Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2018 году

РЕЗЮМЕ
НОРМОТВОРЧЕСТВО
ПРАКТИКА ЕСПЧ
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ
Идеологические оппоненты власти : Преследование за призывы к экстремистской деятельности : Преследование за призывы к сепаратизму : Преследование за возбуждение ненависти к госслужащим и иные антиправительственные высказывания : «Украинский вопрос» : Преследование за «реабилитацию нацизма» : Преследование за групповые антиправительственные инициативы»
Издержки борьбы за толерантность : Злоупотребление криминализацией возбуждения ненависти : Преследование за экстремистскую символику : Борьба с «оскорбителями чувств верующих»
Религиозные группы : «Хизб ут-Тахрир» : «Таблиги Джамаат» : Последователи Саида Нурси : Иные мусульмане : Свидетели Иеговы
Санкции в отношении библиотек
Интернет и антиэкстремизм : Практика блокировок : Иные санкции
СМИ и антиэкстремизм
НЕМНОГО СТАТИСТИКИ



Резюме

Этот доклад представляет собой аналитический обзор антиэкстремистского законодательства и его неправомерного применения за 2018 год. Подобные доклады Центр «Сова» выпускает ежегодно, подводя итоги мониторинговой работы, которую наша организация осуществляет на постоянной основе с середины 2000-х годов[1].

Разнонаправленные законотворческие инициативы 2018 года привнесли важные изменения в правоприменение и проложили два возможных пути развития событий в ближайшие годы.

Под давлением общественного мнения была частично декриминализована ст. 282 УК о возбуждении ненависти, что дает возможность закрыть или пересмотреть сотни уголовных дел последних лет. Верховный суд РФ выступил с важнейшими рекомендациями по применению норм об «экстремистских высказываниях», реализация этих рекомендаций способна значительно усовершенствовать правоприменительную практику. В процессуальные кодексы были внесены поправки, упорядочивающие процедуру признания материалов экстремистскими или запрещенными к распространению. Появились новые законопроекты, призванные смягчить абсолютный запрет на демонстрирование запрещенной символики, приводящий к абсурдным случаям преследования граждан в административном порядке. Если власти будут и дальше последовательно продвигаться по пути реформирования антиэкстремистского законодательства и перейдут к устранению других – многочисленных – его недостатков, это позволит существенно ослабить ограничения на основные гражданские свободы – слова, совести и ассоциаций. Это было бы тем более уместно, что в минувшем году Европейский суд по правам человека рассмотрел целый ряд жалоб российских граждан на применение антиэкстремистского законодательства и близких к нему норм, выявив в решениях российских судов нарушения фундаментальных прав, гарантированных Европейской конвенцией. Вынесенные Страсбургским судом решения могли бы послужить ориентиром для изменения законодательства и неудачной практики.

Но с не меньшей вероятностью государство может избрать и иной путь – путь дальнейшего «закручивания гаек» – установления более сурового контроля над независимым общественным мнением, которое сегодня проявляется прежде всего в интернете. И для того, чтобы предполагать такой сценарий, мы тоже имеем веские основания: в 2018 году и в самом начале 2019 года Госдума приняла в первом чтении несколько законопроектов, направленных на суровое регулирование активности в интернете, и, возможно, они в том или ином виде будут утверждены. К тому же были введены очередные нормы, ограничивающие в правах «причастных к экстремистской и террористической деятельности».

 

Если говорить о статистике правоприменения за 2018 год, то в части, касающейся преследования по статьям об «экстремистских высказываниях», радикальных изменений он не принес: массовое закрытие дел и пересмотр приговоров по ст. 282 придется уже на 2019-й. Можно лишь отметить, что большая часть выявленных нами в этом году неправомерных преследований была обращена против активистов и меньше, чем в последние годы, затрагивала рядовых граждан, случайным образом попавших в поле зрения правоохранительных органов. Все чаще в этом году следствию и суду приходилось закрывать дела об оскорблении чувств верующих, которые очевидно не вписываются в правовое поле светского государства.

Что же касается политики в отношении религиозных меньшинств, то приходится констатировать, что власти усиливают давление на религиозные организации и течения зарубежного происхождения, вероятно, полагая их функционирование в России нежелательным и не делая оглядки на то, что российские граждане имеют гарантированное Конституцией право выбирать веру и исповедовать ее индивидуально и коллективно. Применительно к последователям неправомерно запрещенных исламских течений и объединений – признанным экстремистскими группам последователей Саида Нурси и движению «Таблиги Джамаат», а также признанной террористической партии «Хизб ут-Тахрир» – речь в 2018 году шла не о расширении преследований, а о серьезном ужесточении наказаний за продолжение активности. Свидетели Иеговы, чьи российские организации были тотально запрещены годом ранее, столкнулись с массовым преследованием в уголовном порядке. Именно это преследование и дало резкий прирост нашей статистики – в 2018 году мы отметили втрое больше неправомерно преследуемых по уголовным делам экстремистской направленности, чем годом ранее.



Нормотворчество

2018 год ознаменовался важными инициативами, часть из которых направлена на либерализацию законодательства, в то время как другая предусматривает новые, и весьма значительные ограничения.

Наиболее заметным событием года стало внесение президентом поправок в ст. 282 УК. Проблема применения ст. 282 УК, все чаще оказывавшаяся на слуху в последние годы по мере расширения ее применения, оставалась в центре общественного внимания на протяжении 2018 года. В июне во время «Прямой линии» с президентом вопрос о необходимости реформирования антиэкстремистского законодательства и правоприменительной практики был поднят депутатом Сергеем Шаргуновым, автором очередной инициативы по изменению статьи. По поручению Путина подготовкой проекта возможных изменений занялся Общероссийский народный фронт (ОНФ), а Верховный суд РФ (ВС) выступил с новыми разъяснениями относительно применения антиэкстремистских норм.

 

В изданных в сентябре рекомендациях ВС указал, что при применении антиэкстремистских статей основные свободы могут ограничиваться лишь в крайних случаях, в соответствии с Конституцией и международным правом. Большая часть разъяснений касалась рассмотрения дел по ст. 282 УК за публикации в интернете. Верховный суд пояснил, как следует оценивать контекст публичного высказывания, чтобы принять решение о мотиве действий обвиняемого в возбуждении ненависти. В частности, он рекомендовал учитывать форму, содержание и объем высказывания, наличие комментариев, характеризующих отношение публикатора к материалу, содержание его аккаунта в целом, данные о его личности и деятельности.

При анализе высказывания на предмет того, представляет ли оно опасность для общества или относится к малозначительным деяниям, не заслуживающим преследования, Верховный суд предложил принимать во внимание размер и состав аудитории, ознакомившейся с постом, и ее отношение к опубликованному. ВС указал также на возможность обжаловать решения о возбуждении дел в суде с опорой на изложение указанных выше обстоятельств. Все эти разъяснения были сделаны лишь применительно к ст. 282 УК, хотя, очевидно, то же должно относиться и к другим статьям о публичных высказываниях.

ВС затронул и вопрос о применении экспертизы при рассмотрении дел по ст. 280 (призывы к экстремистской деятельности), 2801 (призывы к нарушению территориальной целостности РФ) и 282 УК. Верховный суд в очередной раз указал, что экспертное заключение по таким делам не имеет заранее установленной силы и не обладает преимуществом перед другими доказательствами, а вопрос об оценке тех или иных публичных высказываний на предмет наличия в них состава антиэкстремистских статей относится исключительно к компетенции суда.

Примеру ВС последовала и Генпрокуратура. В конце сентября было подписано указание генерального прокурора об усилении прокурорского надзора за расследованием преступлений экстремистской направленности. Вслед за Верховным судом прокуратура сделала акцент на необходимости исследовать вопрос о мотиве привлеченных к ответственности за публичные высказывания и наличии у них цели возбуждения ненависти. Ведомство также потребовало привлекать к ответственности не только распространителей, но и создателей возбуждающего ненависть контента. Прокурорам указали, что надлежит не только пресекать случаи необоснованных преследований, но и разбираться в законности прекращения уголовных дел и отчитываться об этом перед Генпрокуратурой, а также на региональном уровне вести подробные реестры преступлений экстремистской направленности и сообщений о них. Особое внимание в указании генпрокурора было уделено необходимости расследования насильственных преступлений ненависти и дел об экстремистских сообществах и организациях.

Генпрокуратура, как и ранее, подчеркнула необходимость использования академической экспертизы при расследовании дел экстремистской направленности (хотя позиция Верховного суда заключается в том, что такая экспертиза должна назначаться не всегда). Поднят в документе и вопрос качества экспертизы по таким делам. Впрочем, ведомство рекомендовало при оценке законности процессуальных решений «тщательным образом изучать заключения специалистов и экспертов, уделяя особое внимание соответствию изложенных в них выводов содержанию исследовательской части и отраженным в постановлении о назначении экспертизы (исследования) вопросам, полноте и всесторонности выводов, наличию в них противоречий, квалификации экспертов (специалистов) и наличию у них полномочий давать оценку изложенным фактам», то есть – не ограничиваться, как это нередко случается, автоматическим копированием выводов экспертов, в чьей компетенции «нет оснований сомневаться».

 

Небрежно сформулированный проект реформирования ст. 282 УК, внесенный в Госдуму депутатами Шаргуновым и Журавлевым, получил отрицательные отзывы и не был рассмотрен, но послужил основой для пакета законопроектов, разработанного ОНФ по поручению президента и в октябре внесенного в парламент Путиным. Он был принят в рекордные сроки, уже 27 декабря 2018 года подписан и вступил в силу 7 января 2019 года. Был введен механизм административной преюдиции к ч. 1 ст. 282 УК: при первом нарушении граждан теперь наказывают в административном порядке по новой ст. 20.31 КоАП, в точности соответствующей составу ч. 1 ст. 282. Административная ответственность распространена и на юридические лица. Уголовная ответственность наступает только при повторном нарушении закона в течение года после привлечения к ответственности по административной статье. Единственная поправка, которая была внесена в пакет законопроектов во втором чтении, касалась установления годичного срока давности привлечения к административной ответственности по ст. 20.31 (в отличие от установленного в настоящее время для административных правонарушений, требующих рассмотрения в суде, срока в три месяца). Предложения омбудсмена и Совета по правам человека при президенте об исключении из состава ст. 282 и 20.31 признака принадлежности к социальной группе, исключении уголовного преследования за унижение достоинства и наступлении уголовной ответственности лишь в случае совершения третьего, а не второго, нарушения за год, учтены не были.

Введение административной преюдиции для ст. 282 позволит многим обвиняемым в возбуждении ненависти избежать чрезмерно сурового наказания и судимости. Постановление ВС и ожидавшиеся поправки к статье уже в конце прошлого года привели к пересмотру и закрытию целого ряда дел. С января начался процесс пересмотра ранее вынесенных приговоров, а также снятию судимости с тех, у кого еще не истек ее срок. Несомненно, приговоров по ст. 282 станет теперь меньше. Но нельзя не отметить и возникающие опасения.

Во-первых, процедуры возбуждения дел об административных правонарушениях и доказывания при их рассмотрении значительно проще, чем в уголовном судопроизводстве, поэтому можно ожидать и значительного роста количества преследований за возбуждение ненависти, большая часть которых будет осуществляться в рамках КоАП. Ингибитором стремительного разрастания преследований по новой статье в какой-то мере может послужить разве что тот факт, что правом возбуждать административные дела по ст. 20.31 КоАП наделена лишь прокуратура, а не полиция.

Во-вторых, не стоит забывать и о том, что в УК сохраняется в прежнем виде ст. 280 о призывах к экстремистской деятельности, и, поскольку определение экстремистской деятельности включает в себя и возбуждение ненависти, правоохранительные органы при желании могут предъявлять обвинения именно по этой статье. Напомним, что сложившейся практикой является предъявление обвинений сразу по двум статьям, в случае, если возбуждение ненависти сопровождается призывами к насилию. Не терять бдительности, впрочем, стоит не только воинственным ксенофобам: не будем забывать, что резиновая формулировка ст. 280 создает широкие возможности для уголовного преследования активистов. Никто не отменял и ст. 2801 УК о призывах к нарушению территориальной целостности РФ, ст. 3541 УК о реабилитации нацизма и чч. 1 т 2 ст. 148 УК об оскорблении чувств верующих.

Большое количество эксцессов, связанных с применением антиэкстремистских норм, вызвано недостатками их формулировок и соответствующих формулировок закона «О противодействии экстремистской деятельности». Реформа затронула лишь ст. 282, в нее не были включены предлагавшиеся уточнения и исправления сомнительных положений антиэкстремистского законодательства. Положительное воздействие на правоприменение может оказать постановление ВС, но лишь в том случае, если правоохранительные органы и суды будут ему следовать. Опыт показывает, что предыдущие рекомендации ВС по делам экстремистской направленности часто не учитывались даже самим ВС. Очевидно, дальнейшая судьба правоприменения в этой сфере будет зависеть от политической воли властей.

 

ОНФ тем временем решил не останавливаться на достигнутом и обратился к разработке проекта по реформированию ст. 20.3 КоАП о демонстрировании запрещенной символики. В декабре группа депутатов Госдумы во главе с председателем Комитета по культуре Еленой Ямпольской представила в нижнюю палату пакет законопроектов о внесении изменений в статью. Законопроекты призваны ограничить действие статьи так, чтобы при ее применении учитывался контекст демонстрирования символики запрещенных организаций. На данный момент российское законодательство позволяет наказывать за любое демонстрирование такой символики, что приводит к многочисленным случаям необоснованного преследования. Авторы проекта не стали делать указание на то, что демонстрирование символики запрещенных организаций должно подпадать под действие статьи лишь в том случае, если имеет пропагандистские цели, хотя одного этого указания было бы достаточно, чтобы избежать большинства злоупотреблений при применении этой нормы. Было предложено лишь сопроводить статью примечанием, согласно которому положения статьи не распространяются на случаи использования запрещенной символики «в произведениях науки, литературы, искусства, в продукции средств массовой информации, а также в учебных и просветительских целях образовательными организациями, реализующими образовательные программы, при условии осуждения нацизма и экстремизма, формирования негативного отношения к идеологии нацизма и экстремизма, и отсутствия признаков пропаганды и (или) оправдания любой нацистской и экстремистской идеологии».

Отметим, что формулировка примечания в редакции группы Ямпольской значительно уже, чем предложенная ранее Минкомсвязи, а также сенатором Антоном Беляковым, который в феврале 2018 года внес в Госдуму свой вариант поправок. Беляков предлагал изменить диспозицию статьи так, чтобы запрещены были «пропаганда либо публичное демонстрирование в целях пропаганды» нацистской символики и символики экстремистских организаций. Примечание в варианте Белякова также допускало использование такой символики «в произведениях науки, литературы, искусства, а также в информационных, учебных и просветительских целях при условии отсутствия признаков пропаганды и (или) оправдания экстремизма». Проект Белякова, на наш взгляд, значительно удачнее поправок Ямпольской.

Похоже, предложенное группой Ямпольской примечание далеко не всегда поможет уберечь граждан от необоснованного преследования. Ведь им придется каждый раз доказывать, что опубликованное ими изображение относится к «произведениям науки, литературы, искусства», поскольку в иных случаях публикация разрешается только СМИ и образовательным организациям. А требование, чтобы публикатор непременно осуждал ту или иную идеологию, далеко не всегда уместно и выглядит странно, если речь идет о нейтральном воспроизведении изображения вне обсуждения идеологии или практики запрещенной организации.

