Георгий Гудим-Левкович. Религиозная ситуация и конфессиональная политика на Русском Севере (на примере Архангельской области)

Настоящий материал (информация) произведен и (или) распространен иностранным агентом Исследовательский Центр «Сова» либо касается деятельности иностранного агента Исследовательский Центр «Сова».

Регион, обычно называемый Русским Севером, по мнению ряда исследователей занимает особое место в религиозной жизни современной России[1]. В данной статье предпринята попытка анализа конфессиональной политики в Архангельской области в последние 15 лет. Для этого необходимо рассмотреть не только процесс формирования системы взаимоотношений между государством и религиозными объединениями на региональном уровне, но и определить место и роль других субъектов конфессиональной политики - средств массовой информации, неформальных групп верующих и духовенства, экспертного религиоведческого сообщества, - и их позиции по ключевым вопросам религиозной жизни региона.



Анализируя конфессиональную политику в конкретном регионе, следует учитывать объективные изменения религиозной ситуации в стране в целом и их специфическое проявление в различных субъектах РФ[2]. Характерной чертой религиозной ситуации в Архангельской области в 1980-1990-е гг. был рост уровня религиозности населения. Если в 1982 г. число респондентов, идентифицирующих себя как "верующих в Бога" составляло 14%, то к 1993 г. оно возросло до 33% и в 2003 г. достигло 55,5%. Однако собственно рост уровня религиозности в Архангельской области наблюдался в 1982-2000 гг., когда он вырос в 4 раза, затем произошло его небольшое, порядка 2%, снижение и стабилизация. Самый высокий уровень религиозности (57,1% верующих) отмечен в 2000 г., что может быть объяснено воздействием на массовое сознание увеличившегося потока информации на религиозные темы в год празднования двухтысячелетия христианства, и общим ростом интереса к сверхъестественному, характерному для ситуации "рубежа веков".



Доля респондентов, заявивших о своей конфессиональной принадлежности (70,2-74,7%), оказывается существенно выше удельного веса "верующих в Бога" (49,4-55,5%). Это обусловлено тем, что в сознании части населения конфессиональная самоидентификация выступает заместителем идентификации этнонациональной, и может быть не связана с наличием веры в Бога[3].



КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ РЕСПОНДЕНТОВ[4]


Конфессия19981999200020012002
Православие55,1%55,3%60,1%57,6%57,5%
Протестантизм[5]1,3%1,7%2,1%3,7%6,1%
"Просто христиане"13,8%12,7%13,3%11,9%10,1%
Верю в Бога, но не принадлежу к какой-либо религии (конфессии)11,1%10,7%10,1%9,9%10,2%
Не принадлежат ни к каким конфессиям18,7%19,6%14,4%16,9%16,1%





Данные наших опросов свидетельствуют о стабильном преобладании респондентов, относящих себя к православию, число которых составляет свыше половины опрошенных. В качестве новой тенденции необходимо отметить значительный рост числа опрошенных, относящих себя к протестантизму (в пять раз за пять лет), который становится особенно заметным на фоне значительно более высокой степени религиозности верующих-протестантов по сравнению с православными. Рост числа протестантов во многом происходит за счет стабильного сокращения числа "христиан вообще" (на 3,7% за пять лет), что свидетельствует о наметившейся в массовом сознании тенденции к большей конфессиональной определенности, когда представление о христианстве все чаще ассоциируются с конкретным конфессиональным направлением.



Социологические исследования, репрезентативные в масштабах России, свидетельствуют о постепенной стабилизации уровня религиозности в конце 1990-х гг.[6]. Продолжающееся увеличение числа жителей Архангельской области, декларирующих свою религиозность, можно объяснить некоторым отставанием роста уровня религиозности населения области по сравнению с общероссийским в начале 1990-х гг.[7]. Последнее, в свою очередь, связано с особенностями общей картины эволюции массового сознания в России, которую можно описать при помощи модели "маятника", движущегося от одного мировоззренческого полюса (религиозности) к противоположному (неверию, атеизму) и затем обратно - к положению, с которого началось исходное движение. Особенностью этого процесса является то, что движение в сторону роста религиозности (как в свое время к атеизму) начинается из столичных городов, распространяясь затем, с некоторым отставанием, на провинцию[8].



