Отчет о мониторинге языка вражды

Методика : Источники Языка вражды : Объекты языка вражды : Виды языка вражды
Результаты мониторинга : Сравнение источников языка вражды : Виды языка вражды : Объекты языка вражды : Таблица «вид - объект»
Заключение



Центр «Сова»[1] и группа «Стимул» организовали мониторинг языка вражды. Целью было восстановить традицию количественных исследований языка вражды, которые предпринимались Центром «Сова» и партнерами в 2000-е годы[2].

 

Мы стремились определить, какие в наши дни объекты интолерантности привлекают наибольшее негативное внимание и в какой форме.

Этому трехмесячному мониторингу, который проводился в течение февраля-апреля 2021 года, предшествовал тестовый одномесячный мониторинг в октябре 2020 года. Тестовый мониторинг позволил удостовериться, что избранная методика, выработанная в целом еще в конце нулевых годов к концу многолетнего исследования языка вражды, работоспособна. На основе тестового мониторинга был также уточнен список объектов языка вражды, хотя его пришлось снова уточнять в процессе данного мониторинга.

Уже в ходе тестового мониторинга выяснилось, что в нейтральных СМИ язык вражды в нашем понимании практически не встречается, что лишь подтвердило замеченную еще во второй половине 2000-х тенденцию. Поэтому объектом мониторинга стал исключительно пользовательский, а не журналистский, не официальный и не корпоративный, язык вражды в интернете.



Методика

Мониторинг на этот раз проводился в течение трех месяцев в режиме «через день». Проводился он силами группы волонтеров. Их работа контролировалась теми людьми, которые приобрели опыт такого мониторинга на тестовом этапе.

Источники языка вражды просматривались и каждый найденный элемент языка вражды вносился в базу данных с указанием всех параметров – см. ниже – а также обозначения монитора, реквизиты текста, скриншота самого элемента. Элементом считается не единица текста, а единица текста при совпадении всех параметров, то есть, если, например, в одной фразе сказано нечто достаточно негативное о двух этнических объектах, то вносятся два элемента.



Источники языка вражды

Для мониторинга на этот раз были выбраны:

1. Два нейтральных паблика в сети «ВКонтакте» (далее – ВК):

А) «Орлёнок» – https://vk.com/onlyorly,

Б) паблик Двача  – https://vk.com/ru2ch.

Метод чтения – через день в фиксированное время прочитываются новые посты со всеми комментариями (так упускаются какие-то старые комментарии).

2. Комментарии читателей в двух не явно ксенофобных и «качественных» онлайн-СМИ:

А) «РБК» (rbc.ru),

Б) «Медуза».

Метод чтения – по 50 (максимум) комментариев под 10 последними статьями суток через день.

3. Комментарии к 2 основным новостям Рамблера в одно и то же время через день.

Метод чтения – до 200 комментов к каждой.



Объекты языка вражды

Как и в тестовом мониторинге, объекты выбирались трех типов:

А) имеющие отношение к этнической или религиозной идентичности,

Б) по признаку пола в цисгендерном понимании,

В) имеющие отношение к идентификации по сексуальной ориентации и иным гендерным идентичностям.

Естественно, потенциально многообразие таких объектов очень велико. Отталкиваясь от результатов тестового мониторинга, мы отобрали сравнительно часто встречающиеся объекты, а все остальные в каждом из трех типов обозначились собирательно как объект «иные». Как и в тестовом мониторинге, анализ получившихся таким образом объектов типа «иные» позволил выделить из них сравнительно массовые более определенные объекты.

Важно иметь в виду, что объект языка вражды – это феномен языка, а не реальный физический или социальный объект. Что бы ни думать о натуральности или сконструированности тех или иных коллективных идентичностей, объект языка вражды им все равно не тождественен, так как формируется не на стороне объекта речи, а на стороне ее субъекта, и у этого субъекта могут быть самые разные представления о том, как выглядят коллективные идентичности. Поэтому все наименования объектов языка вражды далее пишутся в кавычках.