 

Определенного положительного эффекта можно ожидать от изменения процедуры запрета материалов в результате внесения ВС поправок в процессуальные кодексы, которые были утверждены президентом в ноябре, но вступят в силу только осенью 2019 года. Среди прочего нововведения касаются производства по искам о признании материалов экстремистскими и о признании информации запрещенной. Согласно закону, дела о признании материалов экстремистскими переносятся из сферы гражданского судопроизводства в сферу административного. При рассмотрении иска прокуратуры о признании материалов экстремистскими суд привлекает к процессу лиц, чьи права и законные интересы может затронуть судебное решение; кроме того, «в случае установления лица, действия которого послужили поводом для подачи административного искового заявления», суд привлекает его к участию в деле в качестве ответчика и возлагает на него судебные расходы. Если же такое лицо не установлено, к рассмотрению дела «для дачи заключения» будет привлекаться омбудсмен РФ или субъекта федерации. Кроме того, суд сможет в ходе рассмотрения дела принимать «меры предварительной защиты в виде ограничения доступа к экстремистским материалам», а в случае удовлетворения иска решение об их запрете будет подлежать немедленному исполнению. Дела о признании информации запрещенной будут рассматривать схожим образом. Существенное отличие в процедуре заключается в том, что к участию в них в обязательном порядке привлекается Роскомнадзор. Таким образом, созданы условия для прекращения практики запрета материалов без состязательного процесса, что может снизить количество материалов, которые запрещают без должных оснований. Однако это не сделает Федеральный список материалов, приближающийся к отметке в 5000 пунктов, приемлемым и действенным механизмом борьбы с распространением радикальной идеологии.

 

Остальные законодательные нововведения и инициативы 2018 года, относящиеся к регулированию, имели исключительно запретительный характер.

В конце июня президент подписал закон, устанавливающий ответственность поисковых систем за выдачи ссылок на заблокированные сайты и уклонение от подключения к информационной системе со сведениями о блокировках. В Кодекс об административных правонарушениях была введена статья 13.40, которая позволяет штрафовать граждан, осуществляющих деятельность поисковых систем, на 5 тысяч рублей, должностных лиц – на 50 тысяч рублей, юридические лица – от 500 до 700 тысяч рублей. На момент написания доклада «Яндекс» уже подключился к системе Роскомнадзора, в то время как Google отказался это делать и рассматривает решения ведомства о блокировке по отдельности.

Кроме того, статью КоАП о непредставлении сведений в Роскомнадзор дополнили новой частью, карающей хостинг-провайдеров, не представляющих или несвоевременно представляющих в Роскомнадзор данные, которые позволяют идентифицировать их клиентов-владельцев сайтов-анонимайзеров или VPN-сервисов. Для физических лиц был установлен штраф в размере от 30 до 50 тысяч рублей, для юридических лиц – от 50 до 300 тысяч рублей.

 

Судьба описанных ниже крайне спорных законопроектов пока не ясна, однако они могут быть оперативно утверждены в случае, если власти вдруг сочтут введение подобных норм целесообразным.

В апреле была внесена в Госдуму и принята в первом чтении новая по сравнению с версией 2017 года, еще более суровая редакция законопроекта депутатов Сергея Боярского и Андрея Альшевских («Единая Россия») о борьбе с противоправной информацией в соцсетях. Законопроект оперирует новым понятием – «владелец публичной сети». Недостаточно точное его определение оставляет простор для толкования: под такими сетями могут подразумеваться не только соцсети, но и все платформы, на которых пользователи могут оставлять комментарии и вообще обмениваться сообщениями – вплоть до мессенджеров, сервисов электронной почты, онлайн-игр и т. д. Владельцы «публичных сетей» с аудиторией в более чем сто тысяч пользователей в России должны будут открыть в стране представительство и принимать жалобы пользователей на противоправный контент (в т. ч. направленный на пропаганду войны и возбуждение ненависти) и удалять его в течение суток. Помимо этого, «публичные сети» планируется обязать не участвовать в распространении любых охраняемых законом тайн, экстремистских материалов, пропаганды насилия и жестокости, порнографии, недостоверной общественно значимой информации (хотя это понятие никак не разъясняется) и даже материалов, содержащих нецензурную брань, а также соблюдать ограничения законодательства о выборах и референдумах. Владельцы сетей должны будут давать Роскомнадзору доступ к поступающим жалобам. Ведомство сможет выявлять противозаконную информацию и требовать от владельца сети устранить нарушения в течение суток, а также требовать удалять противоправный контент по запросу уполномоченных государственных органов. В случае отказа владельца сети удовлетворять требования этих органов Роскомнадзор будет блокировать спорную информацию (что, правда, в большинстве случаев невозможно), а в случае, если суд установит, что «публичная сеть» уклонилась от блокировки контента дважды, будет заблокирована она сама. Кроме того, принятые в первом чтении поправки в КоАП предусматривают многомиллионные штрафы за несоблюдение требований предлагаемого закона. С нашей точки зрения, поправки Боярского и Альшевских предполагают тотальное расширение внесудебного механизма блокировки информации в интернете, налагают на владельцев «публичных сетей» обязанность выполнять судебные функции и фактически направлены на осуществление государственной цензуры их руками.

В начале августа Минкомсвязь вынесла на общественное обсуждение проект изменения федерального закона «Об информации»; на момент публикации доклада он проходил согласование и еще не был предложен к рассмотрению в Думе. К перечисленным в законе видам информации, подлежащей блокировке по требованию Генпрокуратуры во внесудебном порядке, ведомство предложило добавить и такую, которая содержит «обоснование и оправдание осуществления экстремистской и (или) террористической деятельности». Предложенные изменения, на наш взгляд, могут привести к дальнейшему умножению злоупотреблений в области ограничения свободы слова. Если понятие «оправдание терроризма» определено в соответствующей статье 2052 УК как публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании, то определение понятия «обоснование и оправдание экстремистской деятельности» в российском законодательстве отсутствует, что открывает путь для его произвольного толкования. Опасения в связи с использующимися в проекте неясными формулировками выразила и рабочая группа «Связь и информационные технологии» экспертного совета при правительстве.

Однако опасения экспертов и даже целых ведомств не означают, что законопроект не будет внесен в парламент.

 

В декабре депутат от «Единой России» Дмитрий Вяткин и сенаторы Александр Клишас и Людмила Бокова, возглавляющие комитет Совета Федерации по конституционному праву, внесли в Госдуму сразу два пакета законопроектов, предусматривающих наказание для граждан за распространение предосудительной информации в интернете. Санкции, прицельно карающие за высказывания онлайн, были предложены на рассмотрение Думы впервые.

Первый из предложенных проектов призван пресекать распространение в интернете информации, предназначенной для неограниченного круга лиц, «выражающей в неприличной форме явное неуважение» к обществу, государству, официальным государственным символам, Конституции и органам, осуществляющим государственную власть в РФ, «если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния». Разработчики законопроектов предложили дополнить ст. 20.1 КоАП (мелкое хулиганство) частью третьей, карающей за подобное правонарушение административным штрафом в размере от одной тысячи до пяти тысяч рублей или административным арестом на срок до пятнадцати суток. Кроме того, планируется ввести процедуру внесудебной блокировки подобной информации. Проект содержит неясные формулировки (что имеется в виду под выражением неуважения в неприличной форме, неясно), предлагает избыточные нормы, дублирующие существующие статьи УК в отношении общественно опасных высказываний, и создает опасность чрезмерного вмешательства властей в право российских граждан на свободу выражения мнения в интернете, где общение имеет свои стилистические особенности, которые регулируются правилами, установленными администрацией соцсетей.

Второй пакет законопроектов предусматривает введение санкций за распространение в СМИ и интернете «заведомо недостоверной общественно значимой информации, распространяемой под видом достоверных сообщений, которая создает угрозу жизни и (или) здоровью граждан, массового нарушения общественного порядка и (или) общественной безопасности, прекращения функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, наступления иных тяжких последствий». Авторы инициативы планируют дополнить ст. 13.15 КоАП (злоупотребление свободой массовой информации) частью 9, предусматривающей за подобное нарушение наказание в виде административного штрафа в размере от трех до пяти тысяч рублей для граждан, от 30 до 50 тысяч рублей для должностных лиц и от 400 тысяч до одного миллиона рублей с конфискацией предмета административного правонарушения для юридических лиц. Использование в правовом поле формулировки «заведомо недостоверная» применительно к общественно значимой информации проблематично. Действительно, по делам о соответствующих правонарушениях будет практически невозможно установить наличие умысла, т.е. доказать тот факт, что нарушитель наверняка знал, что распространяемая им информация недостоверна и ее распространение приведет к перечисленным и даже неким не перечисленным «тяжким» последствиям. Если же суды не будут уделять должного внимания установлению наличия умысла, это неминуемо приведет к нарушениям права граждан на свободу получения и распространения информации, свободу выражения мнения и свободу собраний. Кроме того, согласно существующему законодательству, независимо от того, распространяло лицо ложную или правдивую информацию, в случае, если оно при этом публично призывало граждан к противоправной активности или если информация была запрещенной, его публикации подпадают под действие соответствующих статей (уголовных ст. 280 о призывах к экстремизму, ст. 2052 о призывах к терроризму, ст. 212 о массовых беспорядках, административной ст. 20.29 о распространении экстремистских материалов и других), то есть предложенная норма является избыточной.

Несмотря на критику со стороны Генпрокуратуры, Минкомсвязи, Минюста и Роскомнадзора, в конечном итоге законопроекты получили необходимые положительные отзывы и правительства, и парламентских комитетов. В январе 2019 года оба пакета были одобрены нижней палатой в первом чтении. Не исключено, что можно ожидать внесения существенных поправок в текст законопроектов ко второму чтению. Однако корректировка отдельных формулировок законопроектов Клишаса не сделает введение предложенных им норм целесообразным.

 

Стоит отметить и очередные жесткие меры, которые были введены в 2018 году для разных категорий обвиняемых и осужденных по антитеррористическим и антиэкстремистским статьям.

Так, в июне пленум Верховного суда России принял постановление «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве». В проекте постановления Верховный суд среди прочего указал, что по уголовным делам о преступлениях террористической и экстремистской направленности конфискации подлежит «любое имущество, принадлежащее обвиняемому, являющееся орудием, оборудованием или иным средством совершения преступления» (в частности, сотовые телефоны, компьютеры и т.п.). При этом, отметил Верховный суд, если деньги, ценности или иное имущество предназначались для «финансирования терроризма, экстремистской деятельности, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации)», то в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 1041 УК они подлежат конфискации «независимо от их принадлежности». Соответственно, арест имущества в целях обеспечения возможной конфискации может быть наложен не только на подозреваемых, обвиняемых или материально ответственных за их действия лиц, но любых лиц, если «есть достаточные основания полагать», что оно использовалось как орудие преступления. В мотивировочной части соответствующего постановления суд должен обосновать избрание тех или иных ограничений права собственности, «необходимых и достаточных» для обеспечения сохранности имущества.

В октябре Путин подписал закон, позволяющий запрещать въезд в Россию иностранцам, находящимся в списке экстремистов и террористов Росфинмониторинга, а также тем, кому банковские счета заморозила Межведомственная комиссия по противодействию финансированию терроризма либо суд. Следует, впрочем, отметить, что внесенным в список экстремистов иностранцам регулярно запрещали въезжать в страну и до этих поправок – «в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства».

В декабре был утвержден пакет законов об ужесточении условий отбывания наказания для осужденных по ряду статей УК (прежде всего, террористической направленности), а также для тех, кто оказывает деструктивное воздействие на сокамерников. Был расширен перечень условий, при которых суды могут принимать решение об отбывании части срока наказания в тюрьме, а по ряду статей – назначать начало отбывания наказания в тюрьме и запретить досрочно переводить положительно характеризующихся осужденных в колонии. Кроме того, Федеральная служба исполнения наказаний получила возможность произвольно определять место отбывания наказания осужденных за любые преступления, если они замечены в «негативном воздействии» на сокамерников и пропаганде террористических идеологий, и произвольно переводить их в другие исправительные учреждения. Эти положения не относятся к рядовым членам экстремистских сообществ и организаций, осужденным по ч. 2 ст. 2821 и ч. 2 ст. 2822 УК.



Практика ЕСПЧ

В 2018 году Европейский суд по правам человека продолжил рассмотрение жалоб российских граждан на применение антиэкстремистского законодательства и близких к нему норм.

ЕСПЧ признал, что Россия нарушила статью Европейской конвенции по правам человека о праве на свободу выражения мнения при рассмотрении целого ряда дел. Часть выводов ЕСПЧ в этих делах повторяла те, что были сделаны в связи с российскими кейсами в 2017 году, но суд привел и новые соображения, на которые мы хотим обратить внимание[2].

В апреле суд рассмотрел жалобу 24 бывших членов запрещенной Национал-большевистской партии (НБП), участвовавших в акции протеста в приемной администрации президента в Москве 14 декабря 2004 года. Суд признал, что в отношении заявителей были нарушены статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство), 10 (право на свободу выражения мнения) и 11 (свобода собраний) Европейской конвенции. Всего по делу о захвате кабинета администрации президента были осуждены 39 человек (31 обвиняемый получил условный срок, восемь активистов – реальный), их признали виновными в участии в массовых беспорядках (ч. 2 ст. 212 УК). Мы относили этот приговор к числу неправомерных: сложно расценить как массовые беспорядки события, происходившие в пределах одного кабинета; кроме того, действия нацболов не сопровождались предусмотренными ст. 212 УК «насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти».

В мае ЕСПЧ вынес решение по жалобе публициста, издателя бюллетеня «Радикальная политика» Бориса Стомахина, осужденного в 2006 году по ст. 280 и 282 УК (призывы к экстремистской деятельности и возбуждение ненависти) за публикации, в которых российские суды обнаружили высказывания, направленные против русских, православных, военнослужащих российской армии и сотрудников правоохранительных органов. ЕСПЧ выявил среди инкриминированных Стомахину высказываний такие, в которых романтизируются и идеализируются действия чеченских сепаратистов и демонизируются российские военные и сотрудники правоохранительных органов, а также содержатся призывы к насильственному восстанию и вооруженному сопротивлению и одобрение терактов как формы борьбы. Кроме того, в бюллетене были представлены в негативном свете этнические и религиозные группы (русские и православные), к примеру, те и другие огульно обвинялись в серьезных преступлениях – такие высказывания Европейский суд счел противоречащими принципам толерантности и недискриминации. В отношении этих групп высказываний ЕСПЧ счел вмешательство государства в право Стомахина на выражение мнения «необходимым в демократическом обществе». Другие же высказывания Стомахина, призывавшие собирать сведения о преступлениях российских властей в Чечне, по мнению ЕСПЧ, лишь критиковали, пусть и в особо резкой форме, действия российского правительства, и здесь вмешательство в право Стомахина на выражение мнения было неоправданным. В целом, ЕСПЧ решил, что приговор Стомахину можно считать вынесенным в установленном законом порядке и преследовавшим законную цель: его преследовали в целях защиты прав других лиц, а также «в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений», что соответствует п. 2 ст. 10 Европейской Конвенции. Однако, по мнению суда, лишение свободы на пять лет с запретом на журналистскую деятельность исключительно за высказывания было непропорционально жесткой мерой. ЕСПЧ подчеркнул, что на момент публикации текстов Стомахин не был широко известной и влиятельной фигурой, он лишь распространял малотиражное издание, что существенно снижало потенциальное воздействие его высказываний.

