Законодательство против преступлений на почве ненависти и языка вражды обычно обсуждаются совместно, так как взаимосвязь этих двух родов противоправной деятельности очевидна, но очень важно проводить между ними и различие. Во-первых, из-за общепризнанно различной степени общественной опасности, во-вторых, из-за того что при пресечении пропаганды ненависти есть риск чрезмерного ограничения свободы слова.

Увы, такое разграничение не всегда проводится. Российский закон "О противодействии экстремистской деятельности", принятый летом 2002 года, объектом противодействия объявил "экстремизм", в определение которого был включен широчайший спектр действий от террористической деятельности до неприязненных и унижающих человеческое достоинство высказываний в связи с этнической принадлежностью человека. Разграничение этих действий по степени их общественной опасности проведено не было.

Одновременно закон предписал очень жесткие санкции за "экстремистскую деятельность" по отношению к организациям и СМИ: их теперь можно ликвидировать без предварительных предупреждений, а деятельность организаций можно даже приостановить без суда. Важно, что при этом выпали промежуточные меры воздействия, в первую очередь - штрафы. Хотя значительный штраф - это несомненно эффективная мера наказания, что признано и в уголовном праве. И к такого рода санкциям следовало бы вернуться.

По отношению к пропаганде ненависти, т.е. к крайним формам языка вражды, новое законодательство лишь ухудшило правоприменение. Достаточно сказать, что по новому закону закрыта лишь одна расистская и антисемитская газета, а по прежним законам их закрывали, пусть и редко, но чаще. Несколько организаций были лишены регистрации, но фактически только по одному, самому легко доказуемому, обвинению - в сходстве их символики с нацистской свастикой. Ясно, что отнюдь не все расистские организации пользуются именно такой символикой.

При этом новое законодательство создает угрозу и законопослушным НПО, критикующим власть. И дело не только в неопределенности определения экстремизма. Теперь за любое, даже незначительное и никак не связанное с экстремизмом, нарушение деятельность НПО можно без суда приостановить на полгода. И такое уже случалось.

На наш взгляд, жесткость санкций не должна сочетаться с широким определением правонарушения. А в ситуации, когда в обществе, увы, нет достаточного консенсуса по отношению к пропаганде ненависти, лучше как можно четче очертить границы такой пропаганды, которая подлежит наказанию.

Однако, сейчас, после трагедии в Беслане, в парламенте обсуждаются еще более ужесточающие поправки к анти-экстремистскому законодательству. Например, предлагается ввести большие сроки лишения свободы за распространение "экстремистских материалов" - при том, что определение таких материалов в законе столь же размыто, как определение самого экстремизма.

Уголовное законодательство России вызывает гораздо меньше нареканий, чем законы о СМИ, об общественных организациях и т.д. В частности, в прошлом году был улучшен текст статьи УК о пропаганде ненависти. Что же касается норм, относящихся к насилию на почве ненависти, они в российском УК вполне достаточны; обсуждать можно скорее некоторые детали.

Уголовный кодекс России с середины 90-х годов содержит достаточный набор механизмов для противодействия насилию на почве ненависти. Мотив ненависти по расовому, религиозному и иным признакам является отягчающим обстоятельством по всем преступлениям, а по некоторым - и квалифицирующим признаком. В 2002 году появилась новая статья, рассматривающая как преступление даже само участие в группе, совершающей любые преступления на почве ненависти.

Проблема в том, что все эти нормы применяются крайне редко, а ключевая норма о мотиве ненависти как отягчающем обстоятельстве не применяется практически совсем. В нынешнем десятилетии в России наблюдается стремительный рост расистского насилия, чаще всего связываемого с группами скинхедов. В последние два года стали более частыми аресты скинхедов, есть и единичные случаи применения указанных норм УК. Приветствуя саму эту тенденцию, нельзя не отметить, что рост активности правоохранительных органов отстает от роста активности ультра-националистов. И чаще всего дела по-прежнему заводятся без учета упомянутых норм о мотиве ненависти. А пропаганда ненависти, в первую очередь - антисемитская пропаганда, остается очень активной, а наказания за нее остаются крайне редкими. Улучшению уголовного правоприменения могли бы способствовать специальные разъяснения Генеральной Прокуратуры и Верховного Суда.

Недостаточность противодействия расизму, ксенофобии и антисемитизму практически никем не отрицается, но общественная дискуссия на эту тему очень слабо развита. Среди прочего, это связано с тем, что не существует общедоступного мониторинга, позволяющего соотносить сами преступления и меры противодействия им. Наш центр "СОВА" в ближайшее время начнет такого рода проект, но, чтобы он был эффективен, требуется развивать сотрудничество НПО, правоохранительных органов и исследовательских учреждений. Пересмотр законодательства о пропаганде ненависти, закона "О противодействии экстремистской деятельности" в сторону их большей конкретности и реализуемости - это вполне выполнимые задачи.

Сложнее добиться систематического применения даже качественных норм права, но и эта задача не кажется невыполнимой. В первую очередь необходимы образовательные программы для сотрудников правоохранительных органов (причем, с участием НПО), но очено важен также и контроль за расследованием преступлений на почве ненависти.

ОБСЕ, конечно, не может рекомендовать государствам с разными правовыми системами единые подходы к уголовному и административному законодательству. Но ОБСЕ может выработать минимальный и приемлемый для всех набор рекомендаций в этой сфере и в дальнейшем проверять их реализацию.


Рекомендации

Для НПО России и иных постсоветских стран:

1. Совершенствовать публичный мониторинг ситуации.

2. Добиваться некоторого общественного консенсуса по вопросу о методах противодействия языку вражды.


Для национального правительства:

1. В сотрудничестве с НПО и академической общественностью выработать более реалистичные правовые механизмы противодействия языку вражды - и внести соответствующие изменения в законодательство.

2. Устранить неоправданные ограничения для деятельности общественных и религиозных организаций, возникшие при принятии законов против преступлений на почве ненависти и языка вражды.

3. Предпринять достаточные политические меры, чтобы побудить руководство судебной системы и следственных органов выработать механизмы применения уже существующих в уголовном праве норм о преступлениях на почве ненависти.

4. Не допустить расширительного применения механизмов, создаваемых для борьбы с террористической деятельностью.


Для ОБСЕ:

1. Составить конкретные рекомендации в области ведения статистики преступлений на почве ненависти и языка вражды, норм расследования и наказания таких преступлений и поручить Верховному комиссару ОБСЕ по национальным меньшинствам или специально назначенному докладчику контролировать практическое выполнение этих рекомендаций.


Это заявление сделано в Варшаве в октябре 2004 года на встрече ОБСЕ по человеческому измерению.