Свыше половины опрошенных посещают храмы, однако даже среди верующих в Бога только каждый пятый делает это регулярно (1-2 раза в месяц и чаще), тогда как каждый третий - реже одного раза в год, а каждый десятый верующий в Бога вообще не посещает храм или молитвенное собрание. В то же время храмы посещает 11,2% неверующих, а среди респондентов, не посещающих храмы, половина заглядывала туда хотя бы раз в жизни, каждый пятый хотел бы это сделать, и только 28,5% из них никогда не были в храме или на молитвенном собрании и не собираются этого делать.



Сам факт посещения храма не является достаточным свидетельством религиозности индивида. Только 42,3% опрошенных, посещающих храмы, делают это для участия в богослужении, однако реально эта цифра еще меньше, поскольку меньше половины из них (20,7%) приходят в храм к началу богослужения и остаются до конца. Для 44,1% респондентов посещение храма - это дань традиции, 46,5% посещают храм для успокоения, разрядки, 15,9% посещают храм поскольку "так делают все". Даже среди респондентов, участвующих в богослужениях, только 39,5% полагают, что это необходимо в силу норм исповедуемой ими религии, для обретения спасения и вечной жизни, тогда как 46,3% связывают свое участие в богослужении со следованием традициям (национальным, культурным, семейным), 45,3% свое участие в богослужениях объяснили стремлением избежать болезней и несчастий и получить помощь в делах.



Таким образом, для большей части респондентов посещение храма связано не с осознанным участием в богослужении, а с совершением определенных действий (возжигание свечей, подача заздравных и заупокойных записок), воспринимаемых как акт магического воздействия на иной мир с целью заручиться возможной поддержкой и содействием в делах "на всякий случай". При этом значительная часть респондентов - 43,5%, не имеет четкого представления о смысле богослужений и совершаемых обрядовых действий, но полагает, что участие в них не повредит.



Несформированность религиозного миропонимания во многом обусловлена тем, что процесс возвращения к религии происходит в ситуации, когда несколько поколений людей в массе своей не имели связей с религиозными институтами, а система знаний, воспринятая в процессе обучения и социальной практики, приводит к тому, что в обыденном сознании преобладает нерелигиозная, стихийно-материалистическая составляющая. Необходимо также помнить, что в недавнем прошлом все виды и формы обучения и воспитания, средства массовой информации, учреждения культуры, творческие и общественные организации, трудовые коллективы были ориентированы на формирование научного, материалистического мировоззрения[9].



Поскольку число верующих, усвоивших доктринальные положения вероучений, с которыми они себя идентифицируют, за последние пять лет выросло крайне незначительно, можно констатировать, что зафиксированный нами рост религиозности связан не столько с целенаправленными усилиями религиозных объединений по распространению своего вероучения, сколько индуцирован современной социокультурной ситуацией. Религиозность населения Архангельской области, как и России в целом, является в первую очередь результатом естественной и стихийной эволюции массового сознания[10].



Главной тенденцией религиозной ситуации на институциональном уровне является стабильный рост числа религиозных объединений и увеличение конфессионального разнообразия. Количество зарегистрированных религиозных объединений выросло с 18 (1987 г.) до 172 (2003 г.), конфессий и религиозных направлений с 2 до 12, причем в период 1998-2002 гг. количество зарегистрированных религиозных организаций в Архангельской области возросло почти в два раза: с 88 до 172. Пропорциональное соотношение численности религиозных организаций по конфессиям и религиозным направлениям на территории Российской Федерации в целом варьируется в зависимости от традиционной этноконфессиональной инкультурации и миссионерской активности новых религиозных организаций[11]. Это положение находит подтверждение и в Архангельской области. Среди зарегистрированных религиозных организаций в 1997 г. 75% принадлежали к Русской православной церкви и 18% к различным направлениям протестантизма. К 2003 г. это соотношение практически не изменилось, составив 76% и 19% соответственно.



