Новости по теме

А.Верховский. "Церковный вестник" и Парламентская ассамблея Совета Европы. Комментарий к комментарию

Как известно, Русская православная церковь считает недопустимыми, в том числе - и в правовом смысле, такие действия, как выставка "Осторожно, религия!" или публикация карикатур на пророка Мухаммеда. С другой стороны, первые лица европейских институтов не раз выступали в том духе, что свобода высказываний не должна чрезмерно ограничиваться, в том числе и в области, затрагивающей чувства верующих людей.

И вот недавно, в конце июня 2006 года, Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла Резолюцию 1510 "Свобода выражения и уважение религиозных верований", текст которой можно считать официальной позицией большинства в Совете Европы, в который, напомним, входит и Россия.

В последнем номере "Церковного вестника" его ответственный редактор Сергей Чапнин опубликовал пространный комментарий к этой резолюции, и нам представляется, что некоторые места этого комментария очень существенны и нуждаются, в свою очередь, в комментарии.


Приходится отметить, что С.Чапнин цитирует в статье не совсем точный перевод Резолюции - и ошибки перевода (наверное, случайные) тоже характерны. Даже в названии: выражение "religious beliefs" (религиозные верования, убеждения) переведено как "чувства верующих", хотя последнее выражение характерно именно для российского публичного дискурса, а не для терминологии Совета Европы.

Ключевым в Резолюции является ее первый пункт, утверждающий, что свобода выражения применима и к высказываниям, которые могут "шокировать, оскорблять (обижать, задевать) или беспокоить (тревожить) государство или любую часть населения" ("shock, offend or disturb the state or any sector of population"), и дается ссылка на ст.10 Европейской Конвенции по правам человека, в которой есть определенный список ограничений свободы слова, но указанных ограничений, действительно, нет. Так что зря С.Чапнин пишет, что Резолюция неправомерно, вразрез со ст.10 Конвенции, уклоняется от защиты "чувств верующих": уклоняется, да и понятия такого не использует, но - в точном соответствии с этой статьей.

В цитируемом переводе слово "disturb" почему-то переведено в редком значении "создавать проблемы для", что усиливает полемический пафос Резолюции. [Примечание февраля 2007 г.: Люди, переводившие Резолюцию для русскоязычной части сайта ПАСЕ, перевели, впрочем, слово disturb еще жестче - "нарушить жизнь".] Вообще-то, есть определенное стилистическое расхождение между специфической и несколько казенной языковой традицией европейских резолюций и российской публицистикой. Увы, часть претензий С.Чапнина к Резолюции 1510 объясняется именно этим. Например, ему кажется, что, если Резолюция уже во втором пункте для защиты "свободы мысли, совести и религии" ссылается на ст.9 Конвенции по правам человека, то это менее существенно, чем ссылка на ст.10 той же Конвенции в первом пункте, а для европарламентариев статьи Конвенции равноправны.

Есть у С.Чапнина и другие явные несовпадения с авторами Резолюции. Он не знает, "проходили ли выставки, подобные московской "Осторожно, религия!", в Европе", но, во-первых, в обсуждаемом контексте Москве находится в Европе, ибо Россия - член Совета Европы, во-вторых, конечно, проходили, и не раз, в-третьих, некоторые художественные акции в Западной Европе тоже обсуждались в судах по тому же самому поводу, вплоть до Европейского суда (см. об этом старую, но по-прежнему актуальную с фактологической точки зрения статью Льва Левинсона). С.Чапнин, рассматривает карикатуры на жертв Холокоста в одном ряде с известными датскими карикатурами, хотя сходство только в их "обидности", но явно не в их отношении к религии. Он даже обвиняет авторов Резолюции в употреблении "языка вражды", хотя таковой там, естественно, отсутствует (не только в жестком смысле западного термина "hate speech", но и в более широком российском значении): политкорректность - неотъемлемая черта любых официальных евро-документов.


С.Чапнин совершенно верно отмечает основное расхождение позиции ПАСЕ с традиционным религиозным восприятием: для ПАСЕ первичен человек и его права, его частные чувства и интересы, в традиционном же религиозном восприятии святыня безусловно выше всего этого. Поэтому в Резолюции говорится, что "Нападения на людей на почве их религии или расы непозволительны, но не следует использовать законы о богохульстве для урезания свободы выражения и мысли" ("Attacks on individuals on grounds of their religion or race cannot be permitted but blasphemy laws should not be used to curtail freedom of expression and thought"), а С.Чапнин неприменение законов о богохульстве не одобряет, хотя, отметим, и не выступает здесь с конкретными инициативами, применимыми к России.

