"Агент" "Сова" споткнулся на скинхедах

Проект Agentovnet.org о работе Центра "Сова" и последствиях включения организации в реестр "иностранных агентов".

Автор: Кристина Горелик



Организацию "Сова" зачислили в "агенты", а судья оштрафовал на 300 тысяч рублей за закрытыми дверьми, не пригласив даже на заседание. Почему организацию, помогавшую власти много лет бороться с проявлениями экстремизма, признали "иностранным агентом"?

Уличное насилие

 

«Мониторинг проявлений национализма рассматривается ими как враждебное действие. И националисты нас воспринимают как врагов, а не как собеседников. В результате нормального контакта практически ни с кем из националистов нет. Позвонить кому-то и спросить – таких людей очень немного осталось. Из-за этого и я не могу доверять той информации, которую они мне расскажут. Чтобы собрать информацию, нужно действовать косвенно, через третьих лиц. Поэтому мы не делаем мониторинг ультра-левых. Чтобы завязки были. Иначе мы потеряем всякий контакт с радикальными кругами», - рассказывает про свою деятельность руководитель информационно-аналитического Центра «Сова» Александр Верховский.  

 

Центр «Сова» - практически единственная общественная организация в России, которая занимается мониторингом проявлений национализма и нетерпимости, исследованиями радикальных групп и правоприменительной практики по противодействию экстремизму. Родилась организация из Информационного Центра «Панорама», а тот, в свою очередь, вышел из самиздатовской газеты. Член редколлегии газеты Владимир Прибыловский предложил изучать новые политические группы, среди которых, естественно, были и националисты. А затем в информцентре «Панорама» начали изучать язык вражды. Сформировалась группа единомышленников, которые специализировались на темах национализма, ксенофобии и религии. Они и организовали «Сову». Среди первопроходцев – Александр Верховский и Галина Кожевникова.

 

90-е годы были отмечены становлением, что называется, идейной платформы националистов. Будущие специалисты «Совы» интересовались этой идеологией, исследовали взгляды националистов, выпустили несколько больших книг на эту тему, рассказывали о разных группировках, их идеях, объединениях, склоках и раздорах. В новом десятилетии пришли люди, которые идеям предпочли прямое действие, начались массовые нападения на улицах и погромы на рынках. Выяснилось, что есть другое поле – уличное насилие, и это новая реальность, в которой приходится жить.

 

«Пик насилия пришелся на 2008 год – очень много было убийств на национальной почве», - вспоминает Александр Литой, обозреватель в ОВД-инфо, в прошлом участник движения антифа, - сейчас почему спад насилия? Ультра-правых сильно прессовать тогда начали власти, многих за решётку отправили. И в этом заслуга «Совы» тоже есть, которая собирала и делилась информацией. Верховский – крутой специалист по ультра-правым».

«Возбуждение вражды к русскому народу»

 

 «В 90-е годы у нас не было проблем с получением информации, националисты были заинтересованы в том, чтобы о них написали. А в начале 2000-х понемногу стала появляться новая скинхедовская поросль, которая, не знаю, наверное, меньше любила читать, но в общем нас не очень полюбили. Нелюбовь выражалась вербально», - вспоминает Александр Верховский.

 

И не только вербально. Среди политиков правого толка всегда были желающие написать на членов организации «Сова» заявление в правоохранительные органы. Александр Макашов писал в прокуратуру и требовал возбудить уголовное дело против Верховского «за возбуждение вражды к русскому народу», он был в то время депутатом Госдумы, поэтому дело возбудили, но поволокитили и закрыли. Другой депутат, Андрей Савельев требовал возбудить дело о клевете: Верховский назвал его взгляды фашистскими, а депутат посчитал, что это не так. Дело возбудили, потом закрыли. Ещё был помощник депутата Дмитрий Румянцев, который в середине нулевых возглавлял такое «Национал-социалистическое общество» (НСО). Верховский в одном из интервью сослался на его слова, что тот якобы хвалился своими связями с ФСБ, а Румянцев потребовал возбудить дело о клевете, потому что его, честного националиста, опорочили. Дело по такому поводу никто, конечно, в России не возбудил. «Меня участковый вызывал и смотрел на меня с полнейшим изумлением», - смеётся Верховский.  