В июле Страсбургский суд обратился к жалобе участниц группы Pussy Riot на уголовное преследование по ч. 2 ст. 213 УК (групповое хулиганство по мотиву религиозной ненависти) за выступление в храме Христа Спасителя. Суд указал, что в отношении заявительниц были нарушены положения сразу нескольких статей Европейской конвенции. Нарушение ст. 10, по мнению ЕСПЧ, выразилось в том, что российские суды не представили публике относимых к делу и достаточных оснований, оправдывающих уголовное наказание и лишение свободы участниц Pussy Riot, а наложенные на них санкции не были пропорциональны заявленной законной цели и насущной общественной потребности. Те же соображения суд высказал и в отношении запрета видеороликов Pussy Riot, признанных экстремистскими. Соответственно, ЕСПЧ счел, что вмешательство в права участниц группы не было необходимым в демократическом обществе. Суд отказал России в передаче дела Pussy Riot в апелляционную инстанцию – Большую палату.

 

28 августа ЕСПЧ вынес решения сразу по двум делам, касавшимся применения российского антиэкстремистского законодательства.

ЕСПЧ удовлетворил жалобу блогера Саввы Терентьева на приговор, вынесенный в его отношении по ч. 1 ст. 282 УК, присудил Терентьеву компенсацию судебных расходов, но отказал ему в компенсации морального вреда. Терентьев, музыкант и блогер, в 2008 году был приговорен Сыктывкарским городским судом к одному году лишения свободы условно за то, что оставил в блоге местного журналиста комментарий, в котором в резких выражениях критиковал милицию и призвал установить на городских площадях печи, чтобы сжигать в них «неверных ментов». Суд счел, что высказывание Терентьева содержало призыв к насилию по отношению к социальной группе «милиционеры». ЕСПЧ обратил внимание на то, что комментарий Терентьева был сделан в ходе дискуссии о роли милиции в подавлении политической оппозиции в период избирательной кампании. Таким образом, в предвыборный период был затронут вопрос, представляющий общественный интерес, а в подобных случаях ограничение свободы выражения мнений подлежит особенно узкому толкованию. С точки зрения ЕСПЧ, несмотря на то, что высказывание блогера было провокационным и грубым, оно содержало не призыв к реальному насилию, а метафору, выражавшую его желание увидеть милицию очищенной от коррумпированных и злоупотребляющих полномочиями сотрудников. Страсбургский суд указал, что правоохранительные органы вряд ли можно считать незащищенным меньшинством, группой, являющейся жертвой преследований или дискриминации. Соответственно, рекомендуется терпимость к оскорбительным высказываниям, за исключением случаев, когда таковые с высокой вероятностью провоцируют противозаконные действия по отношению к сотрудникам и подвергают их риску физического насилия. В практике ЕСПЧ такие случаи фигурировали лишь в делах, касающихся вооруженных конфликтов, борьбы с терроризмом и тюремных бунтов. В случае с Терентьевым, который не был популярным блогером, российские суды не объяснили, как его слова угрожали общественной безопасности.

В тот же день Европейский суд удовлетворил два иска против России, оспаривавших признание экстремистскими пятнадцати книг турецкого богослова Саида Нурси из собрания «Рисале-и Нур». Суд со ссылкой на религиоведов разных стран отметил, что Саид Нурси – известный умеренный мусульманский богослов, выступавший за открытые и терпимые отношения между представителями разных религий и против насилия в любой форме. Российская сторона не привела никаких свидетельств тому, что распространение книг Нурси повлекло за собой какую-либо религиозную напряженность или другие негативные последствия, а уж тем более насилие. Некоторые пренебрежительные слова, использовавшиеся Нурси в отношении последователей других вероисповеданий, не выходили за пределы допустимой критики других религий. Стремление автора обратить читателя в свою религию не сопровождалось предложением противозаконных методов достижения этой цели.

Суд особо отметил, что культурные, исторические, религиозные и иные местные особенности, устанавливающие широкие возможности для регулирования межрелигиозных отношений в национальных законодательствах, не дают, тем не менее, отдельной стране права запрещать своим гражданам доступ к общедоступной во всем мире авторитетной религиозной литературе. ЕСПЧ в очередной раз указал, что российские судьи полностью полагались на заключения экспертов со стороны прокуратуры, а экспертные заключения, представленные другой стороной, учитывать отказались, как и мнения глав мусульманских организаций и знатоков ислама.

 

В течение 2018 года ЕСПЧ коммуницировал еще как минимум 12 жалоб на применение антиэкстремистских статей УК и КоАП и запреты за экстремизм организаций, в частности, местных общин Свидетелей Иеговы. При этом ЕСПЧ сделал весьма актуальные замечания, касающиеся методов доказывания в этих делах, использования экспертизы, определения пропорциональности репрессивных мер и т.д. Мы полагаем, что документы ЕСПЧ дают важнейший ориентир для возможного приведения российской правоприменительной практики в соответствие с общеевропейскими правовыми принципами.



Основные направления преследований

Идеологические оппоненты власти

Страницы активистов в соцсетях по-прежнему остаются в фокусе внимания правоохранительных органов. Результатом повышенной бдительности правоохранителей в отношении подобных публикаций в минувшем году стал целый ряд случаев необоснованного уголовного преследования.

 

Преследование за призывы к экстремистской деятельности

В июне Торопецкий районный суд Тверской области вынес приговор по делу местного жителя Владимира Егорова, обвинявшегося в публичных призывах к экстремистской деятельности в интернете (ч. 2 ст. 280 УК). Оппозиционный активист был признан виновным и приговорен к двум годам лишения свободы условно с трехлетним испытательным сроком и запретом модерирования веб-сайтов. Суд также постановил изъять у него системный блок персонального компьютера. Егоров обратился с жалобой в ЕСПЧ. Поводом для преследования послужил пост активиста в паблике «Граждане Торопца» в соцсети «ВКонтакте», который он модерировал. Пост содержал фотографию Путина и текст о том, что управляемая спецслужбами пропаганда нацелена на то, чтобы оправдать главу государства, переложив вину за все промахи власти на других чиновников. Автор призывал «не вестись» на подобные пропагандистские уловки и заявлял, что «валить надо главную кремлевскую крысу с его дружками-подельниками». Подобные абстрактные, хоть и агрессивные, антиправительственные высказывания рядовых граждан, очевидно, не представляют существенной опасности, поскольку не могут быть реализованы той аудиторией, к которой обращался автор. На наш взгляд, уголовное преследование в таких случаях неоправданно: вполне достаточной мерой может быть удаление провокационной публикации.

Летом СМИ также сообщили об уголовном деле, возбужденном по ч. 2 ст. 280 (публичные призывы к экстремистской деятельности в интернете) в отношении жительницы Абакана Лидии Баиновой. Поводом для преследования абаканки, которая известна в республике как популяризатор хакасской культуры, послужил пост, опубликованный ею во «ВКонтакте» в июле 2017 года. По ее словам, она сделала запись в соцсети после того, как в одном из городских кафе им с дочерью при входе в игровую комнату находившиеся там дети сказали: «Вход сюда только русским». Баинова выразила протест против того, что в Хакасии не уважают народ, «которому принадлежит эта земля», и охарактеризовала степень своего возмущения, добавив: «В такие минуты хочется устроить революцию и переворот! Вернуть власть, землю нашему народу! Отвоевать!» Однако в ноябре УФСБ России по Республике Хакасия прекратило уголовное дело против Баиновой за отсутствием в ее действиях мотива побудить к экстремистским действиям. Позднее прокуратура республики принесла ей официальные извинения за вред, причиненный необоснованным уголовным преследованием. Действительно, пост Баиновой был эмоциональным и оттого резким, но подобные высказывания не следует расценивать как реальные призывы к экстремистской деятельности, представляющие общественную опасность и заслуживающие преследования в уголовном порядке.

 

Преследование за призывы к сепаратизму

В апреле Североморский районный суд Мурманской области приговорил местного жителя П. к полутора годам лишения свободы условно с испытательным сроком в полтора года по ч. 2 ст. 2801 УК (публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ через интернет). Поводом для преследования П. послужило то, что он разместил во «ВКонтакте» комментарии к информационно-новостному посту «"Барк Седов" больше не будет принадлежать Мурманску» следующего содержания: «Нужно вообще отделить Мурманскую область от России. Вся таблица Менделеева в недрах области. Нужно провести референдум, и все деньги оставались бы в области», «Я за референдум. Каждому жителю Мурманской области на личный счет по 10 тысяч евро», «Отделиться от России». Сообщалось, что «в судебном заседании П. свою вину признал полностью, раскаялся в содеянном, активно содействовал органам предварительного следствия в раскрытии и расследовании преступления». На наш взгляд, призывы к проведению референдума не должны преследоваться в уголовном порядке, санкции уместны лишь в случае призывов к насильственным действиям с сепаратистскими целями. Ст. 2801, не предусматривающая такого ограничения, без должных оснований ограничивает дискуссию на тему территориального состава РФ.

В ноябре в Ульяновске суд приговорил активиста «Общины коренного Русского народа» (ОКРН) Ивана Колотилкина к двум годам лишения свободы условно с запретом руководить общественными организациями, признав его виновным по ч. 1 ст. 282 и ч. 1 ст. 2801. Преследование Колотилкина было связано с тем, что он раздавал листовки с этноксенофобной пропагандой (вероятно, антисемитской) и призывами создать на территории России новое, русское в этническом смысле, государство. Обвинение активиста в призывах к изменению территориальной целостности представляется нам неправомерным, поскольку известные нам материалы ульяновской ОКРН не содержат призывов к насильственному сепаратизму.

 

Преследование за возбуждение ненависти к госслужащим и иные антиправительственные высказывания

В ноябре Магасский районный суд Ингушетии приговорил оппозиционера Магомеда Хазбиева к двум годам и 11 месяцам заключения с отбыванием наказания в колонии-поселении со штрафом в 50 тысяч рублей, признав его виновным в незаконном хранении оружия и взрывчатых веществ по ч. 1 ст. 222 и ч. 1 ст. 2221 УК, оскорблении представителя власти по ч. 1 ст. 319 УК и возбуждении вражды к главе Ингушетии Юнус-Беку Евкурову, «представителям судебной системы, силовых структур, правительства и властных структур Республики Ингушетия в целом» по ч. 1 ст. 282 УК. Последнее из перечисленных обвинений было связано с интервью Хазбиева, в котором он критиковал республиканские власти и призывал их сменить. Мы считаем приговор в этой части неправомерным, поскольку побуждение к смене власти, не сопряженное с призывами к противоправным действиям, относится к сфере общественной дискуссии, а не уголовного правоприменения. Кроме того, как разъяснял Верховный суд, критика должностных лиц «сама по себе не должна рассматриваться во всех случаях как действие, направленное на унижение достоинства человека или группы лиц, поскольку в отношении указанных лиц пределы допустимой критики шире, чем в отношении частных лиц».

Сомнительным нам представляется приговор, вынесенный в мае по ч. 1 ст. 282 Балаклавским районным судом Севастополя местному жителю И. Стукало; он был приговорен к двум годам лишения свободы условно с восьмимесячным испытательным сроком. По данным правоохранительных органов, балаклавец на своей странице в социальной сети опубликовал изображение с надписью, направленной «на разжигание ненависти и вражды по отношению к правоохранительным органам Российской Федерации». Мы не знаем, о каком именно изображении шла речь и содержала ли надпись призывы к насилию. Однако в целом мы полагаем, что сотрудники правоохранительных органов не составляют уязвимой социальной группы, нуждающейся в защите с применением ст. 282: напротив, они относятся к числу должностных лиц, которым не следует быть слишком восприимчивыми к резкой критике.

В июле 2018 года распространилось сообщение о том, что в Грозном под арестом находится студент Ибрагим Янгулбаев, обвиняемый по ст. 282 в возбуждении ненависти в отношении социальной группы «российские военнослужащие». Поводом для преследования Янгулбаева послужила его публикация во «ВКонтакте» фотографий мирных жителей (как чеченцев, так и русских), убитых в ходе первой и второй чеченских кампаний. Мы не имели возможности ознакомиться с публикациями Янгулбаева и не можем судить об их содержании. Однако военнослужащие едва ли относятся к числу уязвимых групп, которые необходимо защищать от возбуждения ненависти.

В июле же стало известно о возбуждении уголовного дела по ст. 282 в отношении активиста татарского националистического движения Рафиса Кашапова. Как полагает следствие, он разместил на своей странице в одной из соцсетей некие текст и изображения, возбуждающие ненависть. В 2015 году Кашапов был осужден по той же ст. 282, а также ст. 2801 УК за призывы к сепаратизму, по мнению центра «Сова», неправомерно, и приговорен к трем годам колонии общего режима. По освобождении, опасаясь того, что над ним будет установлен административный надзор, Кашапов уехал в Украину, а затем в Великобританию, где попросил политического убежища, которое было ему предоставлено на пять лет; Россия объявила Кашапова в розыск. В марте 2018 года Кашапов вместе с представителями украинской общины эрзя объявил о создании общественной платформы «Свободный Идель-Урал», выступающей за создание «интеграционного объединения независимых государств Татарстана, Башкортостана, Чувашии, Удмуртии, Марий-Эл и Эрзяно-Мокшании (Мордовии)»Какие конкретно публикации вменяются в вину активисту, не известно. На своих страницах в соцсетях он выступает с критикой политики российских властей и характеризует Россию как государство, веками осуществлявшее экспансию в отношении сопредельных русским народов, нередко критикует пассивные, с его точки зрения, политические установки российских граждан. Однако ксенофобной риторики в высказываниях Кашапова мы не обнаружили и не видим оснований для преследования активиста за возбуждение ненависти.

В августе в Саратове уголовное дело по ст. 282 было возбуждено против местной жительницы Натальи Ковалевой. Ее обвинили в возбуждении ненависти к социальной группе «судейское сообщество» за публикацию на собственном канале в YouTube видеороликов с сатирическими песнями и заявлениями в органы власти, в которых она обличала «коррупцию, кумовство, кураторство», практикующиеся, по ее мнению, в судейском сообществе Саратовской области. Дело было возбуждено в результате проверки, проведенной по жалобе Саратовского областного суда, глава которого и был основной мишенью критики в материалах Ковалевой. На наш взгляд, преследование Ковалевой по ст. 282 было неоправданным. Помимо того, что судей защищают иные нормы законодательства и дополнительная защита от ненависти как уязвимой группе им не нужна, публикации Ковалевой и не были направлены против судейского сообщества в целом, речь в них шла лишь о нескольких его представителях. К тому же, в ее роликах не было никаких агрессивных призывов, которые бы заслуживали уголовного преследования как представляющие опасность. После того, как в сентябре пленум Верховного суда России принял поправки в постановление о порядке рассмотрения дел экстремистской направленности, преследование Ковалевой по ст. 282 было прекращено: следствие заявило, что не видит в ее действиях умысла возбудить ненависть. Ковалевой даже удалось отсудить компенсацию в 15 тысяч рублей за незаконное уголовное преследование по этой статье, однако ей были предъявлены обвинения в неуважении к суду и клевете в отношении судьи.