В то же время произошло изменение в соотношении числа религиозных организаций, действующих в городах и сельских населенных пунктах. Если в 1997 г. в городах действовало 46% всех зарегистрированных в области религиозных объединений (РПЦ - 30%, протестанты - 100%), то к 2003 г. их доля снизилась до 39% (РПЦ - 26%, протестанты - 80%). И если большинство зарегистрированных организаций Русской православной церкви, как и пять лет назад, по-прежнему действуют в сельской местности, то протестантские религиозные организации в Архангельской области перестали быть исключительно городским явлением, распространяя свою миссионерскую деятельность практически во все, в том числе и отдаленные районы области.



Значительное количество религиозных объединений осуществляют свою деятельность без регистрации, как религиозные группы, общее количество которых, по нашей оценке, достигает 110. Пропорциональное соотношение численности религиозных групп по конфессиям и религиозным направлениям существенно отличается от такового у религиозных организаций. К Русской православной церкви принадлежит только 18% выявленных религиозных групп, в то время как 47% принадлежит к различным направлениям протестантизма и 30% - к новым религиозным движениям. Свыше 2/3 религиозных групп действуют в сельских населенных пунктах, однако большинство - 70% объединений новых религиозных движений - сосредоточено в городах, в том числе в трех крупнейших - Архангельске, Северодвинске и Новодвинске - 60%.



Система конфессиональной политики в Архангельской области в своем развитии за последние 15 лет прошла несколько этапов. Первый этап - 1988-1992 гг. - связан с изменениями в политике государства по отношению к религии и Церкви. Перемены стали ощущаться в Архангельской области с 1988 г., что было непосредственно связано с празднованием 1000-летия Крещения Руси. Особенностью этого периода являлся резкий рост интереса общества к религии, своеобразный "религиозный бум". Однако фактическое изменение религиозной ситуации не привело первоначально к формированию определенной системы конфессиональной политики. Областные власти ждали решений федерального центра, предпочитая не брать на себя ответственность по принятию решений в религиозной сфере. Этому способствовал закон РФ "О свободе вероисповеданий" от 25 октября 1990 г., содержащий прямой запрет на учреждение исполнительных и распорядительных органов государственной власти и государственных должностей, специально предназначенных для решения вопросов, связанных с реализацией права граждан на свободу вероисповедания (ч. 2 ст. 8), что в условиях ликвидации Совета по делам религий и должностей его уполномоченных на местах вело к утрате органами государственной власти способности воздействовать на развитие религиозной ситуации как в стране в целом, так и в конкретных регионах. Фактически решение всех вопросов, касающихся взаимодействия государства и религиозных организаций, разрешались чиновниками администрации Архангельской области на основе личных контактов с представителями религиозных организаций. Так "советская" модель государственно-конфессиональных отношений, построенная на идеологическом принципе, стала трансформироваться в систему, в основе которой лежали личные отношения чиновников и священнослужителей.



Региональные средства массовой информации оказались не готовы удовлетворить потребность общества в полной и достоверной информации о религии. Религиозная проблематика оказалась ими фактически невостребованной, а религиозные организации не имели достаточно средств для создания собственных СМИ. Журналистское сообщество было практически не подготовлено к профессиональному освещению событий в религиозной сфере жизнедеятельности общества.



В области практически отсутствовали специалисты-религиоведы, не существовало какого-либо научного центра, занимающегося данными вопросами. До 1992 г. в вузах области продолжалось преподавание научного атеизма.



Следующий этап развития конфессиональной политики пришелся на 1992-1997 гг. Определенную направленность взаимоотношениям органов государственной власти области с религиозными организациями на этом этапе придал визит Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в Архангельскую область 18-22 августа 1992 г. На пресс-конференции, состоявшейся по итогам визита, было подчеркнуто, что администрация области определила, исходя из реалий религиозной ситуации в области, приоритетным направлением сотрудничества с религиозными организациями взаимодействие с Русской православной церковью.