Вот список объектов, который используется далее для анализа:


Сексуальная ориентация

1.     Геи          

2.     Трансгендерные люди  

3.     Иные группы ЛГБТ, названные конкретно (как оказалось, лесбиянки)

4.     «Нетрадиционные» в целом



Этно-религиозные группы

5.     Кавказцы

6.     Среднеазиаты    

7.     Дальневосточные группы        

8.     Евреи      

9.     Чернокожие       

10. Украинцы

11. Русские (выделена из «иных» по итогам мониторинга)

12. Американцы (выделена из «иных» по итогам мониторинга)

13. Иные этнические общности    

14. Религиозные общности



Пол

15. Мужчины

16. Женщины

 


Как можно видеть, здесь есть собирательные объекты, как например, «кавказцы», что включает и называние отдельных этнических (например, армяне) или этно-территориальных (дагестанцы) групп или выходцев с Кавказа в целом. Есть объекты, которые сложно назвать этническими, как «американцы», но речь идет именно о совокупности жителей США, а не о США как государстве. Соответственно, различались «русские» и «россияне», впрочем, последние встречались редко и были отнесены в «иные». И «украинцы» понимались именно как этно-культурная общность, отдельно от жителей Украины в целом, крайне редко становящихся объектов языка вражды. Как уже было сказано, мониторинг отражает понимание субъекта языка вражды (проявленное в конкретном высказывании), так что, например, объект «геи» не обязательно обозначал именно и только гомосексуальных мужчин. Но в целом существенно искаженное понимание объекта встречалось редко.



Виды языка вражды

Классификация видов была без изменений перенесена из тестового мониторинга, так как с ней не возникало никаких проблем.

Виды языка вражды классифицируются по нарастающему негативному отношению к объекту.

 



1. Общее негативное отношение: разговоры про моральные, интеллектуальные и прочие недостатки группы в целом, в том числе про криминальность и историческую враждебность к «нам», настойчивое, а не случайное, упоминание в негативном и унизительном контексте.

2. Утверждение необходимости дистанцирования и «уменьшения влияния»: разговоры о непропорциональном представительстве в чем-то, негативном влиянии на культуру и образ жизни (например, не просто «они вороваты», а «они своей вороватостью портят нам правовое наше государство»), предложение или поддержка отказа, но не запрета, от личных контактов, смешанных браков, смешанного расселения.

3. Предложение или поддержка предложения дискриминационной политики: в сфере приема на работу, доступа к любым публичным офертам; здесь же – отрицание общепризнанных исторических фактов насилия и дискриминации по отношению к ним.

4. Поддержка или призывы к любым насильственным действиям, оправдание таковых в прошлом или настоящем.



Результаты мониторинга

Результаты мониторинга будут далее излагаться по основным таблицам, которые можно было построить по собранным данным. Эти таблицы связывают источники, объекты и виды языка вражды.

Всего в таблицах оказалось отражено 499 случаев использования языка вражды.

Результаты будут далее сравниваться с результатами, которые были получены в ходе тестового мониторинга (тогда в базу было внесено 175 случаев), чтобы понять, какие из них более или менее устойчивы и, тем самым, могут претендовать на то, чтобы дать понимание реальных тенденций в настроениях пользователей. Правда, следует учитывать, что частота употребления языка вражды и его радикальность (то есть используемый вид) может иметь какие-то ситуативные причины в виде заметных пользователям событий, связанных с тем или иным объектом.



Сравнение источников языка вражды

Как и тестовом мониторинге, мы не можем сравнивать частоту употребления языка вражды, так как соответствующие замеры не производились, но только – абсолютное количество отмеченных элементов.

Безусловным рекордсменом оказался паблик «Двач» – 42,1% (здесь и далее – округление до десятых долей процента), что даже выразительнее, чем его же лидерство в тестовом мониторинге – 31,5% (тогда данные округлялись до полупроцента).

Далее данные тестового мониторинга будут указываться для сравнения в скобках после свежих данных.