В 2018 году активистов продолжали преследовать и по ст. 20.29 КоАП за распространение неправомерно запрещенных материалов. Оппозиционеров привлекали к ответственности за распространение ролика Алексея Навального о невыполненных обещаниях «Единой России» «Припомним Жуликам и Ворам их Манифест-2002», роликов о предполагаемой причастности Путина и ФСБ к терактам конца 2000-х годов, фотографий депутата-консерватора Виталия Милонова в майке с запрещенным лозунгом «Православие или смерть», сатирических песен группы «Ансамбль Христа Спасителя и Мать Сыра Земля» (именно за распространение последних анархист из Севастополя отправился под арест на 11 суток, хотя в остальных известных нам случаях речь шла о штрафах) и др.

 

«Украинский вопрос»

В 2018 году мы зафиксировали несколько случаев, когда правоохранительные органы использовали антиэкстремистское законодательство применительно к высказываниям, связанным с конфликтом в Украине, причем реакция их была неадекватна или явно несоразмерна сказанному.

В январе Воскресенский городской суд Московской области признал виновным по ч. 1 ст. 282 коломенского активиста Валентина Соколова, в 2016 году выдвигавшегося в депутаты Мособлдумы от партии «Родина» и приговорил его к реальному сроку лишения свободы. Поводом для преследования послужили публикации в Facebook видеороликов с ксенофобными комментариями, призывающими, среди прочего, к насилию над чернокожими, а также размещение в «Одноклассниках» изображения с текстом, которое было расценено как вызывающее ненависть к русским. В части, касающейся публикации в «Одноклассниках», обвинение было необоснованным. Согласно скриншотам, Соколов сделал репост изображения с текстом проукраинской направленности, содержавшим призывы к убийству россиян, сопроводив его комментарием: «Насколько нужно быть упоротым, чтобы нести такую ересь. Или сознательно разжигают. Страшно читать». Однако тот факт, что Соколов републиковал текст не с целью пропаганды изложенных в нем идей, а напротив, с целью их дискредитации, не был отражен в материалах дела: следствие обратило внимание лишь на то, что в папке «Разное» на странице Соколова картинка с текстом сохранилась без комментария (в соцсети «Одноклассники» все опубликованные изображения сохраняются в этой папке автоматически). В марте Московский областной суд смягчил наказание Соколову с 1,5 лет до 8 месяцев лишения свободы. 
В апреле в Великих Луках Псковской области 21-летний геймер Михаил Ларионов был приговорен к двум годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 282. В январе великолучанин разместил на сайте Twitch.com запись стрима игры World of Tanks под названием «Неуважение к Украинскому народу!», в которой «призывал общественность к агрессивным действиям в отношении русских». Высказывания Ларионова следовало бы интерпретировать в контексте игры и принятого среди игроков стиля общения. Основная аудитория игровых стримов распознает даже агрессивные высказывания как шуточные, а не подстрекательские. Вряд ли Ларионов задавался целью возбудить национальную ненависть, вероятнее, он хотел позлить собеседника. Если правоохранительные органы опасались, что пользователи интернета, не принадлежащие к сообществу геймеров, могут неверно интерпретировать разговор игроков, достаточно было бы предупредить Ларионова и попросить его удалить видеозапись из общего доступа.

В апреле в Кромах Орловской области суд вынес приговор местному поэту Александру Бывшеву по делу о публикации стихотворения «На независимость Украины». Ему было назначено наказание по ст. 282 в виде 330 часов обязательных работ с трехлетним запретом на преподавание, однако в июне областной суд пересмотрел это решение и ужесточил наказание до 400 часов обязательных работ, но при этом зачел Бывшеву 300 часов работ, уже отбытых им по приговору 2015 года, который был вынесен поэту за другое стихотворение на ту же тему; таким образом, фактический срок обязательных работ составил 100 часов. В стихотворении «На независимость Украины» содержались высказывания, которые можно истолковать как унизительные для русских, однако оно имело скорее политический, а не ксенофобный характер. К тому же, как неоднократно указывал центр «Сова», унижение достоинства – деяние, не представляющее существенной общественной опасности, – не должно преследоваться в уголовном порядке.

В том же месяце против Бывшева было возбуждено очередное дело по ч. 1 ст. 282. Ему вменили в вину публикацию на сайте «Орлец» стихотворений «Русский дух» и «Могучая куча», на этот раз уже не проукраинских, но, по мнению правоохранителей, содержащих «высказывания уничижительного характера по отношению к определенной нации». Эти стихотворения Бывшев опубликовал в сентябре 2017 года в комментариях к статье о мусорной куче во дворе одного из домов в Орле. Иронизируя по поводу несклонности русских к поддержанию чистоты и порядка, автор отзывается о согражданах нелестно, и, тем не менее, в обоих стихотворениях нет ничего, что могло бы послужить поводом для уголовного преследования за возбуждение ненависти.

Решив, очевидно, не останавливаться на достигнутом, в июле правоохранительные органы возбудили в отношении поэта еще одно дело – на этот раз по ч. 2 ст. 280 (призывы к экстремистской деятельности в интернете), по факту публикации стихотворения «Посвящается расширению НАТО на восток». Сомнительным представляется и это обвинение. Хотя автор прибегает к воинственной риторике, он призывает к расширению границ НАТО в рамках стратегии сдерживания, а не к войне с Россией. Кроме того, руководство стран НАТО и самого блока к аудитории Бывшева не относится, а потому его призывы сложно воспринимать как представляющие реальную угрозу.

В августе 2018 года в Петербурге было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 282 против Евгения Николаева, автора видеоблога «Дневник Белоруса». Его обвинили в публикации под видеозаписью другого автора комментария, возбуждающего вражду и унижающего достоинство по признаку национальной принадлежности. Мы ознакомились с комментарием Николаева, в котором тот яростно полемизировал с тезисом «ватников» о том, что «Украину придумал Ленин». В эмоциональном тексте Николаева действительно можно усмотреть признаки унижения достоинства не только россиян как политической общности, но и этнических русских. Однако, на наш взгляд, этот факт сам по себе не давал повода для уголовного преследования, учитывая, что никаких агрессивных призывов комментарий не содержал.

 

В 2018 году в Федеральный список экстремистских материалов был включен ряд разнородных украинских материалов, изъятых в Библиотеке украинской литературы[3] в Москве и запрещенных еще в 2015 году Мещанским районным судом. С большинством из них мы не имели возможности ознакомиться и не можем оценить обоснованность их запрета, очевидно лишь, что не все они являются националистическими. Удивительным образом в числе прочих материалов были запрещены два издания книги известного советолога и публициста Абдурахмана Авторханова (1908-1997) «Империя Кремля», впервые опубликованной в Германии в 1988 году. Аргументы суда нам неизвестны. «Империя Кремля» посвящена советскому периоду российской истории, который автор рассматривает через призму «колониальной политики» руководства в отношении народов СССР, обнаруживая шовинистические установки советских лидеров. Книга не содержит ни националистической риторики, ни агрессивных призывов, обусловленных идеологическими установками автора, ни высказываний, оправдывающих нацизм. Возможно, претензии к книге были связаны с интерпретацией Авторхановым пакта Молотова-Риббентропа или истории бандеровского движения, которую прокуратура и суд могли истолковать как распространение ложных сведений о деятельности СССР в годы войны, однако признаки состава ст. 3541 УК не дают формального основания для признания материала экстремистским. Напомним также, что, на наш взгляд, положение ч. 1 ст. 3541, карающее за распространение ложных сведений о деятельности советской власти в годы Второй мировой, должно быть исключено из состава статьи как чрезмерно ограничивающее дискуссию на исторические темы и тем самым нарушающее право на свободу выражения мнения.

 

Преследование за «реабилитацию нацизма»

В октябре в Чебоксарах было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 3541 УК в отношении оппозиционного блогера Константина Ишутова, опубликовавшего в Facebook немецкую листовку 1941 года с обещаниями населению СССР и сопроводившего публикацию комментарием, что Третий рейх относился к советскому народу «лучше, чем Путин к российскому». Блогер выбрал неудачную формулировку: ее действительно можно трактовать как косвенное одобрение действий нацистов. Вместе с тем из содержания страниц Ишутова в соцсетях не следует, что он увлекается нацистской идеологией, – очевидно, его целью было не оправдание нацизма, а критика политики президента России. Мы полагаем, что в этом случае уместной и достаточной мерой было бы требование удалить публикацию. Кроме того, неясно, почему дело возбуждено по второй части уголовной статьи о реабилитации нацизма, которая карает за действия, совершенные с использованием служебного положения, с использованием СМИ либо с «искусственным созданием доказательств обвинения».

 

Преследование за групповые антиправительственные инициативы

В 2018 году было возбуждено несколько уголовных дел против групп граждан, действия которых были восприняты правоохранительными органами как опасные антиправительственные выступления или подготовка к таковым.

В марте в Москве было возбуждено уголовное дело по ст. 2821 УК (организация экстремистского сообщества и участие в таковом) против десяти участников группы «Новое величие» во главе с Русланом Костыленковым, часть из них, включая двух девушек, была отправлена в СИЗО. На февраль 2019 года в СИЗО оставалось четыре человека, остальные находились под домашним арестом. По версии следствия, в начале декабря 2017 года несколько молодых людей создали одноименную группу в соцсетях, где размещали устав основанного им движения, а также тексты, пропагандирующие и оправдывающие насилие над полицией. Судя по некоторым материалам дела, «Новое величие» проводило занятия по стрельбе с использованием двух стволов охотничьего огнестрельного оружия, а также по изготовлению и метанию «коктейлей Молотова». Тем не менее, дело «Нового величия» представляется нам сомнительным. Конкретные планы группы так и не стали известны. Помимо подготовки к каким-то будущим событиям (судя по программе группы – к моменту падения существующего режима), группа распространяла листовки, но они не содержали призывов к насилию, только – к смене режима. При этом в группу были внедрены три или даже четыре агента, которые, судя по материалам дела, играли важную роль в ее развитии, в частности, нашли офис и написали устав. Трудно согласиться со следствием, которое считает «Новое величие» сложившимся сообществом с внятными целями, имеющими экстремистский характер и представлявшими реальную опасность для общества.

В мае в Челябинске в рамках расследования по ч. 2 ст. 213 УК (хулиганство, совершенное организованной группой по мотивам политической ненависти) прошла серия обысков у ряда участников оппозиционной акции «Он нам не царь», в т. ч. у координатора штаба Навального Бориса Золотаревского, который стал подозреваемым по делу. По версии полиции, участники несогласованного шествия, проявляя явное неуважение к обществу и политическую ненависть, призывали к отставке местного губернатора, а также «скандировали враждебные, недоброжелательные, неприязненные, проникнутые социальной ненавистью лозунги в отношении Президента Российской Федерации Путина В.В.: "Путин – вор", "раз, два, три, Путин – уходи"». На наш взгляд, скандирование лозунгов с призывами к ненасильственной смене лиц на руководящих должностях государства и региона, а также с обвинениями их в недобросовестности не только не является проявлением политической вражды, но и не должно квалифицироваться как хулиганство, поскольку само по себе не нарушает общественный порядок.

В августе стало известно о том, что центральный аппарат ФСБ возбудил дело о деятельности пабликов во «ВКонтакте» и аккаунта в Instagram криминальной тематики. Супружеской паре из Екатеринбурга было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 280 и чч. 1 и 2 ст. 2821; еще один обвиняемый по делу – их друг. Мужчин Верх-Исетский районный суд отправил под арест, они находятся в московском СИЗО «Лефортово», а с беременной жены одного из них взяли подписку о невыезде. Их обвиняют в том, что они администрировали паблики в соцсетях, распространяя идеологию «А.У.Е.» («Арестантского уркаганского единства»), в том числе пропагандируя насилие в отношении сотрудников правоохранительных органов и распространяя продукцию «с символикой движения». Идеология преступного мира (и субкультуры «А.У.Е.») ориентирована на противозаконную деятельность и концептуально несовместима с реализацией конституционных прав граждан. Тем не менее, эта идеология – не политическая и не направлена на изменение конституционного строя. Поэтому мы полагаем, что деятельность по популяризации этой идеологии не должна быть предметом антиэкстремистского правового регулирования, хотя в принципе может быть криминализована. Возможно, для организаторов структур, эксплуатирующих криминальную тематику и подстрекающих к насилию, должна быть предусмотрена новая уголовная норма, сходная по составу с ч. 1 ст. 239 УК (создание общественного объединения, деятельность которого сопряжена с насилием над гражданами).

Между тем в Москве в октябре суд вернул прокурору из-за неконкретности и противоречивости обвинения дело пенсионера Вячеслава Горбатого, обвиняемого по ч. 2 ст. 2822 УК (участие в деятельности экстремистской организации) в причастности к Инициативной группе по проведению референдума «За ответственную власть» (ИГПР «ЗОВ»), которая продолжает деятельность запрещенной в 2010 году «Армии воли народа» (АВН). Мы полагаем, однако, что эта организация сталинистско-националистического толка, неоднократно замеченная в ксенофобной пропаганде, была признана экстремистской неправомерно, поскольку это решение опиралось только на необоснованный запрет листовки «Ты избрал – тебе судить!», призывающей к референдуму с целью установления ответственности власти за ухудшение жизни граждан вплоть до обьявления вне закона. Соответственно, неправомерным мы считаем и преследование Горбатого. На наш взгляд, дело АВН должно быть пересмотрено по существу.



Издержки борьбы за толерантность

Злоупотребление криминализацией возбуждения ненависти

Мы сочли неправомерными или недостаточно обоснованными еще несколько случаев преследования за возбуждение разного рода ненависти, не направленное на критику властей.

В мае активисты судакского «Антикоррупционного бюро Крыма» Дмитрий Джигалов и Олег Семенов были приговорены по ст. 282 к штрафам в размере 300 тысяч рублей и 50 тысяч рублей соответственно (меньшая сумма штрафа была назначена Семенову с учетом полугода пребывания в СИЗО). Они были признаны виновными в унижении достоинства болгар. Речь в деле шла о публикации видео, в котором Семенов упрекал болгар, не пригласивших делегацию из России на празднование годовщины освобождения страны от османского ига в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов, в неблагодарности к русским, а также допустил некие высказывания о сталинской депортации крымских болгар. Истинным же поводом для преследования Семенова и Джигалова послужила, по всей видимости, их общественная деятельность по борьбе со свалками и незаконной застройкой в Крыму, раздражавшая местные власти. Мы выражали сомнения в пропорциональности уголовного преследования Джигалова и Семенова: речь шла об унижении достоинства, т.е. о малоопасном деянии. Кроме того, Семенов и Джигалов не были ранее замечены в ксенофобной пропаганде. Впрочем, в феврале 2019 года Верховный суд Крыма отменил приговор активистам в связи с частичной декриминализацией ч. 1 ст. 282.

Внимание прессы и общества привлекло возбужденное в сентябре по ч. 1 ст. 282 уголовное дело против активистки феминистского движения из Омска Любови Калугиной. Активистку обвинили в возбуждении в соцсети ненависти к мужчинам. Высказывания, содержащиеся в ее постах, которые вызвали нарекания у правоохранительных органов, различались по степени агрессии – от грубого юмора до таких, в которых можно усмотреть признаки унижения достоинства и призывы к насилию. На наш взгляд, общественная опасность агрессивных высказываний радикальных феминисток невелика, поскольку их риторика не связана с практикой применения реального насилия, поэтому необходимости в уголовном преследовании Калугиной не было. Дело Калугиной было прекращено следствием в феврале 2019 года, также в результате реформирования ст. 282.