На данном этапе Архангельская область с некоторым запозданием по сравнению с центром РФ становится местом активной миссионерской деятельности различных отечественных и зарубежных религиозных организаций. Именно на 1993-1995 гг. пришелся пик регистрации в области нетрадиционных для Русского Севера религиозных организаций, еще большее число осуществляло свою деятельность без регистрации. Это вызывало негативную реакцию со стороны РПЦ. Появилась определенная напряженность в межконфессиональных отношениях. Значительно вырос интерес к религиозной сфере со стороны СМИ. Именно в это время складывается круг журналистов, пишущих на религиозные темы и ориентирующихся на позицию РПЦ.



Возникало большое количество вопросов, требующих оперативного вмешательства государственных органов. Однако администрация области попыталась решить возникшие проблемы чисто бюрократическим путем. В штате Отдела по связям с общественными организациями появилась должность консультанта по делам религиозных организаций. Однако неопределенный и невысокий статус должности и наличие промежуточных управленческих звеньев определяли общее незаинтересованное отношение к данным вопросам со стороны различных структур областной администрации и других органов власти. Это существенным образом снижало оперативность реагирования на изменения религиозной ситуации, приводило к принятию необоснованных в правовом и экономическом отношении решений, затрудняло контроль за исполнением принятых мер. Фактически все вопросы решались главой администрации на основе личных контактов, которые были установлены только с главой Архангельской епархии, руководство которой использовало ситуацию для закрепления сложившейся системы взаимоотношений с региональными органами власти. В 1995 г. было подписано Соглашение между администрацией Архангельской области и Управлением Архангельской и Мурманской епархии РПЦ о сотрудничестве в культурно-образовательной и социальной сферах.



Однако именно в это время начинается формирование регионального сообщества профессиональных ученых-религиоведов. В 1993 г. были опубликованы монография Н.М. Теребихина "Сакральная география Русского Севера"[12] и первый выпуск учебного пособия "Религия вчера, сегодня, завтра" под ред. Е.И. Аринина. С этого года начались деятельность "Центра сравнительного религиоведения и этносемиотики народов Северной Европы", осуществляемая на базе Поморского Государственного Университета им. М.В. Ломоносова (директор - Теребихин Н.М.), и развитие российско-скандинавского сотрудничества на международных симпозиумах "Наука. Религия. Образование", проводившихся в рамках ежегодных научно-образовательных Ломоносовских чтений. С 1994 г. в Поморском университете был организован первый открытый межфакультетский цикл спецкурсов "История и философия религии", и состоялось открытие областного Центра христианской культуры. С 1996 г. началось сотрудничество с Европейским обществом исследования науки и теологии. В январе 1997 г. в Поморском университете был организован межкафедральный семинар "Экология духа". Итогом этой многоплановой деятельности стало создание в апреле 1997 г. кафедры культурологии и религиоведения, а в сентябре того же года в Поморском университете открылось отделение религиоведения, на которое поступили первые 20 студентов. Результаты этой деятельности нашли свое отражение в научных публикациях и в издании шести международных сборников[13]. Таким образом, была заложена основа регионального религиоведческого сообщества.



Принятие осенью 1997 г. федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" некоторым образом активизировало деятельность областных властей в религиозной сфере. В законе отсутствует запрет на создание в структуре исполнительной власти специального органа по связям с религиозными организациями. Это узаконило существование уже созданных структур, ввело их деятельность в рамки правового поля. Попыткой наладить координацию деятельности органов государственной власти и местного самоуправления в сфере конфессиональной политики стало создание в 1998 г. Комиссии по взаимодействию с религиозными объединениями при Главе администрации Архангельской области. Но Комиссия не является рабочим органом по разработке решений в сфере конфессиональной политики, ее постановления имеют рекомендательный характер и в принципе не обязательны для выполнения органами государственной власти и местного самоуправления области. Большинство членов комиссии имеют очень слабое представление о теории и практике взаимоотношения государства и религиозных объединений в России. При комиссии создан экспертно-консультативный совет, в состав которого вошли ученые Поморского и Архангельского технического университетов. Однако Совет так и не провел ни одного заседания. Научно-практический потенциал специалистов-религиоведов так и не был востребован областными органами власти.