Заметно выше других оказались комментарии на Рамблер-новостях – 21,6%. Сравнить можно только с комментариями в Яндекс-новостях в пробном мониторинге – 13,5%. Другие источники идут достаточно вровень с предыдущими результатами: «Орленок» – 13,2% (18,5%), комментарии в «Медузе» – 12,2% (13%) и комментарии в РБК – 10,8% (23,5%). Отклонения здесь видны, но они в действительности гораздо менее значительны, так как отчасти вызваны просто увеличившейся на треть долей «Двача». Если учесть – примерно – этот фактор, получится, что интенсивность языка вражды в «Орленке» относительно других источников мало изменилась, а в комментариях в «Медузе» и РБК уменьшилась.

В целом язык вражды оказался немного меньше распространен среди комментаторов СМИ – 44,7%, чем среди участников пабликов во «ВКонтакте», а в тестовом мониторинге было практически ровно 50 на 50. Но сделать из этого какие-то более общие выводы о соотношении плотности или общего объема языка вражды в этих двух типах медиа невозможно, так как нам трудно сравнить общие объемы прочитанных постов и комментариев.

 



Посмотрим, как соотношение долей языка вражды у разных источников соотносится с соотношением степени радикальности этого языка у них же.

Как и в октябре 2020 года, «Двач» показал наименьший процент призывов к насилию или оправдания такового – 5,7%. В комментариях на «Медузе» этот же показатель равен 6,6%, на «Орленке» 6,1%, у комментариев на РБК – 7,4%, а вот в комментариях на Рамблер-новостях – неожиданные 17,6%. Кого же настолько сильно не любят эти читатели Рамблер-новостей? Из 19 замеченных случаев 14 приходятся на «украинцев», и ничего похожего в других источниках не наблюдается, хотя новости, связанные с Украиной, проходили, естественно, и на «Медузе», и на РБК. Не было и действительно крупного повода, так что радикальные высказывания относятся к разным поводам. Видимо, это что-то говорит об особенностях комментаторов именно Рамблер-новостей.

Зато призывов к дискриминации в этом источнике не было совсем. То есть их и вообще в среднем меньше, чем призывов к насилию, и эту особенность мы отмечали и в прошлый раз: видимо, наши граждане мало думают о дискриминации, и потому мало прибегают к призывам к таковой. Но все же в других источниках такие призывы были, причем в примерно равном количестве: 7,6% в «Орленке», 5,6% в комментариях на РБК и 4,8% и 4,9% на «Дваче» и в комментариях на «Медузе», соответственно. А вот комментаторы Рамблер-новостей, видимо, дискриминацию как желательную форму выражения своей враждебности не рассматривают.

Заметим, следующий по мягкости вид языка вражды – призывы к дистанцированию от объекта – в этом источнике тоже набрал меньше, чем во всех других, – 3,7%. Вдвое больше, но тоже мало, оказалось только в «Орленке» – 7,6%, а у других – заметно больше: в комментариях на «Медузе» и РБК 18% и 18,5%, соответственно, а на «Дваче» и вовсе 21,9%. Таким образом, можно сказать только, что комментаторы Рамблер-новостей, видимо, выбирают только крайние виды – или просто выпады против объектов, или уж, гораздо реже, конечно, призывы к насилию или оправдание такового. А вот разницы между пабликами и комментариями в СМИ особо не видно, если усреднить рассматриваемые два паблика.

Используют самый мягкий вид языка вражды, то есть выпады против тех или иных недостатков объектов, естественно, чаще всего. И распределен этот вид по источникам более или менее равномерно: источники выстроились по убыванию следующим образом: впереди комментарии Рамблер-новостей – 78,7% и «Орленок» – 77,8%, далее идут плотной группой комментарии на «Медузе» – 70,5%, на РБК – 68,5% и «Двач» – 67,6%.

В целом жесткий язык вражды, то есть первые два вида, был отмечен гораздо реже, чем тестовом мониторинге: призывы к насилию тогда по источникам варьировали между 12 и 17 %, а по призывам к дискриминации – между 7 и 14,5%, если отсечь пиковые значения в виде нуля и 32%. Сейчас процент жесткого языка вражды в сумме варьировал между 10 и 18 %, а в тестовом мониторинге – между 17 и 48 %.

