"Портал-Credo.ru" опубликовал статью сопредседателя Института свободы совести Сергея Бурьянова "Системная коррупция в области отношений государства с религиозными объединениями" (первоначально статья появилась в журнале "Право и жизнь" - 2003. N 57). Автор ставит своей задачей "выработать методологические подходы к определению понятия, форм и основных характеристик коррупции в области отношений государства с религиозными объединениями, исследовать влияние этого феномена на развитие всего государства, в частности на реализацию провозглашенных конституционных прав и свобод человека. ...Определить роль указанного вида коррупции в криминализации власти и в формировании коррупционной системы России".

По мнению С. Бурьянова, "явления, существовавшие в качестве основы политико-правового режима Российской империи (законодательно закрепленные конфессиональные предпочтения, самодовлеющая государственная вероисповедная политика, контроль и использование религии в политических целях и т. д.), и сегодня в значительной мере сохранили свою легитимность на уровне различных моделей государственно-конфессиональных отношений". Причины такого стимулирующего коррупцию положения вещей кроются, пишет автор, во-первых, в том, что находящиеся у власти группы заинтересованы в религии как средстве манипуляции сознанием населения для достижения своих политических целей, а во-вторых, в том, что религиозные организации стремятся обеспечить себе покровительство властей - особенно в экономической сфере. При этом правовое регулирование отношений государства с религиозными объединениями "базируется на некорректных с юридической точки зрения принципах, не имеющих четких правовых критериев, и соответствующем понятийном аппарате, частично заимствованном из теологии, а потому заведомо не годном. Свобода совести подменяется свободой вероисповеданий, права человека - правами объединений, религия - идеологией, а в результате приоритет права подменяется приоритетом политики, интересами властных и конфессиональных 'элит'."

Важным фактором в закреплении такого типа государственно-конфессиональных отношений является распространенность на всех уровнях российского общества "авторитарного типа сознания", которым "традиционно-национальная" православная идеология воспринимается как естественная замена рухнувшей советской идеологии. "Возрождение Церкви" при этом связывается прежде всего с возвращением ей - хотя бы частично - того статуса, который она имела до 1917 г.

Коррупция в сфере государственно-конфессиональных отношений облегчается тем, что эти отношения непрозрачны, так как "с властью говорит... конфессиональная бюрократия" "традиционных" религиозных организаций (включая, конечно, РПЦ - "структуру, далекую от какой-либо демократии и гражданского общества").

"Отношения церковной бюрократии и властных групп строятся на принципах взаимной выгоды, правда противоречащих Конституции РФ и интересам общества", - пишет С. Бурьянов. Власть пытается использовать религию в качестве инструмента своей сакрализации, и "традиционные" духовные ценности приходятся здесь весьма кстати. По мнению автора, "в данном случае можно говорить о государственной политической коррупции в области отношений государства и религиозных объединений, исходящей от власти, на основе использования религии в политических целях для удержания власти и имеющей тенденцию к юридическому закреплению (институционализации) в качестве государственной политики". Взамен активно сотрудничающие с властями "избранные" религиозные организации получают доступ к ресурсам государства, в том числе информационным", для "раскрутки" своей идеологии и давления на другие религиозные объединения. "Указанные тенденции неизбежно ведут к ограничению и контролю мировоззренческой сферы, отходу от демократических принципов в области прав человека. Таким образом, параллельно с тенденциями сакрализации власти происходит тотальное наступление на основные права и свободы человека. Более того, нарушения конституционных стандартов в сфере свободы совести и религиозных свобод де-факто имеют тенденцию к закреплению де-юре. Активно формируется соответствующая нормативно-правовая база".