Фактически в 1997-2000 гг. конфессиональная политика в области, несмотря на ее внешнее бюрократическое оформление, перестала быть таковой, окончательно превратившись в систему "личных отношений" чиновников и священнослужителей РПЦ, которые воспроизводились на всех уровнях власти. Из этой системы оказались исключены все неправославные религиозные объединения и складывающееся региональное религиоведческое сообщество. Незаинтересованность региональных властей в сотрудничестве с учеными религиоведами привела, в частности, к принятию в марте 1997 г. Собранием депутатов закона Архангельской области "О регулировании деятельности религиозных сект, представительств (филиалов) иностранных религиозных организаций, отдельных проповедников и миссионеров на территории Архангельской области"[14], который противоречил Конституции РФ и действующему законодательству. Но если принятие закона не имело значительных последствий (он так и не действовал, будучи опротестован прокуратурой), то повседневная деятельность органов исполнительной власти области нарушала принцип отделения религиозных объединений от государства. Однако сложившаяся система "особых" отношений органов власти и РПЦ привела к неожиданным для обеих сторон, но прогнозируемым последствиям.



В ходе избирательной кампании 2000 г. в ситуации острой политической борьбы Архангельская епархия РПЦ дистанцировалась от прямой поддержки действующего губернатора. Обозначился острый кризис системы "особых отношений" региональной власти и РПЦ, проявившийся в форме личного конфликта между губернатором и епископом. Таким образом, взаимоотношения региональных властей с крупнейшим религиозным объединением вернулись в исходную ситуацию неопределенности начала 1990-х г., но в отличие от прежней ситуации, нынешние областные власти в значительной степени утратили интерес к проблемам конфессиональной политики.



В этих условиях особое значение приобретают ряд обстоятельств. Во-первых, это внутренняя ситуация в Архангельской и Холмогорской епархии. С одной стороны, на протяжении последних 30 лет Архангельскую кафедру занимали выпускники Ленинградских (ныне Санкт-Петербургских) духовных школ, выдвинутые митрополитом Никодимом (Ротовым)[15]. Часть белого духовенства также - выпускники ЛДА-ЛДС "никодимовского" периода; есть и те, кто был рукоположен непосредственно митрополитом Никодимом. Нынешний епископ Архангельский и Холмогорский Тихон (Степанов), один из самых молодых архиереев РПЦ (хиротонисан в возрасте 32 лет), после окончания Петербургских духовных школ в 1990-1991 гг. стажировался в Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке (США)[16]. Будучи секретарем Петрозаводского епархиального управления и секретарем епископа Петрозаводского и Олонецкого Мануила (Павлова) участвовал в налаживании контактов с лютеранскими церквями Скандинавии и Финляндии. В 1997 г. Архангельская и Холмогорская епархия стала одним из учредителей Совета по сотрудничеству христианских Церквей Баренцева Евро-Арктического региона, а в 2001 г. заседание Совета, в котором участвовали лютеранские епископы северных провинций Норвегии, Швеции, Финляндии, а также представители Ингерманландской лютеранской церкви, прошло в Архангельске. Пожалуй, это единственное столь крупное и представительное мероприятие, посвященное межцерковному сотрудничеству, проведенное в последние годы в России, на фоне истеричной "антиэкуменической" кампании в некоторых СМИ.



С другой стороны, с середины 1990-х гг. среди православных верующих и значительной части духовенства, в особенности монашествующего, все чаще звучат призывы к ограничению деятельности "нетрадиционных" религиозных объединений и иностранных миссионеров на территории Архангельской области. Публикации о "сектах" и "сектантах" становятся неотъемлемым атрибутом местных православных газет. Епархиальный отдел религиозного образования и катехизации не поддержал разработку областных светских религиоведческих образовательных программ, выступая за введение в школах курса "Основы православной культуры".