Жестче всех оказались комментарии к Рамблер-новостям, менее всего жесткого языка вражды – на «Дваче» – 10%, к которому вплотную примыкали комментарии к «Медузе» – 11%, в то время как в комментариях к РБК жесткий язык вражды составил 13% (против тех самых 48%), а на «Орленке», замыкавшем список на предыдущем этапе, – 13,6%. То есть опять, за вычетом брутальных комментаторов Рамблер-новостей, не видно, в среднем, особой разницы между пабликами и комментариями к СМИ.



Переходя к распределению объектов языка вражды по источникам, как и в прошлый раз, имеет смысл обращать внимание в первую очередь на пиковые значения.

Печальный рекорд – у «женщин» на «Дваче» – 82 случая. При этом на «Орленке» – 23, в комментариях на «Медузе» и РБК –  9 и 2, соответственно, а на Рамблер-новостях – вообще 1 случай. Колоссальный отрыв «пабликов» тут очевиден. Ну а лидерство «Двача» вполне ожидаемо: он является преемников «борда» 2ch, для которого мизогиния была очень важной части повестки.

На втором месте – «украинцы» в комментариях Рамблер-новостей – 76 случаев, что вдвое больше, чем на «Дваче» – 34, не говоря уж о других: в комментариях на РБК и «Медузе» – 13 и 11, а на «Орленке» – вообще 4. И если на «Дваче» «украинцы» несколько выделялись и в тестовом мониторинге, то в комментариях на Яндекс-новостях они не встречались, так что мы видим еще одно ярко выраженное свойство комментаторов Рамблер-новостей (разумеется, здесь и во всех подобных случаях имеются в виду не комментаторы в целом, а только те, кто использует язык вражды). Кстати, там же резко, хотя и не настолько, выделяется объект «русские» – 23 случая, при 14 на «Дваче» и при 0 или 1 в других источниках. Так что это определенно связано с «русско-украинскими» перепалками.

Других столько же ярко выделяющих именно в каком-то источнике объектов вражды мониторинг не выявил. Нужно зато отметить резкое отличие в отношении к «чернокожим» в пабликах и в других источниках: если в «Дваче» и «Орленке» они встречаются 16 и 13 раз соответственно, то в других источниках 0 или 1.

Выше десятки оказались еще «геи» и «трансгендеры» на «Дваче» – 17 и 11 случаев, при том, что «геи» в других источниках встретились от 1 (Рамблер-новости) до 6 («Орленок») раз, а «трансгендеры» не встретились больше нигде ни разу.

Тот же порог преодолели также «евреи» в комментариях на «Медузе» – 12 случаев. Антисемитизм заметен именно в комментариях к СМИ: на РБК нашлось 9 случаев, в то время как в других местах от 0 до 2. Такое соотношение может объясняться идеологической сущностью современного российского антисемитизма: он не столько про евреев как людей, сколько про евреев как (глобальную) политическую угрозу, потому о них и пишут негативно именно в комментариях к политическим СМИ.

А вот «кавказцы», в отличие от тестового мониторинга, нигде не оказались особо заметны: 10 случаев на «Дваче», 4 на «Орленке», в других источниках – от 0 до 3.

 



Как и в предыдущем докладе, имеет смысл рассмотреть соотношение источников с группами объектов, как они были заданы изначально: этнорелигиозные, по признаку пола, по сексуальной ориентации и/или гендерной идентичности (обозначим эту группу для простоты «ЛГБТ»).

Этнорелигиозные объекты весьма заметно обгоняли две другие группы во всех источниках за исключением «Двача», где этнорелигиозные и по признаку пола упоминались практически поровну: 89 и 88 раз. Но это доминирование этнорелигиозных объектов было совсем не равномерным. В комментариях к Рамблер-новостям они заняли практически все пространство – 98,1%, оставив двум другим группам по 0,9%. По другим источникам мы видим заметную разницу комментариев к СМИ и пабликов, но и в каждой из этих пар источников ситуация совсем неоднородна: комментарии к РБК – 83,3%, к «Медузе» – 62,3%, «Орленок» – 48,5%, «Двач» – 42,4%. То есть пользователей пабликов «ВКонтакте» эта тематика интересует сравнительно меньше, и существенно меньше, чем в комментаторов новостей. В тестовом мониторинге паблики точно так же отставали от комментариев к новостям (хотя тогда комментарии именно на «Медузе» показали очень низкий результат – 21,5%).