 

Но потом стало не до шуток. К руководителю организации стали приходить домой некие молодые люди. Представлялись то ремонтниками, то царицынскими антифашистами. Даже ролик выложили в сеть, как ходили в гости к Верховскому. Спровоцировала подобную активность организация «Северное братство». Эти «братья» купили на рынке базу пенсионного фонда получателей зарплаты конкретных организаций, а там все данные. Так в сети появился список врагов народа с домашними адресами. На дворе был 2009 год.

 

«А в это время группировка БОРН была себе вполне жива. – Вспоминает Верховский, - и эффективна по части поймать и убить, у них это неплохо получалось. И как далеко всё это могло зайти, никто не знал. Ко мне любители приходили, конечно, но мало ли кому что придет в голову завтра. Тогда они меня не застали дома, по счастью, а потом просто кого-то из них взяли за что-то, остальные залегли на дно. Так всё и закончилось.»

Рукопожатность и политика

 

Сейчас «Сова» попала под новый удар. После проверки Минюстом организацию внесли в реестр «инагентов». Самое интересное, что до этого с государством у «Совы» проблем не было, если не считать отдельных депутатов. Власти никак правозащитникам не мешали в их работе, палок в колеса не ставили. Видимо, потому что исследования Центра представляли интерес и для чиновников тоже, им же надо было откуда-то получать информацию о националистах. Да и статистика тоже была нужна.

«Власти заинтересованы в мониторинге правой среды. Они не умеют её сами мониторить, да и правая среда штука небезопасная, - говорит сотрудница «Совы» Мария Кравченко. - В этом смысле они ориентируются на наши материалы. Центр ведь получал «президентские» гранты, и государственное финансирование выделялось ровно на эти самые мониторинги».

 

«Мы тоже используем аналитику «Совы» в рамках своей деятельности, - рассказывает Александр Литой, - они из лучших экспертов по тематике, но мы далеко не во всём с ними согласны. Например, они менее критичны к властям, чем могли бы. Да и уж очень научный подход у них. Мы считаем, что любая посадка за слова (если они не приводят к насильственным действиям), это полный абсурд. Из всего потока таких дел максимум, с чем можно согласиться – это 7%. А в «Сове» будут с каждым случаем реально там разбираться, что именно человек сказал, сколько человек этот пост прочитали и так далее».

 

В организации соглашаются с тем, что подход у них такой: «Ищем за что конкретно человек был привлечен, за какой конкретный пост в соцсетях, за какой текст, если не в сети, за какую конкретно книгу или картинку, мы всё это, как правило, находим и дальше даём свою оценку, - рассказывает Мария Кравченко. - У нас есть свои критерии, мы даем комментарий и поясняем, почему считаем преследование неправомерным».

 

Но «Сова» не только мониторинги проводит. Сотрудники организации делают доклады и рассылают их в официальные учреждения, дают интервью и комментарии к событиям, ездят в регионы с презентациями, участвуют в различных дискуссиях. Например, с кем можно иметь дело в политике, а с кем нельзя, кто опасен, а кто нет. Эта тема стала актуальной на волне массовых протестов против нарушений на выборах в Госдуму в 2011-12 годах, когда в объединенную политическую оппозицию вошли как либеральные деятели, так и представители правых сил, что вызвало возмущенные отклики с обеих сторон. Хотя некоторые участники не видели в этом ничего плохого.

 

У «Совы» есть чёткий критерий, по которому она определяет возможность подобного политического сотрудничества: не должны приниматься в партнёры группировки, которые практикуют или одобряют насильственные действия.

