Позицию Церкви еще раз сформулировал заместитель председателя ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин. Собственно, отношение к проекту Конституции ЕС выразилось уже в названии статьи "Евросоюз отрекается от Бога" - именно так, по мнению многих церковных деятелей стоит расценивать проект в нынешнем его виде, где не упоминается ответственность человека перед Богом, "наряду с другими источниками человеческой ответственности".
По мнению В.Чаплина, гарантии уважительного отношения к религиозным ценностям также следовало бы зафиксировать в преамбуле документа, тем более, что в Конституции некоторых европейских стран присутствует упоминание Бога, и ряд членов Конвента с такими поправками согласны. Однако единодушия среди парламентариев по этому вопросу нет, и существует встречное требование внести поправки, утверждающие в новой европейской конституции принцип отделения Церкви от государства и исключающие упоминание какой-либо веры или религии в тексте. Автор статьи предполагает, что более других на том, чтобы "убрать религию" будет настаивать Франция. Вице-президент Конвента Джулиано Амато в качестве компромиссного варианта предложил вообще исключить вопрос регулирования церковно-государственных отношений из компетенции ЕС. По мнению В.Чаплина, такой подход опасен возможным "вмешательством во внутренние дела государств и религиозных организаций под видом, например, борьбы с дискриминацией: будь то недопуск женщин на Афон или отказ принимать на работу в приход мужчину, "женатого" на другом мужчине". (Правда, скорее опасность такого вмешательства существует именно со стороны Евросоюза, что и было продемонстрирован в случае с Афоном.) Одну из причин столь острой полемики автор видит в том, что сторонники "светскости" "обычно ограничиваются идеологическими клише 60-х годов, а иногда и просто безапелляционно говорят "нет"", не желая прислушаться к разнообразным аргументам верующих, что "ставит под вопрос демократический характер новой "общеевропейской" политики".

Ольга Квирквелия в статье "Неведомый Бог новой Европы" отмечает интересную деталь: в конституциях европейских государств, в том числе и в российской, упоминание Бога также отсутствует, однако это не вызывает недовольства религиозных организаций. Отсутствие же ссылки на Бога в проекте Европейской Конституции заставляет Церковь активно протестовать. Для обсуждения этой проблемы летом 2002 года в Риме собралась конференция, участники которой - специалисты в области права, богословия и политики - обсудили роль и место христианства в современной Европе и отношения между Церковью и государством.
Сторонники законодательного закрепления влияния Церкви на государственную деятельность обосновывают необходимость этого тем, что "само единство Европы возможно именно потому, что оно основано на христианстве", а ментальность европейцев формировалась под воздействием христианства, которое "сегодня присутствует в социуме уже вне зависимости от степени религиозности его членов".
Однако, соглашаясь с этими утверждениями, оппоненты сторонников Церкви напомнили о другом аспекте проблемы - политическом. Один из выступавших напомнил об особой роли Рима, связанной в равной мере как с христианством, так и с имперской идеей, и сомнительно, чтобы последняя нашла понимание среди граждан современной Европы. Приверженцами христианства являются в основном коренные европейцы, которых в Европе становится все меньше. Официальное признание Европы христианской поставит под угрозу безопасность социальную и политическую: на территории европейских стран проживает большое количество мигрантов, принадлежащих к иным конфессиям, и признание христианства доминирующей религией будет некорректным по отношению к ним. Замена же упоминания христианства нейтральным упоминанием Бога будет ущемлять права атеистов, которых среди жителей европейских государств также немало.
По мнению автора статьи, и Церковь, и общество выиграют, "если авторитет Церкви и христианства в целом станет определять позиция, а не статус".
Не менее сложной является проблема отношений Церкви и государства. На сегодняшний день существуют две основные модели взаимодействия, "европейская" и "американская". ""Европейская модель" вынуждает религию приспосабливаться к демократии, навязывая ей свои ценности, далеко не всегда для нее приемлемые". "Американская" - "оставляет религии автономию, но вытесняет ее в сферу чисто приватную, отделяя от сферы политической". Попыткой компромисса является закрепление за определенной религией статуса государственной, как это сделано в ряде европейских государств, но этот вариант также имеет существенные недостатки, поскольку представители других, негосударственных конфессий в сложную ситуацию. О.Квирквелия отмечает, что религиозная монополия дает возможность государству "использовать Церковь как еще один инструмент манипуляции обществом, а для Церкви возможность вмешиваться в политические и экономические вопросы".
По мнению автора, у сторонников Церкви не так много шансов переубедить политиков, поскольку "демократические ценности обладают большей универсальностью, чем христианские, и это веский аргумент для европейских прагматиков".

Более подробно о дебатах вокруг проекта евроконституции прот. Всеволод Чаплин рассказал на страницах "Еженедельного журнала".

Александр Кырлежев, в статье "Страсти по евроконституции" обращает внимание на результаты, которые удалось достичь европейским церквям. Так, например, по их рекомендации в будущую конституцию ЕС была внесена статья 37: "1. Европейский cоюз уважает и не подвергает предвзятому отношению статус церквей и религиозных ассоциаций либо общин, который они имеют согласно национальному законодательству в государствах-членах. 2. Европейский cоюз равно уважает статус философских и неконфессиональных организаций. 3. Союз будет поддерживать регулярный диалог с упомянутыми церквами и организациями, признавая их идентитет и их особый вклад".