Во-вторых, это позиция областных СМИ, которые оказывают существенное влияние на общественное мнение населения Архангельского Севера. Наиболее показательна ситуация с телевидением. В Архангельской области есть две телевизионные программы религиозного содержания: "Вера" на областном государственном канале и "Православный взгляд" на городском. Обе программы посвящены жизни РПЦ, что в принципе неплохо. Однако деятельность всех остальных религиозных объединений освещается на телевидении исключительно с позиции РПЦ, а неправославные религиозные объединения просто не имеют доступа к эфиру. Не получила поддержки и идея серьезной просветительской религиоведческой программы, в которой была бы представлена объективная информация обо всех действующих в Архангельской области религиозных объединениях. Ведущая тенденция в печатных СМИ - рост количества критических статей и сообщений о религиозных меньшинствах. В целом, после 1993 г. количество публикаций, негативно оценивающих все неправославные религиозные объединения, становится преобладающим. Это вызывает обоснованное беспокойство у многих религиозных объединений, не согласных с формированием СМИ общественного мнения обо всех неправославных, как о "сектантах", "фанатиках" и "сатанистах".



Часто в прессе используется неадекватная терминология при характеристике религиозных меньшинств. Так, термин "секта" прочно утвердился в качестве негативной характеристики большинства религиозных меньшинств, при этом часто его употребление не соответствует действительности, превращаясь в терминологический ярлык, оскорбительный для религиозных чувств верующих[17]. Все это свидетельствует о том, что большинству журналистов не хватает элементарных религиоведческих и правовых знаний.



К сожалению, последний вывод относится и к большинству государственных и муниципальных служащих области, так или иначе занимающихся проблемами религиозных объединений. Поэтому особую актуальность приобретает не только подготовка и переподготовка кадров в сфере государственно-конфессиональных отношений, но и научно-просветительская деятельность по распространению правовых и религиоведческих знаний среди населения, что является одной из задач созданного в 1997 г. отделения религиоведения гуманитарного факультета Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова, а также кафедры культурологии и религиоведения. В современных условиях ученый, специалист-религиовед должен быть готов проявить гражданское мужество, отстаивая незыблемость принципов свободы совести, закрепленных в Конституции РФ. Остается надеяться, что у первых выпускников отделения религиоведения, которые покинули стены Поморского университета летом 2002 г., такого мужества хватит.









1 См. например: С. Филатов, Р. Лункин. Православие по-поморски и по-новгородски // Религия и общество: очерки религиозной жизни современной России / Отв. ред. и сост. С. Б. Филатов. - М.: СПб.: Летний сад, 2002. - С. 33-57.

2 Основные результаты исследований опубликованы в статьях автора: Религиозная ситуация в Архангельской области (современное состояние и тенденции развития) //Религия, свобода совести, государственно-церковные отношения в России и за рубежом. Информационно-аналитический бюллетень. №1. - М.: РАГС, 1999. - С. 11-23; Религиозная ситуация в Архангельской области в конце XX в. //Законодательство о свободе совести и правоприменительная практика в сфере его действия. Материалы семинаров. Ноябрь-декабрь 2000 г., Москва /Под. ред. Пчелинцева А.В. и Томаевой Т.В. - М.: Институт религии и права, 2001. - С. 109-126; Гендерные различия в характере современной религиозности (по материалам социологических исследований в Архангельской области) //Государство, религия, церковь в России и за рубежом. Информационно-аналитический бюллетень. №4. - М.: РАГС, 2001. - С. 46-55; Государственно-конфессиональные отношения и проблема управления процессами в религиозной сфере жизнедеятельности Архангельской области //Проблемы преподавания и современное состояние религиоведения в России. Материалы конф. Москва, 2001. - М.: "Рудомино", 2002. - С. 125-142; Религиозные меньшинства, новые религиозные движения и общественное мнение в Архангельской области // Религия в изменяющейся России. Материалы Российской научно-практической конф. Пермь, 22-23 мая 2002 г. - Пермь, 2002. - Т. 1. - С. 42-45; Религиозные ориентации молодежи и проблемы формирования толерантного сознания // Толерантность: объединяем усилия. Материалы конференции / Сост. и ред. Генишева М.Н. - М.: Летний сад, 2002. - С. 91-96; Религиозная идентичность и представления об идеальном духовном человеке, смысле жизни и жизненном успехе личности (теоретические и эмпирические аспекты психологического исследования) // Религиоведение. - 2003. - №1. - С. 79-92.