 

«Это не было очевидно нашим собеседникам, я помню, было много попыток сближения между лидерами националистов и некоторыми деятелями либерального движения, которые говорили о беспорядках на Манежной площади, как об образце народной воли, и что хорошо бы нам этот опыт пошире распространить... – вспоминает Верховский. – Доходило до абсурда, когда люди Белова (который на самом деле Поткин, лидер движения Против нелегальной иммиграции, сейчас благополучно сидящий в тюрьме), пытались штурмовать сцену митинга, в котором они вроде как тоже принимали участие. Но даже такие действия не приводили к тому, чтобы их оттолкнули. Господин Тор был более осторожным, он старался держаться в рамках. И это важно. Навальный – это вообще отдельная история. Пафос не в том, что мы должны не иметь дело с ксенофобами или с теми, кто дурными моральными качествами обладает. Но если ты политический активист, с моей точки зрения, должны быть ограничения в действиях и высказываниях, которым ты следуешь».

 

Уголовка за репост

 

Кто из националистов не особо ограничивает себя в действиях и публичных высказываниях, подпадают под российское законодательство об экстремизме. И это ещё одна сфера деятельности «Совы». Дело в том, что законы, призванные бороться с проявлениями ненависти и ксенофобии, стали использоваться для других целей. Поэтому на сайте организации даже появился отдельный раздел, посвящённый злоупотреблениям антиэкстремистского законодательства.

 

«Стало очень много случаев, когда из-за незначительной ерунды заводятся уголовные дела», - поясняет Александр Верховский.

 

 

Молодой человек по фамилии Корт сохранил у себя на странице в сети картинку из аккаунта неонациста Тесака, в миру Максима Марцинкевича, ныне сидящего в тюрьме. На картинке человек, похожий на Тесака, прижимает к стене человека, похожего на Пушкина, и указывает на нерусскую национальность последнего в грубых выражениях. Шутка это такая. Молодому человеку за такой юмор дали год колонии-поселения.

 

«Было очень неожиданно. Сейчас ему заменили тюрьму на штраф, видимо, понимая, что переборщили. Сам молодой человек похоже симпатизировал Тесаку, но его деяние явно не стоит заведения уголовного дела, – считает Верховский. -  Конечно, порог чувствительности у меня смещён сильно, столько лет заниматься такой темой – все нормальные реакции пропадут, но, тем не менее, тут это неважно, ведь людей, которые делают нетолерантные высказывания у нас полстраны, и если за каждое высказывание заводить на человека уголовное дело, то нужно нанять в другой стране следователей, у нас своих просто не хватит».

 

Пока следователей хватает, и дела заводятся с завидной регулярностью. В антиэкстремистском законодательстве приводятся очень расплывчатые формулировки, которые можно трактовать, как угодно. Например, «пропаганда превосходства одной религии над другими». Здравый смысл подсказывает, что любой верующий считает свою религию истинной, поэтому любая религиозная литература может быть истолкована, как такая пропаганда. Под этим предлогом запрещена масса литературы, очень умеренной, прежде всего исламской, но есть и книги Свидетелей Иеговы, и саентологов.

 

Если общины продолжают распространять такую литературу, тогда уже запрещают саму организацию, как экстремистскую. Могут и к уголовной ответственности привлечь. А если вдруг у какой-то другой организации в библиотеке или в офисе найдут книгу, признанную ранее экстремистской, то организация может попасть под статью о распространении экстремистских материалов. Какая литература признана запрещённой в России, можно узнать из официального Федерального списка экстремистских материалов, опубликованного на сайте Минюста. 

 

Сотрудники «Совы» читают этот федеральный список и дают ему оценку. «От 10% до 20% материалов запрещены неправомерно, - считает Мария Кравченко, - всего же в списке их более четырех тысяч. И это просто памятник письменности, абсолютно курьезная штука, куда может попасть один какой-то пост в сети или фраза, причем они будут приведены полностью. А есть материалы, не поддающиеся идентификации, как, например, файлы один, два, три».

 

В статье 282 Уголовного Кодекса есть такое положение, как «возбуждение ненависти к определенной социальной группе». А дальше оказывается, что под социальной группой можно понимать кого угодно, от сотрудников правоохранительных органов и православных до любителей рок-музыки и психиатров. И такие случаи действительно были.

