27 июня 2016 года в Славянском правовом центре состоялась организованная центром совместно с Информационно-аналитическим центром «Сова» пресс-конференция, посвященная принятым 24 июня поправкам к закону «О противодействии терроризму» и другим законодательным актам Российской Федерации. Поправки были внесены председателем Комитета Государственной думы по безопасности и противодействию коррупции Ириной Яровой и председателем Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктором Озеровым. Мы публикуем репортаж Светланы Солодовник.
Собравшиеся на пресс-конференцию эксперты и религиозные лидеры России подробно обсудили суть законопроекта и высказали свою озабоченность последствиями, которые могут возникнуть в результате его применения на практике.
Ведущий пресс-конференции член Экспертного совета Комитета Государственной думы по делам общественных объединений и религиозных организаций Константин Андреев признал,что экспертное сообщество, не принимавшее участия в подготовке законопроекта, взбудоражено новшествами, которые пока рождают больше вопросов, чем ответов. Пресс-конференция, собственно, и была созвана для того, чтобы начать размышлять о возможных последствиях. Соответствующим образом была обозначена и тема: «Антитеррористический законопроект: путь к отказу от гражданской и религиозной свободы?».
Директора Информационно-аналитического центра «Сова» и члена Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Александра Верховского беспокоит в нововведениях несколько моментов. Во-первых, по целому ряду статей повышаются наказания. Между тем, регулярный мониторинг показывает, что на практике обвинение почти никогда не просит максимального наказания, имеющегося в действующем законодательстве, — зачем тогда, спрашивается, повышать?
Также в Уголовный кодекс добавлено наказание за вербовку или вовлечение в организацию массовых беспорядков, которых в России практически не наблюдается.
Возвращенная в УК статья о недонесении имеет двусмысленный характер: например, некий гражданин видит, что его сосед делает бомбу, привел пример Верховский, откуда он знает, для чего эта бомба — для теракта или для подрыва тещи? Между тем, о намерении убить тещу сообщать не обязательно.
Пункт, обязывающий доносить об участии в незаконных вооруженных формированиях, может создать сложности для некоторых регионов, отметил Верховский: скажем, в Дагестане вряд ли найдется человек, который не знает кого-то хотя бы одного, кто ушел в лес. Получается, вся республика должна ринуться после принятия закона в прокуратуру?
Тревожит также снижение возраста ответственности по некоторым статьям с 16 до 14-15 лет. И то, что по всем преступлениям срок обыска без разрешения увеличивается до 3 суток.
Наиболее «загадочная» часть законопроекта, по мнению Верховского, касается интернет-провайдеров. Даже «смягченные» после первого чтения требования — хранить в течение трех лет сведения о фактах приема, передачи, доставки и обработки голосовой информации и текстовых сообщений, изображений, звуков и видео, а весь объем коммуникаций — в течение шести месяцев — практически создают для провайдеров условия, несовместимые с жизнью. «Оснований для претензий появляется невероятно много, значит, все будет держаться на неформальных отношениях и применяться избирательно», — заключил эксперт.
Почетный адвокат России Владимир Ряховский, управляющий партнер адвокатского бюро «Славянский правовой центр», начал свое выступление со слов о том, что процедура принятия антиэкстремистских поправок напомнила ему, как в 1997 году принимался ныне действующий закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Тогда, в день принятия закона, он был передан депутатам только на бумажных носителях, с изрядным количеством вводимых ограничений, — никакой другой информации о законе найти было невозможно.
То же самое повторилось и сейчас: депутатам текст раздали накануне дня рассмотрения в бумажном виде. Поправки о миссионерстве в рамках антиэкстремистского законопроекта готовил Комитет по безопасности, ни в Экспертном совете Комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций, ни в других экспертных органах законопроекта не видели — закон приняли стремительно, правку в информационную базу не внесли, она появилась только после того, как закон был принят.