С. Бурьянов различает "верхушечную и низовую коррупцию. Первая охватывает политиков, высшее и среднее чиновничество и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (формулы законов, госзаказы, изменение форм собственности и т. п.). Вторая распространена на среднем и низшем уровнях и связана с постоянным, рутинным взаимодействием чиновников, адвокатов и религиозных организаций (регистрации и т. п.)". Среди важных признаков коррупции в рассматриваемой сфере автор называет следующие:

- Институционализация (юридическое закрепление). <...>

- Латентность (коррупционные деяния не получили отражения в официальной статистике). <...>

- Мимикрия (маскировка) - под защиту и реализацию прав человека (верующих), "специальные" отношения государства с религиозными объединениями для всеобщего блага, возрождения духовности, нравственности, семьи, "традиций", "подсознательное покаяние" власти, защиту интересов национальной безопасности и т. д.

- Транснациональность. Религия - феномен надгосударственный, большинство религиозных объединений действуют вне границ одного государства и вовлекаются в международные коррупционные отношения. Несовершенство международно-правовых норм, основанных на старой парадигме разделения на "верующих - неверующих", предопределяет зависимость реализации прав человека от "исторических", сложившихся в конкретном государстве государственно-церковных отношений, делая их заложниками последних. Использование религии в политических целях (политическая коррупция) имеет место во всех странах, противоречит реализации прав человека, что во многом определяет существующий миропорядок и его тенденции формирования системы "глобального апартеида". Таким образом, коррупция в области отношений государства с религиозными объединениями является проблемой мирового сообщества в целом.

- "Торговля влиянием". Это элемент системной коррупции, во многом обусловленный некой приватизацией данной сферы отношений, превращения ее в особый сектор чиновничье-адвокатского бизнеса, предполагающий огораживание территории от "конкурентов" (недобросовестную конкуренцию), закулисные интриги и т. д. Торговля влиянием связана с формированием коррупционного сообщества, замыкающего на себя интересы и связанного со всеми субъектами отношений в данной области на всех ее уровнях, т. е. науки, законотворчества и правоприменения.


Говоря о последствиях коррупции в сфере государственно-конфессиональных отношений, С. Бурьянов выделяет "самые вопиющие": "подрыв основ конституционного строя, способствование сакрализации власти с целью ее приватизации, подавлению свободы мировоззренческого выбора, в результате чего государство в целом перерождается в авторитарное и тоталитарное". Автор подчеркивает, что "системная коррупция в рассматриваемой области, взаимосвязанная с контролем и подавлением мировоззренческой сферы, - положительный тест на безграничную концентрацию власти. Она (особенно ее политическая государственная составляющая) - системообразующий фактор системного кризиса Российского государства, криминализации власти вообще и коррупционной системы в частности".

Во второй части своей статьи ("Право и жизнь". N 58) С. Бурьянов подробно анализирует проявления коррупции в сфере отношений государства с религиозными организациями и формулирует главные принципы, на которых, с его точки зрения, должна быть основана антикоррупционная стратегия.

Наиболее заметными проявлениями коррупции в государственно-конфессиональных отношениях, по мнению автора, являются:

- введение в ряде светских государственных учебных заведений при активном содействии "особо уважаемых" религиозных организаций "конфессионально ориентированных дисциплин", прежде всего - теологии (по словам автора, это может привести "к тому, что "нетрадиционно" верующих не только ограничат в правах на религиозное образование, но и вместе с остальными инакомыслящими налогоплательщиками фактически заставят оплачивать конфессиональное образование, а фактически в конечном итоге - сакрализацию власти");

- подписание различными государственными ведомствами соглашений с РПЦ, что является отражением "конфессиональных предпочтений власти";

- превращение официального религиоведения в идеологический инструмент власти и "использование религиоведческих познаний в юриспруденции" (по мнению С. Бурьянова, "фактически в теме свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями доминируют официальные государственные религиоведы и адвокаты. Первые, выполняя госзаказ власти, занимаются обоснованием самодовлеющих государственно-конфессиональных отношений. Вторые, занимаясь судебной защитой "солидных" религиозных объединений, возводят в абсолют правоприменительную практику. Ни первые, ни вторые не заинтересованы в продвижении даже идеалов религиозной свободы для всех религиозных объединений, не говоря уже о свободе совести для каждого". В результате, "любые попытки конструктивной дискуссии в обществе об антиконституционных тенденциях в области отношений государства с религиозными объединениями блокируются и замалчиваются как "официальной" наукой, так и негосударственными структурами, обслуживающими корпоративные интересы");

- лоббирование интересов "привилегированных" конфессий в системе органов законодательной власти (в качестве примеров автор приводит создание МДО "В поддержку традиционных духовно-нравственных ценностей в России" и деятельность Комитета ГД по делам общественных объединений и религиозных организаций во главе с В.И. Зоркальцевым).