В следующей по численности группе, по полу, паблики, напротив, далеко обгоняют комментарии к новостям: «Двач» – 41,9%, «Орленок» – 36,4%, в то время как в комментариях к «Медузе» – 14,8%, а в комментариях к РБК вообще 3,7%. В тестовом мониторинге соотношение в целом было то же, разве что «Орленок» и «Двач» были представлены в противоположном порядке.

Более неожиданным оказалось распределение языка вражды к группе ЛГБТ. Помимо ничтожной доли в комментариях к Рамблер-новостям, выделились комментарии к «Медузе» – 23%, в то время как три оставшихся источника показали практически одинаковые результаты в диапазоне от 13% (комментарии на РБК) до 15,7% («Двач»). Лидерство комментаторов «Медузы» сохранилось по сравнению с тестовым мониторингом. Но в нем проценты этой группы были гораздо выше: у «Медузы» – 71%, в то время как в пабликах – около 27%, но, с другой стороны, тогда на РБК язык вражды в отношении ЛГБТ не встретился вовсе.

Эта разница позволяет сделать два вывода. Первый – интенсивность языка вражды по отношению к ЛГБТ в комментариях к выбранным СМИ весьма нестабильна во времени. Второй – в пабликах она тоже нестабильна, но, по крайней мере, более однородна по источнику, что, возможно, говорит о большей однородности самих комментаторов. Поскольку мы не видим каких-то причин этой нестабильности, специфических именно для группы ЛГБТ, то есть каких-то специфичных именно для периода тестового мониторинга сильных триггеров враждебности к этой группе объектов, можно заподозрить, что там, где результаты показались нам стабильными, они в действительности тоже не так уж стабильны.



Виды языка вражды

Как и в тестовом мониторинге, самый мягкий язык вражды безусловно доминировал: 71,9% от общего числа случаев, то есть даже сильнее, чем в тестовом мониторинге (60%). И этот прирост доли самого мягкого языка вражды произошел за счет резкого снижения языка вражды жесткого: доля призывов к дискриминации упала с 10,9 до 4,2%, а доля призывов к насилию – с 14,9 до 8,6%. А вот доля высказываний в пользу дистанцирования от объекта лишь немножко подросла – с 14,3 до 15,2%.

При этом отношение второго вида языка вражды (о дистанцировании от объекта) к первому (о недостатках объекта) снизилось с 0,24 в тестовом мониторинге до 0,21.

Общее заметное смягчение языка вражды не изменило соотношение между двумя жесткими видами: по-прежнему призывы к насилию заметно более распространены, чем призывы к дискриминации. Но изменение все же есть – уже не в полтора, а в два раза: 8,6% против 4,2%.

Если же взять долю жесткого языка вражды, она составила всего 12,8% по сравнению с 26% в тестовом мониторинге.



Объекты языка вражды

Поскольку объем мониторинга был существенно больше, тем в тестовом варианте, анализ по отдельным объектам имеет смысл.

Чаще всего в мониторинге встречался на этот раз объект «украинцы» (138 случаев), как уже говорилось, в основном за счет комментариев к Рамблер-новостям (76) и «Двача» (34), хотя в тестовом мониторинге они встречались не так уж часто. «Женщины», бывшие на первом месте  в тестовом мониторинге, отступили на сей раз на второе (117), почти исключительно за счет «Двача» (82). Впрочем, то, что «украинцы» заняли первое место, скорее всего, связано с заменой Яндекс-новостей на Рамблер-новости: комментаторы последних явно отличаются по своим характеристикам от комментаторов первых, и как раз на «украинцах» это особенно заметно.

С этими двумя самыми популярными объектами вражды сравниться не смог никакой другой.

Вторую группу образуют объекты, встретившиеся более 30 раз: «русские» (39 и опять Рамблер и «Двач»), «чернокожие» (31, почти только оба паблика) и «геи» (31, в основном «Двач» – 17).