В декабре 2018 года президиум Мосгорсуда отменил приговор по делу Евгения Корта, осужденного в 2016 году по ч. 1 ст. 282 за возбуждение национальной ненависти, и направил дело на новое рассмотрение в Зеленоградский районный суд. Корт был приговорен к году колонии-поселения (наказание было позднее заменено штрафом) за републикацию в соцсети «ВКонтакте» одного изображения – расистского коллажа из аккаунта известного ультраправого Максима Марцинкевича (Тесака). На картинке Тесак прижимает к стене Пушкина, сопровождая это репликой с ксенофобным оскорблением. Кассационную жалобу по делу передал в Мосгорсуд заместитель председателя Верховного суда России Владимир Давыдов. Он указал, что в приговоре не приведено подтверждений тому, что Корт действовал с прямым умыслом унизить достоинство группы лиц по национальному признаку, а обвинительный приговор не может быть «основан на предположениях». Приговор Корту послужил основанием для подачи жалобы в Конституционный суд на применение ст. 282, которая, однако, не была принята к рассмотрению. Кассационная жалоба на приговор поступила в Верховный суд и сначала была отклонена; ВС изменил позицию после того, как принял новое постановление о практике по делам экстремистской направленности.

В сентябре Челябинский областной суд вынес приговор Александру Гирю, скрывавшемуся от следствия и суда участнику погрома на рок-фестивале «Торнадо» в 2010 году. Напомним, тогда местные жители избили несколько десятков гостей фестиваля и впоследствии были привлечены к ответственности. Гирь был признан виновным не только в организации массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, но и по п. «а» ч. 2 ст. 282 (действия, направленные на возбуждение ненависти, а также на унижение достоинства человека и группы лиц по признаку принадлежности к какой-либо социальной группе, совершённые публично, с применением насилия). Мы считаем неправомерным предъявленное Гирю, как и еще нескольким участникам погрома, обвинение в возбуждении ненависти. Любителей рок-музыки, в возбуждении ненависти к которым их обвиняли, едва ли можно считать отдельной социальной группой. Кроме того, основной причиной нападения стало не какое-либо идеологическое противостояние, а бытовой конфликт между обвиняемыми и гостями фестиваля, имевший место накануне погрома.

 

Преследования за экстремистскую символику

Согласно статистике Судебного департамента Верховного суда, только в первой половине 2018 года к ответственности по ст. 20.3 КоАП (пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, а также символики экстремистских организаций) было наказано 963 лица[4], однако лишь в некоторых из этих случаев мы знаем подробности административных дел и можем судить о степени их правомерности. За год мы отметили 29 эпизодов привлечения к ответственности за публичную демонстрацию нацистской символики или символики запрещенных организаций, не нацеленную на опасную пропаганду, что значительно меньше, чем годом ранее (46 эпизодов).

По-прежнему эта статья часто неправомерно применяется для оказания давления на неугодных властям активистов. Так, в августе активист штаба Навального в Набережных Челнах, один из организаторов митинга против пенсионной реформы Дмитрий Тетерин был оштрафован на 2 тысячи рублей за публикацию во «ВКонтакте» картинки, на которой президент России Владимир Путин изображен в нацистской форме, с подписью «Фюрер Четвертого рейха». Мы полагаем, что Тетерина привлекли к ответственности неправомерно, поскольку он использовал нацистскую символику как средство политической полемики, а не пропагандировал идеологию нацизма.

Внимание правоохранительных органов привлекают и исторические фотографии, опубликованные без какого-либо политического подтекста. В августе в Кызыле (Тыва) суд назначил штраф в тысячу рублей местной активистке Оюмаа Донгак. Претензии правоохранительных органов вызвали несколько ее постов во «ВКонтакте». Один из них содержал отрывок из современного интервью с немкой, участвовавшей в деятельности нацистского Союза немецких девушек, и ссылку на само интервью. Пост был проиллюстрирован архивной фотографией, на которой девушки машут флажками со свастикой. Вторая публикация содержала фотографию Гитлера, сидящего за столом с газетой, и информацию о том, что лидер нацистской Германии признавался человеком года по версии британского журнала Time. В третьем посте была приведена известная фотография 1936 года с верфи в Гамбурге, на которой видно, что один из людей в толпе приветствующих Гитлера не вскидывает руку. Четвертое изображение иллюстрировало материал о создании атомной бомбы в Германии. Суд не счел существенным тот факт, что посты активистки осуждали нацизм, оценив лишь формальную сторону ее деяния. Верховный суд республики подтвердил это решение.

Впрочем, в некоторых случаях суды вставали на сторону преследуемых. К примеру, в феврале 2018 года Архангельский областной суд отменил решение Исакогорского районного суда, который месяцем ранее оштрафовал волонтера архангельского штаба Алексея Навального Михаила Листова из-за двух публикаций во «ВКонтакте»: знаменитого снимка 1945 года, на котором советские солдаты бросают к Мавзолею нацистские знамена во время парада Победы, и кадра из вызвавшего скандал танцевального шоу на телеканале «Россия 1», один из участников которого выступал в нацистской форме. Посты Листова явным образом не были направлены на пропаганду нацизма, и его дело получило широкую огласку из-за флешмоба, объявленного в его поддержку Алексеем Навальным: пользователи соцсети распространяли опубликованную Листовым фотографию с нацистскими знаменами. Не исключено, что именно резонанс, произведенный этим делом, привел к тому, что в Госдуму были внесены законопроекты о реформировании ст. 20.3 КоАП.

 

Борьба с «оскорбителями чувств верующих»

В феврале 2018 года Набережночелнинский городской суд Татарстана вынес приговор 20-летнему Антону Ушачеву, обвинявшемуся в нанесении оскорбительных надписей на заборе у Боровецкой церкви Свято-Вознесенского архиерейского подворья и местного родника. Ушачева приговорили к 320 часам обязательных работ по ч. 1 ст. 148 УК (оскорбление чувств верующих) и ч. 1 ст. 214 УК (вандализм без мотива ненависти), при этом обвинение по ч. 1 ст. 282 УК (возбуждение религиозной ненависти) с него было снято. Суд решил, что Ушачев нанес надписи «с целью оскорбления религиозных чувств верующих людей», сознавая, что в церковь и к роднику приходит большое число православных (при этом сами представители Свято-Вознесенского подворья заявили, что «это просто пакости», а не серьезное преступление). В то же время, по мнению суда, инкриминированные ему действия совершались из хулиганских побуждений, а не по мотивам религиозной ненависти или вражды. В итоге обвинение по ст. 282 с челнинца было снято с признанием права на реабилитацию, а обвинение по ст. 148 УК было переквалифицировано с ч. 2 на ч. 1 (было исключено указание на совершение действий в местах, специально предназначенных для проведения богослужений). С учетом того, что Ушачев более чем полгода провел под стражей, назначенное ему наказание было сочтено отбытым. Мы полагаем, что действия Ушачева достаточно было бы квалифицировать по ст. 214 УК (а в случае установления мотива ненависти – по ч. 2 этой статьи).

В апреле в Краснодаре следствие прекратило производство по делу Максима Дроздова, обвинявшегося в унижении достоинства атеистов по ч. 1 ст. 282 УК. Дело было возбуждено в связи с публикацией сатирического стихотворения «Еретичка», по сюжету которого сельчане во главе с местным священником сожгли на костре школьную учительницу, заявившую на уроке, что важна наука, а бога нет. Следователь все-таки пришел к выводу, что стихотворение не было направлено на возбуждение ненависти, поскольку «являлось самовыражением Дроздова», имело ироничный характер и не содержало призывов «к каким-либо конкретным действиям».

Вообще же большая часть разбирательств в связи с оскорблением чувств верующих в 2018 году касалась распространения атеистических изображений в соцсетях. Напомним, мы не видим никакой необходимости в преследовании за публикацию подобных материалов, даже грубых, если они не содержат агрессивных призывов в отношении верующих. Для общества такие публикации не представляют никакой опасности и санкции за их распространение можно расценить как необоснованное вмешательство в свободу выражения мнения в отношении религии. 

В январе стало известно, что в Орле передано в суд дело по ч. 1 ст. 148 в отношении 29-летнего местного жителя, размещавшего на своей странице во «ВКонтакте» «фотоизображения с надписями, оскорбляющими религиозные чувства православных верующих и оскверняющими основные предметы религиозного почитания». Исход дела неизвестен.

В том же месяце мировой суд в Сочи прекратил уголовное дело против Виктора Ночевнова, ранее осужденного по ч. 1 ст. 148, в связи с истечением срока давности привлечения к ответственности. Ночевнов в августе 2017 года был приговорен к штрафу в размере 50 тысяч рублей, но затем районный суд отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение. Сочинца обвиняли в републикации в соцсети серии карикатурных изображений Христа.

В марте стало известно, что в Кургане суд прекратил уголовное преследование 18-летнего местного жителя, которого обвиняли в оскорблении чувств верующих по ч. 1 ст. 148, назначив ему судебный штраф в размере 30 тысяч рублей. По версии следствия, в декабре 2017 года, отмечая день рождения в съемном коттедже, молодой человек обнаружил там православную икону. Перевернув икону, он сфотографировался с ней в зеркале и разместил фото в соцсети, сопроводив оскорбительным по отношению к православным комментарием. В ходе предварительного следствия курганец раскаялся в содеянном и, чтобы загладить причиненный вред, через соцсеть извинился перед всеми верующими, а также пожертвовал деньги православному храму. Поскольку он впервые совершил преступление небольшой тяжести и при этом возместил ущерб, следствие направило в суд ходатайство о прекращении дела.

В сентябре за публикацию восьми атеистических мемов был оштрафован на 15 тысяч рублей по ч. 2 ст. 5.26 КоАП (умышленное публичное осквернение предметов религиозного почитания) житель Северодвинска Игорь Марков. Мы полагаем, что размещение в сети атеистических картинок, пусть и грубого содержания, само по себе не должно трактоваться как осквернение предметов религиозного почитания, поскольку публикация фотоколлажей не предполагает никаких активных действий с этими предметами. Следует также отметить, что имеющее очевидно религиозное происхождение понятие «осквернение» в законодательстве никак не определено.

В октябре в Иркутске суд приступил к рассмотрению дела анархиста Дмитрия Литвина, обвиняемого по ч. 1 ст. 148 в связи с публикацией четырех антихристианских мемов во «ВКонтакте». Подсудимый отказался от прекращения дела в связи с истечением срока давности, поскольку это основание не является реабилитирующим. Опубликованные Литвиным изображения с евангельскими персонажами были грубыми и непристойными, но не содержали агрессивных призывов в отношении христиан.

Летом 2018 года на волне дискуссий о применении ст. 282 скандал разразился вокруг уголовных дел троих барнаульцев – Марии Мотузной, Андрея Шашерина и Даниила Маркина. Первых двоих обвиняли сразу по ч. 1 ст. 148 и ч. 1 ст. 282 УК в публикации атеистических и ксенофобных изображений, а Маркину обвинение в унижении христиан за публикацию антихристианских мемов было предъявлено только по ч. 1 ст. 282. С нашей точки зрения, обвинения против Маркина были выдвинуты без всяких оснований; Мотузная и Шашерин публиковали, среди прочего, ксенофобные изображения, но их посты не давали достаточного повода для преследования.

Дело Мотузной рассматривал Индустриальный районный суд Барнаула. В октябре в условиях давления общественности защита, обвинение и суд воспользовались новым постановлением ВС и сошлись на том, что дело Мотузной должно вернуться в прокуратуру «для установления новых обстоятельств». Параллельно тот же районный суд по представлению УФСИН отменил условный срок, назначенный в 2017 году барнаулке Наталье Телегиной, которая была осуждена по тем же статьям за репост семи антихристианских изображений и одной картинки, направленной против выходцев с Кавказа.

В январе 2019 года дела против Мотузной, Шашерина и Маркина были прекращены в связи с декриминализацией ст. 282, правоохранительные органы не сочли нужным продолжать преследование Мотузной и Шашерина лишь по ст. 148.

На наш взгляд, многочисленные примеры несостоятельности обвинений в оскорблении чувств верующих, выявляемой на стадии следствия и суда, свидетельствуют в пользу предложений об отмене или хотя бы частичной декриминализации чч. 1 и 2 ст. 148.



Религиозные группы

«Хизб ут-Тахрир»

По нашим сведениям, в 2018 году по обвинению в причастности к деятельности исламистской партии «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», которая была запрещена в 2003 году как террористическая, было вынесено 15 приговоров против 49 человек, все по ст. 205(организация деятельности террористической организации или участие в ней), но в рамках двух приговоров 24 человека были осуждены также по ст. 278 УК в сочетании с ч. 1 ст. 30 УК (приготовление к насильственному захвату власти). Известные нам приговоры распределены следующим образом: один приговор был вынесен против 21 уфимца, три приговора — против троих мусульман из Татарстана, три приговора — против шести жителей Челябинской области, три — против десяти жителей Петербурга, два — против двоих мусульман в Москве, один — против двоих жителей Севастополя, один — против четырех жителей Бахчисарая, один — против одного заключенного в Вологодской области. В 2017 году мы зафиксировали 15 таких приговоров против 37 человек.

Напомним, что решение о запрете «Хизб ут-Тахрир» как террористической организации мы считаем неправомерным, поскольку партия не практикует насилия и не рассматривает его как подходящий для себя метод борьбы за построение всемирного Халифата. Однако, с нашей точки зрения, «Хизб ут-Тахрир» все же могла бы быть запрещена – по иным основаниям[5].

Между тем, за причастность к «Хизб ут-Тахрир» преследуют по ст. 2055, которая предусматривает наказание вплоть до пожизненного лишения свободы, и сроки наказания, которые назначают суды осужденным, с каждым годом растут. Так, Приволжский окружной военный суд в июле приговорил десять уфимцев из двадцати одного осужденного к срокам в 20-24 года колонии строгого режима при том что никто из них не обвинялся в причастности к насилию.

Как и прежде, при рассмотрении дел о причастности к «Хизб ут-Тахрир» речь не идет о доказывании реальной подготовки обвиняемых к осуществлению терактов или захвату власти: следствие констатирует факт вовлечения их в партийную деятельность в форме распространения или просто изучения литературы «Хизб ут-Тахрир», проведения собраний единомышленников, а затем окружные военные суды[6] удовлетворяют требования прокуратуры.

При этом общий размах преследования адептов партии в 2018 году снизился: хотя как минимум 20 людям были предъявлены обвинения в рамках пяти уголовных дел, нужно отметить, что в 2017 году таких дел было возбуждено порядка десятка против более четырех десятков мусульман. Из пяти дел 2018 года два возбуждено в Татарстане (в том числе самое масштабное – против 14 человек, еще одно – против троих), два в Крыму (двое арестованных) и одно в Челябинске. Против 18 человек выдвинуты обвинения по ст. 2055, одного обвиняют по ст. 2052 о пропаганде терроризма, еще одному предъявлены обвинения по обеим статьям сразу. В последнем случае речь идет о челябинце Амире Гилязове, который был отправлен под арест, несмотря на то, что почти полностью парализован и нуждается в постоянной помощи. Понадобилось активное вмешательство правозащитного сообщества и прессы, чтобы Гилязова отпустили под подписку о невыезде.

