Мы публикуем комментарий Петра Чистякова, доцента Учебно-научного центра изучения религий Российского государственного гуманитарного университета, посвященный проблеме церковной реституции.
Церковную реституцию в настоящее время регулирует Федеральный закон Российской Федерации от 30 ноября 2010 г. № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Этот закон не предполагает проведение всеобщей реституции – религиозным организациям передается не вся недвижимость, когда-либо им принадлежавшая, а только те объекты, которые та или иная религиозная организация желает получить. Имущество «религиозного назначения» (по терминологии действующего законодательства) передается по заявлению религиозной организации: «Основанием для рассмотрения вопроса о передаче религиозной организации государственного или муниципального имущества религиозного назначения является заявление религиозной организации (в произвольной форме), представленное в письменной форме в уполномоченный орган после согласования с вышестоящим руководящим органом (центром) религиозной организации» (ст. 6 п. 1). Следует отметить, что в законе не указано, какие именно религиозные организации (централизованные или местные) должны подавать такие заявления – следовательно, этим правом могут воспользоваться и те, и другие. Таким образом, инициатива может исходить как «сверху», так и «снизу» – в случае РПЦ с подобным заявлением в органы власти может обратиться как епархиальное управление, так и отдельно взятый приход.
Инициатива, исходящая «снизу», от конкретной религиозной общины, как правило, обусловлена ее вполне реальными нуждами. В советском законодательстве передача церковных зданий в пользование (разумеется, не в собственность) была предусмотрена только по просьбе конкретных верующих (а не, скажем, епархиального управления). Именно эта практика сохранялась и в 1990-е годы: тогда храмы передавались по просьбе членов общины. В этом случае было понятно, что община уже существует, совершаются богослужение и что верующие действительно нуждаются в этом церковном здании (следует отметить, что эта инициатива верующих в те годы иногда даже сталкивалась с сопротивлением епархиального управления, считавшего, что верующие могут не справиться с восстановлением храма). Надо сказать, что передача храма уже существующей общине с пониманием воспринималась даже неверующими людьми: многим думалось, что это справедливо, что так и должно быть. В то время РПЦ получила от общества немалый «кредит доверия». Но, к сожалению, со временем имущественных претензий стало все больше и больше и сегодня у многих складывается впечатление, что за этими требованиями стоит не реальная необходимость, а финансовые интересы.
Есть ещё один правовой нюанс: закон предполагает возвращение «имущества религиозного назначения» религиозным организациям, но не указывает, кому именно, не говорится, что собственность должна быть возвращена представителям той же конфессии, которая раньше ею пользовалась. То есть по закону, например, Русская православная церковь может претендовать на здания, некогда принадлежавшие другим конфессиям, – как это уже было в Калининградской области.
На мой взгляд, сегодня была бы оправдана, скорее, «тотальная» реституция – то есть возвращение всем религиозным организациям всей собственности, когда-либо им принадлежавшей, и без специального запроса.