В целом Резолюция призывает сочетать религиозное многообразие и уважение к религиозным взглядам со свободой выражения (в том числе, особо оговорено, художественного вообще и сатирического в частности). Понятно, проблема в том, как именно их сочетать. ПАСЕ предлагает основываться при этом на Европейской конвенции по правам человека и прочих документах, принятых Советом Европы в ее духе, и допускает разнообразие решений в разных странах. Любая традиционная религиозная организация имеет на этот счет другие взгляды (не совпадающие друг с другом), в чем-то совместимые в позицией Совета Европы, в чем-то и нет. Вопрос о криминализации богохульства, имеющий, кстати, не только два крайних решения, а и много промежуточных, - один из напрашивающихся моментов разногласий.

С.Чапнин обвиняет ПАСЕ в неумении и нежелании "работать с религиозной проблематикой". Церковь недовольна тем, в какой степени ее мнение учитывается в ПАСЕ и других международных организациях. Институты же Совета Европы готовы сотрудничать с религиозными организациями примерно в той же степени, что и с другими неправительственными организациями. Возможно, религиозные организации пока не самый приоритетные партнеры, и естественно, что они стремятся добиться большего влияния в Совете Европы (и в других международных структурах), - опять же, как и другие типы неправительственных организаций. Но церковное сознание не может принять сам статус "одних из многих": для традиционно верующего Церковь - это, безусловно, самая значимая организация, несравненно более значимая, чем, например, экологические организации, да и сам Совет Европы. Здесь заложен очень большой эмоциональный конфликтный потенциал.

Есть и другие ценностные расхождения. С.Чапнин пишет: "религия больше культуры". А для секулярных деятелей, в том числе и в Совете Европы, религия - разновидность культуры. И это не только различия в используемой терминологии. Представители Церкви охотно поддерживают тезис о десекуляризации современного мира - из этой научной констатации (или гипотезы) делается вывод, что и формальная роль религиозных организаций должны быть повышена. А этого (пока?) не происходит.


Наконец, С.Чапнин прямо оспаривает доминирующую в Совете Европы (включая, повторим, и Россию) концепцию прав человека - как преимущественно индивидуальных прав. Им предлагается противопоставить групповые права. И в вопросе о правах человека статья С.Чапнина гораздо более серьезна, чем известная декларация Всемирного русского народного собора. Поэтому стоит привести этот фрагмент статьи целиком:

"Второй вопрос, обозначенный в резолюции как дискуссионный, связан с пониманием прав человека. Конечно, в резолюции еще можно встретить такие формулировки, как "универсальные права человека" и ссылки на то, что "права человека и основные свободы имеют всеобщее признание", однако в контексте реалий современной Европы это звучит не очень убедительно. Речь, прежде всего, идет о соотношении индивидуальных и групповых прав. Сегодня приоритет отдается защите индивидуальных прав, это нередко приводит к игнорированию прав групповых. В докладе Комитета отмечается, что в европейских светских государствах, как правило, больше внимания уделяется этническим и культурным сообществам (прежде всего меньшинствам), чем религиозным. Государства с трудом признают в качестве законных требования религиозных общин, что часто связано с трудностью "перевода" этих требований на язык светского законодательства.

С точки зрения Православной Церкви, проблема защиты групповых прав сегодня выходит на первый план в дискуссии о правах человека. Необходимо объяснять, что у религиозного сознания есть свои особенности: принадлежность к религиозной общине, к живому сообществу верующих является неотъемлемой частью церковной жизни. Члены религиозной общины нередко выступают как единое целое, что предполагает защиту их групповых прав, которые невозможно свести к светскому принципу приоритета прав отдельной личности. Тем более что, кроме местных религиозных общин, существуют и гораздо более значительные религиозные сообщества, объединяющие единоверцев в разных странах мира — приверженцев мировых религий. Они также представляют собой группы граждан, чье право на свободу вероисповедания должно быть защищено"
.

Здесь не место начинать полемику на эту тему, так как она слишком обширна. Следует сказать, что апелляция в теории групповых прав требует весьма серьезной разработки, чтобы продвинуться до того уровня, когда предложения Церкви смогут стать предметом реальной дискуссии в международном и российском сообществе экспертов и практиков в области прав человека. Но и на заявленном С.Чапниным уровне можно попробовать продолжить дискуссию.