В 2018 году в Федеральный список экстремистских материалов было включено 26 пунктов с материалами «Хизб ут-Тахрир», среди них четыре электронных выпуска журнала «Аль-Ваъй» и другие партийные материалы, а также ролики о преследовании адептов партии в России. Кроме того, согласно статистическим данным Роскомнадзора, не менее 17000 раз за первые три квартала 2018 года материалы «Хизб ут-Тахрир» блокировались во внесудебном порядке по «закону Лугового» (не считая блокировок по суду)[7]. Как и ранее, правоохранительные органы и суды запрещают материалы партии автоматически по ассоциации с запрещенной организацией, не рассматривая их содержание по существу и не выясняя степень их потенциальной опасности. Нам известны случаи преследования по ст. 20.29 и 20.3 КоАП за распространение материалов и демонстрирование символики «Хизб ут-Тахрир», однако мы не относим их к числу неправомерных, если речь идет о распространении партийной пропаганды.

 

«Таблиги Джамаат»

Нам известно о 5 приговорах, вынесенных в 2018 году против 22 человек по обвинению в причастности к деятельности запрещенного в России международного религиозного движения «Таблиги Джамаат» по ст. 2822 УК (организация деятельности экстремистской организации или участие в таковой): 14 человек были осуждены в Москве в двух судебных процессах, четыре человека – в Московской области, трое – в Башкортостане, и один в Алтайском крае (по ч. 1.1 ст. 2822 о вовлечении лица в деятельность экстремистской организации); все они получили реальные сроки лишения свободы, от года до шести лет. Отметим, что в 2017 году мы зафиксировали семь таких приговоров, вынесенных против 19 человек.

В 2018 году было возбуждено как минимум одно новое дело против последователей «Таблиги Джамаат»: два человека были арестованы в Татарстане. В прошлом году, по нашим данным, было возбуждено как минимум четыре таких дела.

По-прежнему появляются сообщения Пограничной службы ФСБ о случаях, когда граждане других государств, относительно которых имеются сведения об их причастности к «Таблиги Джамаат», не допускаются на территорию России.

Напомним, религиозное объединение «Таблиги Джамаат» было запрещено в России как экстремистское в 2009 году. Мы расцениваем этот запрет как неправомерный, поскольку это движение занимается мирной пропагандой ислама, пусть и фундаменталистского толка, и не было замечено в каких-либо призывах к насилию.

 

Последователи Саида Нурси

В 2018 году продолжалось преследование мусульман, изучающих труды турецкого богослова Саида Нурси, которые, на наш взгляд, запрещают в России безосновательно. Российские правоохранительные органы преследуют верующих, у которых находят книги Нурси, за членство в некой единой организации «Нурджулар», которая была запрещена в России несмотря на то, что даже само ее существование не было доказано. Обычно верующих обвиняют в том, что они организуют и посещают «домашние медресе», где обсуждают труды Нурси, а также в распространении его книг.

Нам стало известно о пяти приговорах, вынесенных против пяти последователей Нурси по ст. 2822, – три человека были осуждены в Красноярске, и по одному в Новосибирске и Дагестане. В Красноярске осужденные за причастность к деятельности местной «ячейки» «Нурджулар» Андрей Дедков и Андрей Рексть отделались штрафами, Сабиржон Кабирзода получил два года условно. Однако двое из пяти осужденных в 2018 году были приговорены к реальным срокам лишения свободы. В 2017 году мы зафиксировали четыре таких приговора против девяти человек.

Самым суровым за всю историю давления на последователей Нурси стал приговор 21-летнему Ильгару Алиеву, которого Избербашский городской суд Республики Дагестан в мае приговорил к восьми годам колонии общего режима (в июле это решение подтвердил ВС республики). По версии следствия, с которой согласился суд, он проводил в Избербаше, Махачкале и Хасавюрте занятия по изучению трудов Нурси, вовлекал в деятельность ячейки молодых людей, а также посещал международные конференции и форумы, организованные последователями богослова. Длительный срок лишения свободы, назначенный Алиеву, объясняется тем, что он был обвинен одновременно по двум частям ст. 2822 – по ч. 1 об организации деятельности экстремистской организации и по ч. 1.1 о вовлечении других в эту деятельность.

Имам Камиль Одилов был в июле приговорен Октябрьским районным судом Новосибирска по ч. 1 ст. 2822 к двум годам колонии общего режима. Одилова обвиняли в том, что он, уже будучи осужден условно по аналогичному делу в 2013 году, продолжил свою деятельность, возобновив занятия «домашнего медресе» с использованием запрещенных книг Нурси.

К тому же в декабре Первомайский районный суд Новосибирска удовлетворил иск администрации исправительной колонии, в которой Одилов отбывает срок, о назначении ему административного надзора по освобождении. Суд отметил, что Одилов был осужден за преступление экстремистской направленности, относящееся к категории тяжких, и «за время отбывания характеризуется отрицательно»: в колонии получил четыре дисциплинарных взыскания, не получал поощрений и не реагирует на меры воспитательного характера, в частности, «не принимает инициативные меры к психофизической корректировке своей личности и ресоциализации», равно как и к трудоустройству. В связи с этим для Одилова был установлен надзор на весь срок до погашения судимости, то есть на восемь лет с момента отбытия наказания.

Отметим, что один из подельников Одилова, обвинявшийся по ч. 2 ст. 2822 в участии в занятиях его «домашнего медресе», был в марте освобожден от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (то же в 2017 году произошло с двумя другими фигурантами того же дела).

В Курганской области в 2018 году было прекращено за истечением сроков давности уголовное преследование по ч. 1 ст. 282 и ч. 1 ст. 2052 за распространение в соцсети неких религиозных материалов, призывающих к вооруженной борьбе. Обвинявшегося в публикации этих материалов мусульманина правоохранительные органы посчитали последователем «Нурджулар», поскольку, по их мнению, он «длительное время собирал соответствующую библиотеку и самостоятельно изготавливал брошюры трудов Саида Нурси, планируя использовать их для дальнейшего просвещения земляков».

У нас нет сведений о новых делах, возбужденных в 2018 году против последователей Нурси. Однако в октябре 2018 года Вахитовский районный суд Казани приступил к рассмотрению дела двух местных жителей по обвинению в организации деятельности «ячейки» «Нурджулар». Информацией о том, когда было возбуждено это дело, мы не располагаем. Кроме того, в Красноярске был арестован местный житель, ранее проходивший в качестве свидетеля по делам о деятельности красноярской и новосибирской «ячеек». В 2017 году нам стало известно о возбуждении трех таких дел в отношении пяти человек.

В 2018 году Федеральный список экстремистских материалов пополнился пятью брошюрами Нурси, все они были запрещены в Красноярске, одна в 2012 году, а еще четыре – в 2018-м.

 

Иные мусульмане

В конце февраля Чебаркульский городской суд Челябинской области приговорил Х. Динмухаметова, 67-летнего помощника имама мечети «Аль-Амин», к двум годам лишения свободы условно с двухлетним испытательным сроком по ч. 1 ст. 282 за распространение четырех экземпляров брошюры «Женщина в Исламе и в иудейско-христианском мире». Брошюра была признана экстремистской в 2015 году в Свердловской области. Мы считаем, что оснований для запрета этой брошюры не было: ее автор стремился показать, что ислам предоставляет женщинам больше прав и пропагандирует более уважительное отношение к женщине, чем иудаизм и христианство; при этом в целом текст выдержан в духе уважения к этим двум религиям. Таким образом, не было оснований и для преследования Динмухаметова.

В августе Кировский районный суд Уфы рассмотрел дело Амина Шаяхметова, обвинявшегося по ч. 1 ст. 282 в возбуждении религиозной ненависти на основании публикации шести текстов на сайте самораспустившейся годом ранее организации «Шура мусульман Республики Башкортостан». Эти тексты были признаны экстремистскими в 2017 году, для запрета как минимум трех из них оснований мы не усмотрели. Суд решил прекратить уголовное преследование Шаяхметова с назначением судебного штрафа, однако это решение было обжаловано прокуратурой, и в ноябре Верховный суд Башкортостана направил дело обратно в районный суд на новое рассмотрение[8].

В июле 2018 года стало известно, что в Татарстане расследуется уголовное дело о продолжении деятельности общины файзрахманистов, которая признана экстремистской. Фигурантами по делу проходят пять человек. Обвиняемые по ч. 2 ст. 2822 Рустам Галеев и Галимьян Хазетдинов находятся под арестом. По версии следствия, они занимались вербовкой в религиозную группу, организовывали ее сборы, на которых изучали запрещенную религиозную литературу, призывали отказываться от медицинской помощи и исполнения гражданских обязанностей, а также собирали деньги на деятельность общины. Мусульманская община, основанная бывшим заместителем муфтия Татарстана Файзрахманом Саттаровым, была признана экстремистской организацией в 2013 году после того, как контрольные органы провели проверку общины и обнаружили, что ее члены вели изолированный образ жизни, им было запрещено обращаться в медицинские учреждения и отдавать детей в школы. Подобные явления не являются предметом антиэкстремистского правового регулирования. Насколько нам известно, община вела замкнутый, но не агрессивный образ жизни, поэтому мы полагаем, что решение о признании ее экстремистской неправомерно, а соответственно, нет оснований и для привлечения к ответственности по ст. 2822 за продолжение ее деятельности.

В июне в Красноглинский районный суд Самары поступил иск о признании экстремистскими ряда исламских религиозных книг. Среди них толкования Корана авторства ибн-Касира и ас-Саади. Кроме того, в иске фигурируют книги из изданной в Германии серии «Значение и смысл Корана»; ознакомиться с ними нам не удалось. Книги были изъяты в молельном доме в поселке Красный пахарь Самарской области в рамках обыска по делу некой «подпольной салафитской ячейки». Иск основан на результатах лингвистической экспертизы, выполненной в марте 2018 года УФСБ России по Самарской области. Как заявляет прокуратура, эксперты обнаружили в представленной к исследованию литературе «высказывания экстремистского характера, направленные на возбуждение ненависти, вражды либо розни по признаку отношения к религии (в отношении групп «иудеи», «христиане», «неверующие»)». В фигурирующем в иске тафсире ибн-Касира признаков экстремизма мы не нашли. Упоминание содержащихся в Коране призывов к борьбе с неверными, а также негативные высказывания об иноверцах, с нашей точки зрения, не следует трактовать как прямые агрессивные призывы, представляющие угрозу для последователей иных религий. В то же время в «Толковании Священного Корана» ас-Саади содержится ряд высказываний, вольно интерпретирующих аяты Корана, которые можно расценить как одобрение военного джихада. Интересы издательств, выпустивших книги, представляет группа известных адвокатов, ранее выступавших в процессах о запрете исламской литературы, процесс привлек внимание мусульманских организаций и СМИ.

В течение 2018 года в Федеральный список экстремистских материалов были включены 22 пункта, содержащих безосновательно запрещенные мусульманские материалы. Основанием для признания их экстремистскими послужило утверждение превосходства ислама в том или ином изводе над другими религиозными течениями, которое, на наш взгляд, не следует трактовать как возбуждение религиозной ненависти.

В 2018 году мы узнали о восьми случаях привлечения мусульман к ответственности по статье 20.29 КоАП за распространение религиозных материалов, без должных оснований признанных экстремистскими, или их хранение с целью распространения. Известен и ряд случаев взимания штрафов по ст. 16.13 КоАП (несоблюдение таможенных запретов) за попытки ввоза в Россию неправомерно запрещенной исламской литературы.

 

Свидетели Иеговы

В 2018 году развернулась широкая кампания по преследованию Свидетелей Иеговы, российские организации которых в количестве 395 общин во главе с Управленческим центром Свидетелей Иеговы в России были в 2017 году запрещены как экстремистские.

За год мы насчитали не менее 36 новых уголовных дел против не менее 100 верующих в 28 различных регионах России, от Смоленска до Дальнего Востока (в это множество пока не входят Москва и Петербург, хотя уже есть прецедент, когда в Москве был задержан подозреваемый по делу, возбужденному в другом регионе).

Свидетелей Иеговы обвиняют по ст. 2822 в продолжении деятельности запрещенных общин. При этом речь идет об организации и проведении молитвенных собраний, то есть о вероисповедной деятельности, право осуществлять которую индивидуально или сообща гарантирует ст. 28 Конституции РФ. Как правило, обвинения выдвигаются по чч. 1 и 2 ст. 2822, но как минимум в четырех случаях Свидетелей Иеговы обвиняют по ч. 1.1 этой статьи в вовлечении в деятельность запрещенных общин, а в трех – также по ст. 2823 – в финансировании экстремистской деятельности. Среди обвиняемых — верующие в возрасте от 23 до 84 лет, в том числе более двух десятков женщин, две из которых на момент выхода доклада находятся в СИЗО в Смоленской области. В течение года общее число обвиняемых, находящихся в СИЗО, менялось: с одной стороны, производились все новые аресты, с другой – суды меняли некоторым арестованным меру пресечения на более мягкую (домашний арест, запрет определенных действий, подписку о невыезде). Во второй половине года это число колебалось между тремя с половиной и двумя десятками человек.

С апреля 2018 года в Железнодорожном районном суде Орла шел процесс над датчанином Деннисом Кристенсеном, которого обвиняли по ч. 1 ст. 2822 в организации деятельности местной общины, запрещенной в 2016 году. С мая 2017 года в течение всего следствия и суда он находился в СИЗО. Процесс Кристенсена привлек внимание СМИ, российских правозащитников и международных организаций, исход его воспринимался как важный прецедент, очерчивающий дальнейшую судьбу единоверцев Кристенсена, обвиненных по той же статье. Суровый приговор, вынесенный Кристенсену в феврале 2019 года, т.е. уже вне рассматриваемого в докладе периода, – шесть лет колонии общего режима – вызвал громкий резонанс и протесты международных инстанций. Так, призыв к российским властям прекратить преследования за осуществление права на свободу религии, убеждений, выражения мнения и свободу собраний и пересмотреть антиэкстремистскоезаконодательство поступил от Верховного комиссара ООН по правам человека.

Кроме того, в декабре 2018 года Прохладненский районный суд Кабардино-Балкарской Республики признал семидесятилетнего пенсионера, Свидетеля Иеговы Аркадю Акопяна виновным в возбуждении религиозной ненависти по ч. 1 ст. 282 и приговорил его к 120 часам обязательных работ. Акопян был признан виновным на основании показаний пяти свидетелей, не придерживающихся того же вероисповедания, заявивших, что они по поручению Акопяна распространяли запрещенные брошюры Свидетелей Иеговы. Защита Акопяна утверждала, что запрещенных материалов он не распространял, а кроме того, распространение экстремистских материалов, даже если оно имело место, может быть наказуемо по ст. 282 лишь в том случае, если доказано, что обвиняемый преследовал цель возбудить ненависть либо вражду. Между тем, в тексте изданий, распространение которых вменялось в вину Акопяну, не было утверждений о необходимости противоправных действий против какой-либо группы лиц, а именно подобные призывы, согласно Постановлению Верховного суда «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» 2011 года, следует считать признаком возбуждения ненависти. Отметим, что все последователи Свидетелей Иеговы, которым ранее выносили обвинительные приговоры за возбуждение ненависти, были оправданы судами вышестоящих инстанций с признанием права на реабилитацию. Защита подала апелляцию на приговор, который должен быть отменен в результате декриминализации ч. 1 ст. 282.