"Коррупция в сфере правоприменения законодательства о свободе совести, - утверждает С. Бурьянов, - предопределена коррупциогенностью его норм ". Причем, по его мнению, деятельность Конституционного Суда РФ не способствует изменению ситуации: "...некоторые из... решений Конституционного Суда на самом деле окончательно сводят на нет либеральные завоевания в сфере свободы совести, связанные с ее правовым регулированием".

По мнению С. Бурьянова, "подмена свободы совести свободой вероисповеданий на уровне науки и законотворчества приводит к подмене защиты свободы совести борьбой за корпоративные интересы. Вольно или невольно государственные и негосударственные правозащитные структуры также оказываются "винтиками" этой борьбы, реально защищаются только права "солидных" религиозных объединений, до остальных вообще никому дела нет".

Автор подчеркивает, что проблема коррупции в сфере государственно-конфессиональных отношений является важной не только для России, но и для всего мирового сообщества, озабоченного созданием "правовых механизмов преодоления этноконфессиональных факторов, противоречащих глобальным тенденциям". По его словам, "если религию и политику не удастся разграничить, то столкновение цивилизаций вполне вероятно".

Борьба с коррупцией в рассматриваемой сфере должна, по мнению С. Бурьянова, основываться на следующих принципах:


1. Отказ от противопоставления знания и веры, переход к концепции признания многообразия и уважения к соотношению знания и веры у разных людей в обществе.
2. Отказ от противопоставления индивидуального и коллективного. Коллективные интересы являются производными от индивидуальных.
3. Формирование правовой базы для разграничения религиозных объединений и политики в правовом поле.
4. Ограничение "специальной" (по сути, неправовой) регламентации мировоззренческой сферы, независимость реализации конституционных прав от отношений государства с религиозными организациями и вероисповедной политики.
5. Отказ от противопоставления национальных интересов и глобальных тенденций.
Использование властными группами религии в политических целях посредством самодовлеющих по отношению к принципам, составляющим основу конституционного строя (в том числе к правам человека), государственно-конфессиональных отношений и вероисповедной политики должно квалифицироваться как политическая коррупция с целью удержания власти.


Автор также перечисляет элементы "антикоррупционной стратегии", основанной на "комплексном междисциплинарном системном подходе":


1) научно-теоретическая и методологическая разработка проблематики свободы совести и отношений государства с религиозными объединениями;
2) совершенствование нормативно-правовой базы законодательства о свободе совести на основе максимально широкой концепции свободы совести;
3) совершенствование правоприменительной практики;
4) мониторинг и анализ ситуации в области свободы совести и области отношений государства с религиозными объединениями, включая тенденции к трансформации законодательства;
5) контроль гражданского общества (независимый от власти и конфессиональной бюрократии, подразумевающий автономность лиц и структур, осуществляющих контроль);
6) прозрачность, публичность, информированность общественности относительно области отношений государства с религиозными объединениями;
7) наличие независимых СМИ и возможность получения ими информации;
8) сочетание и даже приоритет превентивных подходов над карательными; сфера деликатная, и предлог борьбы с коррупцией может стать фактором нарушений прав;
9) научная разработка темы квалификации и процедуры привлечения к ответственности чиновников категории "А" за коррупцию в области отношений государства с религиозными объединениями;
10) реформирование системы государственной службы, связанной с отношениями государства с религиозными объединениями;
11) международное сотрудничество с целью формирования всеобъемлющей антикоррупционной политики и с учетом обозначенных приоритетов;
12) развитие системы гражданского образования и вовлечение в нее как НКО, так и представителей органов власти всех уровней.