Третью группу образуют объекты, встретившиеся около 20 раз: «евреи» (24, почти только к комментариях к «Медузе» и РБК), «кавказцы» (19, половина на «Дваче», в тестовом мониторинге уступали по количеству случаев только «женщинам», но на период тестового мониторинга пришлась война в Карабахе) и «нетрадиционные в целом» (тоже 19, но равномерно везде, кроме комментариев к Рамблер-новостям). От них немного отстали «выходцы из Центральной Азии» (17 упоминаний, из них 8 на «Дваче»).

Можно еще отметить объекты, встретившиеся реже всех, не считая тех, которые были объединены в категориях типа «иные». Это «дальневосточные этнические объекты» (5) и «иные группы ЛГБТ», среди которых в этом мониторинге упоминались только «лесбиянки» (4).

 



Если анализировать распределение языка вражды по группам объектов, картина в первом приближении похожа на результаты тестового мониторинга, но есть и значимые изменения. Во-первых, усилилось доминирование этно-религиозного языка вражды – с 53,5 до 62,1%. Во-вторых, резко нарушилось равенство двух других групп, наблюдавшееся в тестовом мониторинге: теперь группа по полу вдвое обогнала группу ЛГБТ: 24,8% против 13%.

Усиление этно-религиозного языка вражды не может быть объяснено заменой Яндекс-новостей на Рамблер-новости: разница по ним между двумя мониторингами не очень значительна. Хотя изменения неоднородны по источникам, несомненно прирост является общим. И более того, он не может быть объяснен какими-то специфическими обстоятельствами периода мониторинга: поводов для языка вражды было не больше. Конечно, нельзя на основании двух этапов мониторинга говорить о тенденции роста, но можно, наверное, сказать, что в настоящий период времени доля этно-религиозного языка вражды и вообще лежит примерно в процентном диапазоне между результатами двух мониторингов – примерно между 50 и 65 %.

Сильное общее снижение доли языка вражды по отношению к ЛГБТ остается не объясненным (см. выше в главке об источниках). Можно только предположить, что, поскольку второй мониторинговый период был втрое дольше первого, его результаты несколько достовернее. И тогда следует считать, что вражда по полу и по отношению к ЛГБТ все же не распространена в примерной равной мере, как показалось по итогам тестового мониторинга.



Таблица «вид-объект»

Эта таблица позволяет оценить, какие виды языка вражды более распространены в отношении каких объектов. Здесь можно сделать много разных наблюдений, сверх уже сделанных выше.

При том, что более мягкие виды языка вражды гораздо больше распространены, чем более жесткие, наблюдаются некоторые отклонения от общей тенденции. При небольших абсолютных значениях в таблице эти отклонения вряд ли позволяют судить о реальном положении вещей, но если абсолютные цифры сравнительно велики, то отклонения можно считать значимыми.

Сразу бросается в глаза, что первенство «украинцев» над «женщинами» несколько компенсируется тем, что по отношению к первым используется почти исключительно самый мягкий язык вражды – 80,4%, а призывы к дистанцированию случаются лишь в 6,5% случаев, то есть пропорция равно 0,08,  то с «женщинами» это соотношение другое – 55,6 и 32,5% и пропорция равна 0,58.

Самый мягкий язык вражды используется по отношению к некоторым редко упоминаемыми группам – «дальневосточным группам» и «мужчинам» – просто во всех случаях. А к целому ряду других – почти во всех, то есть в диапазоне от 84,2 до 90,9%, где крайние значения дают «кавказцы» и «трансгендерные люди», соответственно, а между ними попадают еще «американцы» с 90% и «русские» и «религиозные общности» – чуть более 87%.

Распределение же между первыми двумя, то есть мягкими, видами языка вражды может быть и сглажено, как у «женщин». Такую картину можно наблюдать – но, конечно, в разных пропорциях, и у других объектов. Но, чтобы это оценить, имеет смысл сперва обратить внимание на то, у каких объектов в какой степени вообще доминирует мягкий язык вражды.

Здесь в худшую сторону резко выделяются «чернокожие»: мягкий язык вражды падает у них до 67,7%. Следующими по этому параметру идут, с большим отрывом, «геи» – 77,4% и «евреи» – 79,2%. У всех остальных доля мягкого языка вражды выше – начинается от 87% у «украинцев», что и соответствует среднему по всей выборке.

