История с закрытием выставки Джока Стёрджеса в Центре братьев Люмьер показательна не только с той точки зрения, что погромщики одержали победу, не прибегая к помощи суда, экспертиз и прочих юридических изысков. Пришли, повозмущались, предъявили «оскорбленные чувства» — и выставку закрыли. Если мы вспомним другие похожие случаи — разгром выставки «Осторожно, религия!», проверку на экстремизм работ британских художников братьев Чепмен в Эрмитаже, безобразия на выставке Сидура в Манеже и прочее — то там инициатором скандалов в большинстве случаев выступала безликая «православная общественность» (хотя такие ее представители, как Энтео или Юрий Задоя из Новосибирска, практически сделавшие «возмущение» своей профессией, лицо таки обрели). Православные активисты задавали тон в этой нелегкой борьбе, это была их ниша в обществе, и Русская православная церковь, хотя и отмежевывалась порой от слишком яростных стараний активистов, не без удовольствия зачисляла добытый ими нишевый капитал на свой счет.
В последнее время на государственные посты были назначены сразу два довольно известных человека из православной среды: историк Ольга Васильева стала министром образования, а руководитель благотворительного фонда «Покров» и матушка Анна Кузнецова — детским омбудсменом. Православных чиновников в России и так довольно — непонятно даже, остались ли еще неправославные. Но большинство их них воцерковилось, так сказать, по ходу дела, уже занимая чиновничий пост, а тут выдвинуты люди, уже сделавшие «православную карьеру». Как это может повлиять на развитие православного активизма?
В случае выставки Стёрджеса скандал начался с заявления Елены Мизулиной, которую тоже, конечно, есть все основания считать православной активисткой, но в первую очередь Мизулина — политик, сенатор, заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству. Именно она обратилась к генпрокурору с официальным запросом о проведении проверки, усмотрев в выставке «публичную демонстрацию материалов с детской порнографией». Детский омбудсмен Анна Кузнецова, православный благотворитель и матушка, включилась в процесс чуть позже.
Могла ли она занять позицию, противоположную мизулинской, и встать на защиту выставки? В нынешней ситуации скорее всего нет — SOS, педофилия на марше! Ну а в любом другом гипотетическом случае? Как это ни печально, на мой взгляд, тоже скорее всего нет: государство, значит, борется за нравственность и безопасность (против экстремистских поползновений художников, например), а Церковь не только отстает, да еще ставит палки в колеса? Не бывать такому! Вот и «закрывать» выставку Стёрджеса пришли уже не православные активисты, а добровольцы из вполне светской, хотя и консервативной организации «Офицеры России».
Так что представители Церкви на государственных постах вынуждены теперь тащиться в хвосте всех властных новаций, и не исключено, что именно они скажут свое безрадостное «да» решению создать комитет или министерство по делам религий — идея, которая уже многие годы периодически вбрасывается в общественное пространство.
А как же с православным активизмом? Ну какой уж тут активизм…
