Об информации"), предлагается добавить п. "и" следующего содержания: "информация, направленная на осуществление деятельности по формированию и поддержке криминальной субкультуры". 

В пояснительной записке Башкин отмечает, что "действующее законодательство Российской Федерации содержит нормы, направленные на борьбу с пропагандой экстремизма, однако в большинстве случаев пропаганда криминального образа жизни и криминальной идеологии, имеющая схожее с экстремизмом общественно опасное значение, выпадает из-под действия соответствующих положений федеральных законов".

Предложенный законопроект представляется нам неудачным по ряду причин. Законопроект является продолжением мероприятий по борьбе с субкультурой АУЕ, которая только что была запрещена в качестве единой экстремистской организации, каковой на деле не является. Но следует отметить, что в случае принятия законопроекта сфера его действия может оказаться гораздо шире борьбы с конкретной субкультурой. Так, законопроект оперирует неясными понятиями вроде оправдания преступных действий, воспрепятствования исправлению осужденных или призывов к невыполнению осужденными обязанностей, а также содействия всему этому. Если он будет утвержден, представители исполнительной власти получат возможность при желании подводить под эти определения как публичные обсуждения неоднозначных дел, так и оказание общественной или правозащитной помощи заключенным и пресекать подобные инициативы, блокируя информацию о них. 

Не исключено и такое последствие, как ужесточение цензуры в культурной сфере, и уверения разработчиков, что под действие законопроекта не подпадет, к примеру, шансон, не подкреплены достаточно надежными гарантиями в тексте документа. Между тем, очевидно, что с романтизацией преступности бесполезно бороться запретительными, насильственными мерами: это вопрос обеспечения доверия общества к судебной и пенитенциарной системам, вопрос работы с общественной моралью и общественным мнением в духе неприятия культа насилия. 

Наконец, мы считаем излишним дублирование запретов. Защита представителей власти при исполнении, на которую отчасти направлен законопроект, обеспечена целым рядом уголовных статей, а пропаганда ненависти в их отношении, которая не является специфическим признаком субкультуры АУЕ и потому не должна рассматриваться именно в ее контексте, на данный момент подпадает под действие антиэкстремистских норм.