Сделав эту важную оговорку, можем перейти к соотношению первых двух видов языка вражды. Если вычесть те перечисленные выше объекты, по которым первый вид дает все 100%, то пропорция второго к первому может принимать самые разные значения. Она может быть примерно такая, как у «украинцев»: «кавказцы» – 0,06, «русские» – 0,09, «трансгендерные люди» – 0,1 (у «чернокожих», кстати, 0,11). Она может быть повыше, но все же гораздо ниже, чем у «женщин»: «религиозные общности» – 0,14, «нетрадиционные в целом» – 0,21 или «среднеазиаты» – 0,23. Переходя к объектам, по отношению к которым язык вражды вообще жестче (кроме «чернокожих»), заметим, что примерно такая же она у «геев» и «иных этнических объектов» (в нашем мониторинге они были очень разные: «поляки», «чехи» и «молдоване» в связи с определенными политическими событиями, но также «цыгане», «турки», «мигранты в целом», «россияне в целом», «арабы» и даже «австралийские аборигены») – 0,2 и 0,21, а у «евреев» уже почти, как у «женщин» – 0,46. И только у «иных групп ЛГБТ», то есть, практически говоря, у «лесбиянок», этот коэффициент равен 1, но эта группа представлена всего 4 случаями.

Важное отличие результатов этого этапа мониторинга от тестового – ни у одного объекта жесткий язык вражды не превалировал над мягким, да даже и в сравнение не шел. Как отмечено выше, наибольшая доля жесткого языка вражды едва приблизилась к трети.

Хотя призывы к насилию в жестком языке вражды явно доминировали, это было верно не для всех объектов. По отношению к «чернокожим», у которых самая большая доля жесткого языка вражды в целом, призывы к насилию составили 9,7%, что лишь немного выше средних 8,8%. С другой стороны, именно этот объект дал необычно большую долю призывов к дискриминации – 22,6%, так что пропорция четвертого вида к оказалась минимальной. Помимо этого объекта, только у двух других призывов к дискриминации оказалось больше, чем призывов к насилию: у «геев» – 16,1 против 6,5%, и у «среднеазиатов» – 5,9% против нуля. Еще у одного доли совпадали: у «нетрадиционных в целом» – по 5,3%. Заметная доля призывов к дискриминации оказалась еще только у «женщин»: 4,3% за дискриминацию и 7,7% за насилие, а также у «евреев»: 8,3 и 12,5%.

В худшую сторону от «чернокожих» по доле призывов к насилию отклоняются «американцы» – 10%, «кавказцы» и «иные этнические группы» (в данном мониторинге это оказались цыгане и чехи) – по 10,5%, «евреи» – 12,5%, «украинцы» – 13%. При этом по отношению к «кавказцам», «украинцам» и «иным этническим общностям» вовсе не было призывов к дискриминации, как и к «американцам» (но в этом случае и призыв к насилию – единственный). Остается отметить разве еще только «русских», у которых набралось 5,1% призывов к насилию, также в отсутствие призывов к дискриминации.

А вот по отношению к «дальневосточным этническим группам», «мужчинам», «религиозным общностям», «иным группам ЛГБТ» и «трансгендерным людям» жесткий язык вражды не применялся вовсе. К «американцам» и «среднеазиатам» встретилось по одному случаю.

 



Остается обратиться к рассмотрению видов языка вражды по группам объектов.

В целом мягкий язык вражды распределился по группам очень равномерно: от 86,2% у ЛГБТ до 88,7% по признаку пола. Но при этом по признаку пола из этих процентов 30,6 пришлись на призывы к дистанцированию, у ЛГБТ – 15,4%, а у этно-религиозных объектов – лишь 9%. Сравнивая эти два параметра группы по мягкости языка вражды можно упорядочить по убыванию мягкости: этно-религиозные, ЛГБТ, по полу.

Если взглянуть таким же образом на жесткий язык вражды, картина окажется следующей. Общее распределение тоже довольно равномерно: у ЛГБТ и этно-религиозных почти поровну – 13,8 и 13,2%, а у группы по признаку пола – 11,3%. Но при этом призывы к насилию распределены уже иначе и совсем не равномерно: у этно-религиозных – 10%, по признаку пола – 7,3%, а ЛГБТ – 4,6%. Так что по этим данным эти группы можно упорядочить по возрастанию жесткости языка вражды так: ЛГБТ, по признаку пола, этно-религиозные.