Некоторые наивные люди пытаются объяснить строгость закона в части новых правил для миссионеров (грубо говоря, заниматься миссией можно будет только со справкой от религиозной организации) тем, что он направлен на новые религиозные движения, а старых религиозных организаций не коснется, заметил Ряховский. Это ошибка, уверен адвокат, закон коснется абсолютно всех. Начать с того, что он вводит понятие «миссионерской деятельности» и дает ей определение. Дело ли это государства — давать определение миссионерской деятельности, задался вопросом адвокат. «Так скоро государство захочет объяснить нам, что такое богослужение, религиозные обряды, а завтра решит объяснить, что такое Бог».
Необходимо
как можно скорее принять обращение к президенту о непринятии этого закона,
убежден Ряховский. Кроме неоправданных ограничений он грешит множеством нестыковок
с Конституцией, с другими законодательными актами, множеством противоречий и
двусмысленностей — по этому закону совершенно очевидно, что в части религиозных
проблем его писали непрофессионалы.
Доктор юридических наук и главный редактор журнала «Религия и право», член Комиссии по совершенствованию законодательства и правоприменительной практики Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ Анатолий Пчелинцев также коснулся процедуры принятия закона — он не прошел положенные стадии обсуждения в различных экспертных советах. Даже Комитет Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций во главе с Ярославом Ниловым обошли стороной. Попытки ограничить миссионерскую деятельность начались 20 лет назад, напомнил адвокат, тогда было принято 33 региональных закона, которые вносили хаос в отношения государства и религиозных организаций. К настоящему моменту из тех 33 законов большинство отменили, осталось только 12, но и те не работают. Однако с инициативы Архангельской (тогда еще) епархии началась новая волна — законы о миссионерской деятельности начали принимать по второму кругу. На них уже имеется более 25 тысяч жалоб. Зачем принимать законы, которые вносят смуту, выразил недоумение адвокат.
Главный редактор журнала «Юридическое религиоведение» и председатель правления Гильдии экспертов по религии и праву Инна Загребина не разделяет иллюзии тех, кто надеется, что президент не подпишет закон, а если и подпишет, то он не будет работать — будет, уверена она, и самым пренеприятным образом: давая простор волюнтаризму. «Правовая грамотность наших правоохранительных органов хорошо известна, — отметила она, — так что в ближайшие годы надо ждать вал судебных дел, связанных с миссионерскими поправками».
После выступлений заявленных докладчиков в зале развернулась оживленная дискуссия, охватившая буквально всех участников пресс-конференции.
Профессор права Лев Симкин предвкушает, что для правоохранительных органов, особенно для так называемого Центра «Э» (Центра по противодействию экстремизму), борьба с тихими «экстремистами» из христианских деноминаций вместо «буйных» ваххабитов превратится в сущее удовольствие. Однако протестанты, которых в России не так-то много, вряд ли могут организовать мощное сопротивление несправедливому закону. «Надо привлекать на свою сторону сотовых операторов, которые теряют на этом законе миллионы», — посоветовал Лев Симкин.
Константин Андреев уверен, что дело закончится обращением в Конституционный суд, поскольку принятые поправки не что иное, как попытка реализовать новое крепостное право.
Доктор философских наук Михаил Шахов предложил устраивать на основании нового законодательства олимпиады для молодых юристов под девизом «Кто насчитает в нем больше нестыковок». На его взгляд, при оптимистичном прогнозе любой сможет обойти принятые «миссионерские поправки», при пессимистичном — любому выпишут штраф и он вынужден будет бегать по судам.
Адвентист Олег Гончаров считает, что закон нужно отправить на доработку. «Мы не выступаем против антиэкстремистских мер, но неправомерно включать в законопроект статьи, которые ущемляют права верующих», — сказал он, добавив, что по законопроекту видно, что законодатель наплевательски относится к гражданскому обществу.
Представитель баптистов Сергей Белов опасается, что такое мощное демократическое завоевание, как право на свободу вероисповедания, сегодня поставлено под сомнение. «Это спланированная акция, в законе кто-то очень заинтересован, так что на здравые решения надежды нет», — сказал он.
Участники
пресс-конференции разошлись с намерением в самое ближайшее время предпринять
решительные шаги для исправления ситуации.