Давление на верующих не ограничивается уголовным преследованием. По информации самих Свидетелей Иеговы, в 2018 году правоохранительные органы провели не менее 270 обысков у верующих с изъятием печатных материалов, бумаг, техники и информационных носителей. Отметим, что эти мероприятия часто осуществляются в жесткой форме: вооруженные сотрудники правоохранительных органов врывались в дома и квартиры, пугая пожилых людей и детей, в ряде случаев применялась сила, так что верующие обращались за медицинской помощью, нередки ночные допросы без оглядки на возраст и состояние здоровья допрашиваемых. Следует также отметить рост числа случаев отказа Свидетелям Иеговы в праве на прохождение альтернативной гражданской службы. Как сообщают Свидетели Иеговы, в результате запрета общин и последующей волны преследований страну покинули около пяти тысяч их единоверцев.

Нам известны лишь единичные случаи привлечения Свидетелей Иеговы к административной ответственности по ст. 20.29 КоАП за распространение запрещенной литературы, хотя можно предположить, что их было значительно больше. Зато Федеральный список экстремистских материалов пополнился двадцатью пунктами с литературой Свидетелей Иеговы. В их числе «Священное Писание в Переводе Нового мира», то есть Библия в переводе Свидетелей Иеговы, и еще ряд брошюр, запрещенных в 2017 году в Выборге, а также брошюры, признанные экстремистскими в 2016 году в Одинцово Московской области, запрет которых был подтвержден Мособлсудом в январе 2018 года, и номер журнала «Пробудитесь», запрещенный в июне 2018 года в Елабуге (Татарстан).

Между тем Свидетели Иеговы продолжают отстаивать свои права в ЕСПЧ, где, по их сведениям, по состоянию на начало 2019 года находилось уже более 40 их жалоб на нарушение прав верующих в результате запретов литературы и деятельности общин, воспрепятствования проведению религиозных собраний и преследования отдельных граждан. В мае 2018 года ЕСПЧ коммуницировалжалобу глазовской и еще 394 местных религиозных организаций Свидетелей Иеговы в России, их председателей и рядовых членов. Жалоба касается вынесенного Верховным судом решения о запрете деятельности Управленческого центра и местных общин Свидетелей Иеговы в судебном процессе, в котором местные общины даже не получили возможности участвовать, чтобы защитить свои интересы. Напомним, ЕСПЧ намерен рассмотреть коммуницированную еще в 2017 году жалобу самого Управленческого центра в приоритетном порядке. Решение ЕСПЧ даст России шанс пересмотреть ошибочное решение о признании организаций Свидетелей Иеговы экстремистскими, приведшее к очевидно тупиковой ситуации, когда государство вынуждает само себя преследовать десятки тысяч законопослушных граждан за осуществление мирной религиозной деятельности.



Санкции в отношении библиотек

В 2018 году прокуратуры продолжали подвергать библиотеки санкциям, обусловленным противоречиями между законом «О библиотечном деле», предписывающим не ограничивать доступ читателей к фондам, и антиэкстремистским законодательством, требующим исключить массовое распространение запрещенных материалов.

Напомним, прокуратуры предъявляют библиотекам самые разные претензии, начиная с факта наличия запрещенных материалов (обычно книг) в фондах, хотя законных оснований для удаления таковых у библиотек нет, и кончая содержанием библиотечных уставов, в которых не оговаривается запрет на распространение экстремистских материалов[9].

Чаще же всего речь идет о прокурорских протестах в отношении библиотечных уставов и представлениях об устранении нарушений законодательства о противодействии экстремистской деятельности, в результате которых библиотеки проводят сверку литературы с Федеральным списком экстремистских материалов и принимают дисциплинарные меры в отношении ответственных сотрудников. По нашим данным[10], в 2018 году было наложено не менее 170 подобных санкций на руководство библиотек, включая школьные (в 2017 – не менее 155). Несмотря на небольшой прирост в 2018 году, в целом данные последних двух лет свидетельствуют об уменьшении числа таких санкций. Видимо, это связано с тем, что сотрудники библиотек в основном разобрались в особенностях существующего законодательства и стали проявлять повышенную бдительность, позволяющую благополучно преодолевать прокурорские проверки.


Интернет и антиэкстремизм

В 2018 году российские власти продолжали использовать созданные ранее инструменты блокировки сетевого контента. По-прежнему у нас вызывает сомнения как обоснованность выбранных властями критериев отбора материалов для блокировки, так и качество механизмов этой блокировки.

 

Практика блокировок

Единый реестр запрещенных сайтов, созданный в 2012 году, продолжает пополняться в основном за счет ресурсов, на которых содержатся порнографическая информация или соответствующие изображения, пропаганда наркотиков и психотропных веществ, а также сведения, побуждающие детей к действиям, способным причинить вред их здоровью, в том числе призывы к самоубийству. Кроме того, в реестр по решению суда включаются ресурсы с информацией, признанной запрещенной к распространению в России, в том числе и с материалами, признанными экстремистскими (или аналогичными таковым). По данным Роскомнадзора, суммарное число внесенных в Реестр за три первых квартала 2018 года ресурсов составило 161 171[11]. Предположительно, ресурсы с экстремистскими материалами составляют лишь небольшую их часть.

Мы располагаем данными лишь о 611 ресурсах, заблокированных «за экстремизм» по решению судов в 2018 году, которые были собраны проектом «Роскомсвобода»[12].

Отдельно следует упомянуть сайты и страницы, подлежащие блокировке по «закону Лугового», которые пополняют специальный реестр на сайте Роскомнадзора, созданный в дополнение к Единому реестру запрещенных материалов. Напомним, информация, «содержащая призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, участию в массовых (публичных) мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка, информационных материалов иностранной или международной неправительственной организации, деятельность которой признана нежелательной на территории Российской Федерации» и «сведения, позволяющие получить доступ к указанным информации или материалам», блокируются во внесудебном порядке, по обращению Генпрокуратуры в Роскомнадзор. По данным Роскомнадзора[13], за первые три квартала 2018 года «за экстремизм» было заблокировано 51892 ресурса. В подавляющем большинстве случаев речь шла о «зеркалах» ранее заблокированных страниц, обнаруженных самим Роскомнадзором; запросов от Генпрокуратуры в ведомство поступило всего около 400.

Применительно к обоим реестрам мы считаем неправомерной блокировку материалов и сайтов оппозиционной направленности, не подстрекающих к насильственному свержению режима, в частности, содержащих анонсы мирных акций; материалов и сайтов организаций, признанных «нежелательными»; материалов регионалистов и мирных сепаратистов; исторических материалов, не направленных на возбуждение ненависти; украинских информационных и аналитических материалов, не содержащих призывов к насилию, и сайтов украинских СМИ; неправомерно признанных экстремистскими религиозных и антирелигиозных материалов и некоторых материалов националистов; материалов и сайтов, связанных с неправомерно запрещенными организациями; материалов шуточного или сатирического характера. Мы также обеспокоены массовой блокировкой информации о преследовании в России адептов радикальной исламистской партии «Хизб ут-Тахрир».

 

Иные санкции

Учебные заведения и библиотеки по-прежнему сталкиваются с претензиями прокуратур в связи с несовершенством системы контент-фильтрации, установленной на компьютерах. Все доступные несовершеннолетним компьютеры должны быть снабжены фильтрами, закрывающими доступ к запрещенной информации, в том числе к экстремистским материалам. В случае, если система защиты пользователя не работает или работает неполноценно (при том, что идеальных фильтров просто не бывает), органы прокуратуры вносят представления не разработчику и поставщику программного обеспечения, а директорам образовательных учреждений и библиотек, после чего «виновных» привлекают к дисциплинарной ответственности.

Количество отмеченных нами проверок в учебных заведениях (школах, техникумах и др.) и библиотеках и разного рода актов прокурорского реагирования по их результатам в 2018 году составило 38, то есть меньше, чем мы отметили в 2017 году (53). Наши данные, безусловно, неполны, но позволяют предположить, что под давлением прокуратур образовательные учреждения в последние годы стали уделять повышенное внимание эффективности систем контент-фильтрации.

За низкое качество контент-фильтрации по ст. 6.17 КоАП («Нарушение законодательства о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию») в 2018 году были неправомерно оштрафованы как минимум пять юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, среди них школа, кафе, гостиница и торговый центр.



СМИ и антиэкстремизм

В отчете о своей деятельности за первые девять месяцев 2018 года Роскомнадзор сообщает, что вынес 12 предупреждений «за использование СМИ для осуществления экстремистской деятельности (распространение экстремистских материалов)» и направил редакциям сетевых СМИ 47 обращений с требованием удалить со своих страниц читательские комментарии с признаками экстремизма. Однако какие издания получили предупреждения и обращения и за что именно, ведомство не сообщает[14]. Нам стали известны лишь два случая злоупотреблений со стороны ведомства в 2018 году.

В январе управление Роскомнадзора по СЗФО прислало «Агентству бизнес новостей» (АБН, abnews.ru) уведомление о якобы допущенном агентством нарушении закона о СМИ, соответствующем составу ч. 2 ст. 13.15 КоАП (распространение информации об организации, включенной в перечень экстремистских, без указания на то, что ее деятельность запрещена). Новость АБН от 17 июля 2017 года, на которую обратили внимание в Роскомнадзоре, была посвящена отказу апелляционной коллегии Верховного суда России отменить решение о признании экстремистским и ликвидации Управленческого центра Свидетелей Иеговы в России с 395 его местными организациями. В заголовке новости было сказано о «ликвидации "Свидетелей Иеговы"», а в тексте – об «устранении организации "Свидетели Иеговы"», однако формулировки «организация, запрещенная на территории России» в заметке не было. Претензии Роскомнадзора к АБН были очевидно несостоятельны: в статье все же говорилось о запрете, пусть формулировка и отличалась от предписанной Роскомнадзором. Кроме того, административная ответственность предусмотрена исключительно за неупоминание запрета организаций, включенных в перечень экстремистских, а организации Свидетелей Иеговы были добавлены в него только 17 августа 2017 года, то есть через месяц после публикации новости. В результате в ведомстве вынуждены были согласиться с доводами АБН и отказаться от идеи инициировать преследование издания.

Был освобожден от штрафа по ч. 2 ст. 13.15 КоАП за предполагаемое неупоминание запрета организаций Свидетелей Иеговы и главный редактор издания Kostroma.today Кирилл Рубанков: производство по его делу было прекращено в апелляционной инстанции в связи с истечением срока привлечения к ответственности. В августе редактора наказали за то, что в тексте новости издания о задержании последователя Свидетелей Иеговы якобы не было упомянуто признание соответствующих организаций экстремистскими, хотя такое упоминание содержалось в титрах видео, вставленного в новость.

Протоколы по ч. 6 ст. 13.15 КоАП (выпуск продукции СМИ, публично оправдывающей терроризм) были составлены Роскомнадзором в связи с выходом в эфир на радиостанции «Эхо Москвы в Пскове» передачи «Минутка просветления» журналистки Светланы Прокопьевой и публикацией расшифровки эфира на сайте «Псковская лента новостей». Речь шла о выпуске, транслировавшемся в ноябре 2018 года и посвященном взрыву в приемной УФСБ в Архангельске, в результате которого были ранены трое сотрудников ведомства и погиб 17-летний студент, устроивший взрыв. За несколько минут до взрыва молодой человек опубликовал в соцсети сообщение о том, что ФСБ пытает людей и фабрикует дела. Анализируя это событие, Прокопьева рассуждала о том, что действия молодого человека были обусловлены репрессивной политикой государства, которое ограничивает возможности для цивилизованной политической борьбы и выражения мнения и проявляет жестокость в отношении граждан. В декабре 2018 года Роскомнадзор вынес радиостанции и «Псковской ленте новостей» предупреждения за этот материал, а в начале 2019 года передал протоколы об административном нарушении в суд, который оштрафовал оба издания. Кроме того, сама журналистка в феврале 2019 года стала подозреваемой по уголовному делу по ч. 2 ст. 2052 УК (публичное оправдание терроризма в СМИ). На наш взгляд, привлечение СМИ и автора материала к ответственности за эту передачу неправомерно. Согласно ст. 2052 УК, под публичным оправданием терроризма следует понимать «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании», и другого правового определения этого понятия в российском законодательстве нет. В программе Прокопьевой не говорилось ничего о том, что идеология или практика терроризма являются правильными и заслуживают подражания, соответственно, мы считаем, что признаков оправдания терроризма в ней не было.



Немного статистики

По данным Центра «Сова», в 2018 году за насильственные преступления по мотиву ненависти было вынесено как минимум 11 приговоров против 45 человек, за вандализм по идейным соображениям – 2 приговора против 6 человек[15], за реальную пропаганду ненависти – 55 приговоров против 65 человек[16]. Приводя эти цифры, поясним, что данные о приговорах за высказывания, которыми мы оперируем, приблизительно втрое меньше реального количества приговоров, отраженного в статистике, которую дважды в год публикует Судебный департамент при Верховном суде РФ. Дело в том, что мы узнаем лишь о тех приговорах, о которых сообщают пресса, правоохранительные органы, суды, сами осужденные и их защитники и т. д., а такие сведения появляются далеко не всегда. Кроме того, в отношении немалой части случаев у нас недостаточно информации, чтобы оценить правомерность приговоров. Не следует забывать и о том, что даже когда можно говорить, что инкриминируемые высказывания действительно противозаконны, их общественная опасность может быть незначительна, к примеру, из-за того, что с ними ознакомилась лишь небольшая аудитория. Тем не менее, мы полагаем важным продемонстрировать выявленное нами хотя бы приблизительное соотношение между оправданным преследованием и явно необоснованным применением антиэкстремистских статей УК.

Ниже в этой главе мы приводим результаты подсчета судебных решений и вновь возбужденных уголовных дел, которые представляются нам вовсе неправомерными или вызывают у нас существенные нарекания [17]. Мы группируем приговоры по статьям УК (сами кейсы рассмотрены в соответствующих главах доклада).

Неправомерными мы считаем 7 приговоров против 8 человек, вынесенных в 2018 году по ст. 282 УК (в 2017 – 10 против 10). Общественные активисты из Крыма Дмитрий Джигалов и Олег Семенов были приговорены к штрафу за видео с высказываниями, якобы унижавшими достоинство болгар[18]. Геймер из Великих Лук Михаил Ларионов получил два года условно за публикацию в сети фрагмента игрового стрима, в котором противника троллили посредством агрессивной антироссийской риторики. Поэт из Орловской области Александр Бывшев был приговорен к обязательным работам за публикацию проукраинского стихотворения. Ингушский оппозиционер Магомед Хазбиев получил два года 11 месяцев колонии-поселения по сумме нескольких статей, в том числе за возбуждение ненависти к властям Ингушетии и главе республики. Аркадя Акопян из Кабардино-Балкарии был приговорен к обязательным работам за распространение материалов Свидетелей Иеговы, а Х. Динмухаметов, помощник имама из Челябинской области, – к двум годам лишения свободы условно с двухлетним испытательным сроком за распространение четырех экземпляров безосновательно запрещенной исламской брошюры. Наконец, мы сочли неправомерным в части, касающейся возбуждения ненависти к социальной группе «любителей рок-музыки», приговор участнику погрома 2010 года на рок-фестивале «Торнадо» в Миассе Челябинской области Александру Гирю, приговоренному по сумме статей к шести годам колонии.

 С другой стороны, как минимум с двух человек, ранее неправомерно обвиненных по ст. 282, – Антона Ушачева из Татарстана, автора грубых надписей на церковном заборе, и Максима Дроздова, опубликовавшего шуточное стихотворение о расправе над «учительницей-еретичкой», – обвинения в 2018 году были сняты, а кроме того, был отменен печально известный приговор Евгению Корту, осужденному в 2016 году за публикацию мема с Пушкиным и Тесаком.