Таким образом, можно только сказать, что язык вражды по отношению к этнорелигиозным объектам более поляризован по степени жесткости, а к двум другим группам – более однороден по ней.

 



Заключение

Два этапа мониторинга позволили удостовериться в том, что далеко не все наблюдаемые соотношения можно назвать закономерностями. Для этого необходимо больше исследований. Но некоторые результаты все же кажутся достаточно убедительными.

Распределение языка вражды по жесткости у пользователей пабликов ВК и комментаторов СМИ примерно одинаково.

Бросается в глаза огромное доминирование – от двух третей до трех четвертей в зависимости от источника – самого мягкого, первого, вида языка вражды, то есть указания на «недостатки» объекта. Вероятнее всего, во многих случаях, хотя, конечно, не во всех, авторы даже не думали, что они выражают таким образом какую-то враждебность.

Жесткие виды языка вражды – призывы к насилию и дискриминации, включая одобрение таковых, – уступают не только самому мягкому виду, но и следующему за ним – призывам к дистанцированию от объекта. При этом призывы к насилию и одобрение такового встречаются в полтора-два раза чаще, чем призывы к дискриминации и одобрение таковой: видимо, исследуемые субъекты языка вражды просто реже вспоминают о такой малопопулярной в нашем обществе теме, как дискриминация. Можно также предположить, что призывов к насилию было бы еще больше, но пользователи ощущают некий риск преследования за язык вражды, и чем он жестче, чем этот риск, в среднем, больше.

Те или иные объекты языка вражды совершенно не одинаково представлены в разных источниках. Есть определенная тематическая специфика платформ, иногда ожидаемая, иногда – нет, более или менее устойчивая (насколько вообще можно судить по всего двум этапам мониторинга). Эта специфика сильно влияет на выделение лидеров печального рейтинга вражды. Но все же предварительно можно сделать хотя бы два наблюдения: во-первых, этно-религиозные объекты в целом заметно обгоняют объекты, определяемые по полу, гендеру или сексуальной ориентации, во-вторых, некоторые объекты постепенно уступают былое первенство – это те объекты, которые можно охарактеризовать как традиционные «мигрантские» для России (учитывая, что слово «мигрант» часто применимо и к выходцам с Северного Кавказа).

Если говорить об отдельных объектах, то «лидирующие» позиции могут занимать и объекты, постоянные для языка вражды, и временные, вызванные среднесрочными политическими причинами. К первым относятся в первую очередь «женщины», во вторую «геи». Ко вторым в первую очередь – «украинцы» (и контекстуально в паре к ним, но заметно реже – «русские»), во вторую – «чернокожие» (к ним язык вражды еще и заметно жестче среднего). А вот «евреи», «кавказцы» и так далее – уже реже.

Если говорить только об объектах, представленных не единичными случаями, чтобы обсуждение распределения видов языка вражды по отношению к ним имело смысл, то можно отметить некоторые крайности.

Среди таких объектов призывов к насилию больше всего по отношению к политически актуальным объектам – «чернокожим» и «украинцам», и к ним примыкают «евреи».

Призывы к дискриминации среди таких объектов наиболее распространены по отношению к «чернокожим» (что объяснимо тематическим контекстом), затем – к «геям», затем – к «евреям», причем разрыв между этими тремя «лидерами» очень велик.

Дистанцирование же чаще всего представлено в отношении «женщин» и «евреев», и это пока затруднительно интерпретировать.

Если же пытаться сравнить язык вражды по жесткости в отношении трех групп объектов, то принципиальной разницы не обнаружится.

 



[1] РОО Центр "Сова" была 30 декабря 2016 г. принудительно внесена Минюстом в реестр "некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента". Центр "Сова" не согласен с этим решением и обжалует его.

[2] Основные публикации того времени можно найти по словам «язык вражды» в списке изданий Центра «Сова» на его сайте: https://www.sova-center.ru/analytics/sova-books/