3 Лопаткин Р. А. Современная религиозная ситуация в России: социологический анализ //От политики государственного атеизма - к свободе совести. Материалы семинара-совещания. Москва, 23-26 мая 2000. - М., 2000. - С. 49.

4 В таблице не представлены данные, касающиеся других конфессий (старообрядчества, католицизма, ислама, буддизма), а также новых религиозных движений, поскольку удельный вес их последователей (от 0,1% до 0,6%) в общей совокупности опрошенных крайне низок, и выходит за рамки статистической погрешности.

5 Суммированы данные по респондентам, которые отнесли себя к лютеранам, баптистам, адвентистам, христианам веры евангельской, свидетелям Иеговы и последователям Новоапостольской церкви.

6 Зуев Ю.П. Динамика религиозности в России в 20-м веке и ее социологическое изучение / В.И. Гараджа. Социология религии. - М., 1996. - С. 226.

7 В 1993 г. в Архангельской области верующими называли себя 33% респондентов, в то время как в среднем по 43 субъектам РФ - 40,8%. См.: Дрегало А.А., Ульяновский В. И. Метаморфозы религиозного сознания северян //Свеча-99. Экология духа: Сб. научных и методических статей по религиоведению и культурологии. Вып.1/ Отв. ред. Аринин Е.И. - Архангельск, 1999. - С. 99

8 Воронцова Л.М., Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия в современном массовом сознании //Социс. - 1995. - №11. - С. 87.

9 Бабосов Е.М. Пропаганда научно-материалистических взглядов среди населения // Вопросы научного атеизма. - Вып. 34. - М., 1986. - С. 46.

10 Филатов С.Б. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ // Полис. - 1999. - №3. - С. 141.

11 Медведко С.В., Элбакян Е.С. О религиозной ситуации в современной России // Религиоведение. - 2002. - №2. - С. 104.

12 В 1999 г. вышла в свет вторая книга Теребихина Н.М., посвященная проблемам геософии и культурантропологии Русского Севера - Теребихин Н.М. "Лукоморье" - Архангельск, 1999.

13 Religion Church and Education in Barents Region - Архангельск, 1997; Свеча-97. - Архангельск, 1997; Религиозная жизнь Архангельского Севера: история и современность. - Архангельск, 1997; Ecology of Spirit: Cultural plurality and religious identity in the Barents region. - Umea, 1998; Государство, религия, этносы в Баренц-регионе: 700 - 1900 гг. - Архангельск, 1998; Свеча-99. - Архангельск, 1999; Свеча 2000. - Архангельск, 2001.

14 Интересно, что закон, опротестованный Прокуратурой области по жалобам ряда религиозных объединений, не был плодом самостоятельного творчества архангелогородских депутатов, представляя почти точную копию аналогичного закона, принятого в республике Коми.

15 Последовательно: Никон (Фомичев) в 1968-1977, Исидор (Кириченко) в 1977-1987, Пантелеймон (Долганов) в 1987-1995 годах.

16 Наречение и хиротония архимандрита Тихона (Степанова) во епископа Архангельского и Холмогорского // Журнал Московской патриархии. - 1996. - №3. - С. 27.

17 Зуев С. В. Права религиозных меньшинств как фактор стабильности в обществе // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в плюралистическом обществе. Материалы международной конф. Москва, 23-24 марта 1999 г. / Под ред. Крушеницкого В. П., Лопаткина Р. А., Левина Г. И. - М., 2000. - С. 74.