К случаям необоснованного преследования мы относим 6 дел, возбужденных в 2018 году по ст. 282 против шести человек; 2 из этих дел были прекращены в начале 2019 года. Эти цифры значительно ниже выявленных нами годом ранее, когда мы насчитали 14 новых дел против 15 человек.

По ч. 1 ст. 148 УК, карающей за оскорбление чувств верующих, в 2018 году, по нашим данным, был вынесен безосновательно один приговор в отношении одного человека (годом ранее – 5 против 5): в Набережных Челнах был осужден Антон Ушачев, оставивший грубые надписи на заборе у церкви. В Сочи было прекращено в связи с истечением сроков давности дело Виктора Ночевнова, обвинявшегося в публикации мемов с изображением Иисуса Христа. В Кургане суд прекратил уголовное преследование молодого человека за публикацию в соцсети фотографий с изображением иконы и оскорбительным комментарием, назначив ему судебный штраф. Между тем, было возбуждено без должных оснований три новых дела, два из которых были прекращены в начале 2019 года за отсутствием состава преступления, а одно прекратить не удалось, поскольку подсудимый настаивал на освобождении от ответственности лишь на реабилитирующих основаниях. Кроме того, была снята судимость с неоязычницы Натальи Телегиной, неправомерно осужденной по этой статье годом ранее.

По ст. 3541 УК («Оправдание нацизма») в 2018 году, по нашим сведениям, как и в 2017-м, не было вынесено ни одного неправомерного приговора, но было безосновательно возбуждено одно новое дело – против оппозиционного блогера Константина Ишутова из Чебоксар за публикацию в соцсети нацистской листовки с обращением к советским гражданам.

По ст. 280 УК в 2018 году, как и в 2017-м, был неправомерно вынесен один приговор – в Торопце Тверской области был приговорен к двум годам условно за агрессивное, но абстрактное антиправительственное высказывание в соцсети активист Владимир Егоров. На сомнительных – хоть и не однозначно отсутствующих – основаниях было возбуждено 4 новых дела по этой статье; одно из них, впрочем, было закрыто следствием.

По ст. 2801 УК о призывах к сепаратизму в 2018 году было вынесено два неправомерных приговора (в 2017 – один) – против ульяновского активиста «Общины коренного Русского народа» Ивана Колотилкина, распространявшего листовки с призывами создать на территории России «русское государство», и жителя Североморска, высказавшегося в соцсети в поддержку референдума об отделении Мурманской области от России; оба они получили условные сроки лишения свободы. У нас вызывает сомнения обвинение, предъявленное по этой статье севастопольскому активисту Валерию Большакову, уголовное преследование которого началось годом ранее.

В 2018 году, как и в 2017-м, суды не вынесли ни одного неправомерного приговора по ст. 2821 УК. Однако по этой статье было на сомнительных основаниях возбуждено как минимум два дела – против десяти активистов из группы «Новое Величие» и троих администраторов пабликов, пропагандирующих идеологию «А.У.Е».

По ст. 2822 УК в 2018 году было вынесено 10 неправомерных приговоров против 27 человек (годом ранее неправомерно по этой статье, по нашим данным, было вынесено 11 против 32 человек). За организацию ячеек запрещенного исламского движения «Таблиги Джамаат» или участие в их деятельности было вынесено 5 приговоров против 22 человек (в Башкортостане, Алтайском крае, Московской области и Москве). Еще 5 приговоров в отношении 5 человек было вынесено мусульманам, изучающим книги Саида Нурси, по обвинению в участии в несуществующей, но, тем не менее, запрещенной организации «Нурджулар» (в Красноярске, Новосибирске и Дагестане). Одно дело – против обвинявшегося в причастности к запрещенной «Армии воли народа» пенсионера Вячеслава Горбатого – в 2018 году суд вернул в прокуратуру из-за неконкретности и противоречивости обвинения. Однако было безосновательно возбуждено не менее 38 новых дел, фигурантами которых стали как минимум 108 человек, причем 36 из этих дел в отношении 101 человека приходится на Свидетелей Иеговы, которые в 2018 году столкнулись с массовым преследованием (в трех из этих дел предъявляются обвинения и по ст. 2823 о финансировании экстремистской деятельности). Еще два дела по ст. 2822 было возбуждено в Татарстане – против 2 последователей «Таблиги Джамаат» и 5 членов общины файзрахманистов. Для сравнения, в 2017 году мы насчитали 7 новых дел, возбужденных по ст. 2822 против 14 человек.

Отдельно, вне общей статистики, отметим приговоры последователям «Хизб ут-Тахрир», которые мы считаем неправомерными в части, относящейся к составу статьи 2055 УК о причастности к террористической организации. Таких приговоров в 2018 году было вынесено 15 против 49 человек (в 2017 – 15 против 37), т.е. число неправомерно осужденных выросло. В двух из этих случаев 24 людям были предъявлены обвинения и по ч. 1 ст. 30 и ст. 278 УК, то есть в подготовке переворота, с нашей точки зрения, также неправомерно. Как минимум 20 человек были в 2018 году арестованы по обвинениям, предъявленным по 5 уголовным делам о причастности к «Хизб ут-Тахрир» (в 2017 году мы насчитали около 10 таких дел против более 40 человек).

В 2018 году, по нашим данным, как и в 2017-м, не было вынесено ни одного неправомерного приговора по статьям 213 и 214 УК («Хулиганство» и «Вандализм») с учетом мотива ненависти. Однако по ст. 213 было безосновательно возбуждено как минимум одно уголовное дело – в Челябинске, по факту оппозиционной акции «Он нам не царь», обыски в рамках его расследования проходили у пяти человек.

 

Итак, всего по антиэкстремистским уголовным статьям в 2018 году был вынесен 21 неправомерный приговор в отношении 39 человек (не считая дел «Хизб ут-Тахрир», которые возбуждают по антитеррористическим статьям), т. е. было неправомерно осуждено несколько меньше людей, чем годом ранее, когда было вынесено 26 приговоров против 47 человек. При этом 11 приговоров против 12 человек было вынесено за «экстремистские» высказывания (в 2017 году мы насчитали 15 таких приговоров против 15 человек)[19], 10 против 35 – за причастность к деятельности экстремистских организаций (в 2017 таковых было 11 против 32). Таким образом, как и годом ранее, большую часть осужденных составили последователи запрещенных религиозных организаций.

В сумме мы знаем о примерно 50 новых уголовных делах, возбужденных в этот период без должных оснований в отношении приблизительно 120 человек, что значительно больше, чем в 2017 году, когда было неправомерно возбуждено около 30 дел в отношении 40 человек. Столь существенный прирост дали дела по статье о продолжении деятельности экстремистских организаций, возбужденные в рамках кампании по уголовному преследованию Свидетелей Иеговы, и лишь десятая часть новых дел касалась публичных высказываний.

 

Прежде чем перейти к нашим данным в сфере применения статей КоАП, направленных на борьбу с экстремизмом, напомним, что количество случаев преследования по этим статьям измеряется сотнями (так, согласно статистике Судебного департамента Верховного суда, только в первой половине 2018 года по ст. 20.3 КоАП было наказано 963 лица, по ст. 20.29 КоАП – 1133 лиц[20]), однако лишь в десятках случаев мы располагаем информацией о том, что послужило поводом для преследования, и имеем возможность оценить степень правомерности такового.

Мы расцениваем как неправомерное преследование 29 случаев привлечения к ответственности за публичную демонстрацию нацистской или иной запрещенной символики, то есть по ст. 20.3 КоАП (в 2017 году таковых мы насчитали 46). Во всех случаях шла речь о физических лицах, в основном об оппозиционных активистах. В 15 случаях был назначен штраф, в 7 – административный арест, 5 дел были прекращены в суде первой инстанции, исход еще 2 дел нам неизвестен.

По нашим сведениям, за массовое распространение экстремистских материалов или за хранение в целях такого распространения, то есть по ст. 20.29, было неправомерно привлечено к ответственности 17 лиц (в 2017 году таковых было не менее 30). Мы знаем, что в 14 из этих случаев суды назначили в качестве наказания штраф, в одном – административный арест, одно дело было прекращено в суде первой инстанции, судьба еще одного неизвестна. Среди безосновательно привлеченных к ответственности в основном мусульмане разных течений, Свидетели Иеговы и оппозиционные активисты. Как правило, собственно массовым распространением запрещенных материалов эти люди не занимались.

 

Федеральный список экстремистских материалов пополнился за 2018 год на 466 пунктов, в то время как в 2017 году – на 330 пунктов, т. е. темпы его роста вновь выросли, хотя и не достигли уровня 2016 года, когда он увеличился на 785 пунктов. Следует иметь в виду и тот факт, что в 2018 году Минюст, очевидно, занялся приведением в порядок архивов, поскольку список пополнило значительное количество материалов, запрещенных судами в прежние годы, но отчего-то своевременно не учтенных.

Мы считаем безусловно неправомерным включение в список как минимум 7 пунктов с различными неопасными оппозиционными материалами (из них 2 – с украинских сайтов), 20 пунктов с материалами Свидетелей Иеговы, 22 пунктов с мусульманскими материалами, 2 пунктов с историческими сочинениями, 1 пункта с видеороликом правых активистов о здоровом образе жизни, а также 11 пунктов с различными сатирическими материалами, итого 63 пунктов (против 38, явно неправомерно внесенных в список в 2017 году). Добавим, как обычно, что мы знакомы не со всеми материалами из Федерального списка и не исключаем, что запреты тех из них, содержание которых нам неизвестно, также могут оказаться неоправданными.

Список организаций, запрещенных в России за экстремизм, в 2018 году пополнило неправомерно ликвидированное еще в 2014 году Карельское региональное отделение межрегиональной молодежной общественной благотворительной организации «Молодежная правозащитная группа (МПГ)»[21].

 

 

 



[1] Наша работа в 2018 году по этой тематике поддерживалась Норвежским Хельсинкским комитетом, Международным партнерством по правам человека и Европейским союзом.

30 декабря 2016 г. РОО Центр «Сова» была принудительно внесена Минюстом в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента». Мы не согласны с этим решением и обжалуем его.

[2] См. главу «Практика ЕСПЧ» в: Кравченко М. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2017 году // Центр «Сова». 2018. 6 марта (https://www.sova-center.ru/misuse/publications/2018/03/d38945/#_Toc507372780).

 

[3] См.: Против директора Библиотеки украинской литературы возбуждено уголовное дело // Центр «Сова». 2015. 29 октября (https://www.sova-center.ru/misuse/news/persecution/2015/10/d33129/).

[4] Сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей за 1 полугодие 2018 года // Судебный департамент при Верховном суде Российской Федерации. 2018 (http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4758).

[5] Наша позиция в отношении деятельности «Хизб-ут-Тахрир» основана, в частности, на постановлении ЕСПЧ, вынесенном в качестве дополнения к решению по жалобе двух осужденных членов организации на действия российских властей. ЕСПЧ заявил, что хотя ни учение, ни практика «Хизб ут-Тахрир» не позволяют считать партию террористической и она прямо не призывает к насилию, запрет ее на иных основаниях, тем не менее, был бы оправдан, поскольку она предполагает в будущем свержение некоторых существующих политических систем с целью установления диктатуры, основанной на шариате, для нее характерны антисемитизм и радикальная антиизраильская пропаганда (за что «Хизб ут-Тахрир», в частности, была запрещена в Германии в 2003 году), а также категорическое отвержение демократии и прав человека и признание правомерным применения насилия против стран, которые партия рассматривает как агрессоров против «земель Ислама». Цели «Хизб ут-Тахрир» явно противоречат ценностям Европейской конвенции о правах человека, в частности, приверженности мирному урегулированию международных конфликтов и неприкосновенности человеческой жизни, признанию гражданских и политических прав, демократии. Деятельность в таких целях не защищается Европейской конвенцией о правах человека.

[6] Согласно закону 2014 года «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования противодействия терроризму)», уголовные дела, касающиеся деятельности террористических организаций, подсудны трем (с учетом поправки 2016 года) окружным военным судам.

[7] Результаты деятельности Роскомнадзора // Официальный сайт Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). 2019. Февраль (http://www.rkn.gov.ru/plan-and-reports/reports/p449/).

[8] В январе 2019 года суд прекратил дело против Шаяхметова за отсутствием состава преступления в связи с частичной декриминализацией ст. 282.

[9] Развернутый перечень возможных претензий мы приводили в своем докладе за 2011 год. См.: Верховский А. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2011 году // Центр «Сова». 2012. 29 марта (http://www.sova-center.ru/misuse/publications/2012/03/d24014/).

[10] О многих случаях наложения санкций мы наверняка не знаем. Часто становится известно о проведении целой серии проверок и последующих санкций, но не сообщается количество вынесенных предостережений и иных актов прокурорского реагирования. В таких случаях мы всю серию считаем за единицу.

[11] По данным Роскомнадзора, «в связи с наличием запрещенной информации» в Единый реестр за первый квартал 2018 года внесено 53 848 сайтов и/или указателей страниц сайтов в сети «Интернет», за второй квартал 2018 года – 49 212 сайтов и/или указателей страниц сайтов, за третий квартал – 58 111 сайтов и/или указателей страниц сайтов в сети «Интернет». См.: Результаты деятельности Роскомнадзора // Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). 2019. Февраль (http://www.rkn.gov.ru/plan-and-reports/reports/p449/).

[12] См. подробнее в одновременно выходящем докладе «Совы»: Юдина Н. В преддверии перемен? Государство против возбуждения ненависти и политической активности националистов в России в 2018 году.

[13] Результаты деятельности Роскомнадзора // Официальный сайт Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). 2019. Февраль (http://www.rkn.gov.ru/plan-and-reports/reports/p449/).

[14] Результаты анализа сведений о выполнении мероприятий плана деятельности Роскомнадзора за 3 квартал 2018 года // Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). 2018. 7 ноября (https://rkn.gov.ru/docs/doc_2342.docx).

[15] Подробнее об этом см.: Юдина Н. Ультраправые и арифметика: Преступления ненависти и противодействие им в России в 2018 году // Центр «Сова». 2019. 22 января (https://www.sova-center.ru/racism-xenophobia/publications/2019/01/d40542/).

[16] См. подробнее в одновременно выходящем докладе «Совы»: Юдина Н. В преддверии перемен? Государство против возбуждения ненависти и политической активности националистов в России в 2018 году.

[17] Говоря о правомерности и неправомерности судебных решений, мы рассматриваем их только по существу, в большинстве случаев не касаясь темы возможных процессуальных нарушений.

[18] Приговор активистам был отменен в феврале 2019 года в связи с частичной декриминализацией ст. 282.

[19] Приведенные в этом докладе данные о приговорах численно не совпадают с данными в докладе Н.Юдиной «В преддверии перемен? Государство против возбуждения ненависти и политической активности националистов в России в 2018 году», поскольку здесь мы учитывали приговоры, вынесенные по нескольким статьям, как неправомерные, если считали безосновательными обвинения по одной из них. В докладе «В преддверии перемен?» такие приговоры отнесены к категории «не уверены».

[20] Сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей за 1 полугодие 2018 года // Судебный департамент при Верховном суде Российской Федерации. 2018 (http://www.cdep.ru/index.php?id=79&item=4758).

[21] МПГ Карелии внесена в список экстремистских организаций // Центр «Сова». 2018. 7 ноября (https://www.sova-center.ru/misuse/news/persecution/2018/11/d40252/).

Ссылки на данную статью [2]