 

Есть еще административная статья 20.3 – это пропаганда или демонстрация нацистской атрибутики. Эксперты «Совы» говорят о том, что наказывать можно только тогда, когда наряду с демонстрацией нацистской символики есть ещё пропаганда соответствующих идей. Иначе так можно все советские военные фильмы запретить. Однако по закону нарушением считается любая демонстрация, поэтому одна девушка из Смоленска, которая вывесила у себя в соцсети старое фото родного двора, а на нём был виден флаг со свастикой и стояли солдаты в нацистской форме, получила штраф за демонстрацию запрещённой символики. Пыталась оспорить, ничего не вышло.

 

Сейчас основная борьба с экстремизмом развернулась в виртуальной сфере. «У нас есть установка, что правоохранительные органы обязаны бороться с экстремизмом, – говорит Мария Кравченко. – Если ты борешься с экстремизмом, то получаешь галочку, не борешься, получаешь выговор. А еще надо отчитываться, а отчётность надо повышать. Проще всего это как сделать?  Утром прийти на работу, сесть за комп, налить чашечку кофе, открыть соцсеть ВКонтакте, найти 19-летнего Васю Пупкина, который вывесил песни группы Коловрат и дело сделано». Это будет 282 уголовная статья, «возбуждение ненависти либо вражды».

 

«Я не думаю, что есть какой-то интерес власти в том, чтобы у нас было 500 приговоров за высказывания за 2015 год. Если бы они пеклись о государственной безопасности, то могли бы задуматься о том, что огромная машина, созданная для обеспечения это безопасности, занимается ерундой. Столько людей обеспечивают эти сотни дел! В них нет никакого смысла», - сокрушается Верховский.

 

Издержки госуправления

 

Законы об экстремизме так устроены, что любое высказывание можно подогнать под статью, было бы желание. Как член президентского Совета по правам человека Александр Верховский говорил об этом напрямую на встрече с российским президентом, однако ничего не изменилось. Он считает это проблемой выстроенной системы госуправления:

 

«Разговаривать не с кем. Человек, который может что-то решить, неизменно оказывается выше из-за централизации принятия решений. А когда наконец доходишь до того самого человека, президента, то он не в состоянии ориентироваться во всех вопросах. Если это помощь детям, то он легко может подписать соответствующую бумагу, а если это предложения по изменению законодательства, то, скорее всего, он их распишет вниз, и они там осядут. Потому что, опять же, нужно принципиальное решение, которое принимается тремя этажами выше, чем надо. И так до бесконечности. Это проблема неправильно сконструированной машины власти, сверхцентрализация – это плохо, она страшно понижает эффективность. Политическое руководство может фокусировать внимание только на нескольких для них важных вещах, все остальные решаются с трудом. Чтобы что-то реформировать нужны сверхусилия. А чтобы прорваться через несколько этажей нужно иметь, что называется, аппаратный вес, которым понятно, что люди вроде меня обладать не могут».

 

Страх потерять контроль порождает и политические статьи. Политической Верховский считает статью 280.1 - призывы к сепаратизму, по которой любое высказывание, которое предполагает уменьшение территории государства, является сепаратизмом: «Люди, которых хотят привлечь и привлекают власти за сепаратизм – не случайные люди. Ведь сколько людей в фейсбуке пишет, что Крым – это Украина? И никто из этих людей не привлечен к ответственности, ведь нужно будет в таком случае тысячи людей сразу признавать виновными. Но того, кого надо, привлекут. Это показательный инструмент, призванный запугивать людей».

 

“Для меня очевидно, что уже начинают прессовать людей в Москве и Петербурге перед выборами, - говорит Инна, участница движения антифа, - за последние две недели несколько раз на разные концерты приезжали оперативники из Центра Э, задерживали пришедших, увозили на участки. И “Сова” – это одна из двух организаций, к которой можно обратиться за помощью и для распространения информации. Очень жаль, что сейчас она будет тратить почти все силы и ресурсы на то, чтобы отбиваться от судов”

.

 

Игра в “инагентов”

 

Видимо, в какой-то момент критика властей перевесила соображения о полезности мониторингов, и организацию внесли в список «инагентов». Политической деятельностью признали публичную оценку действиям органов государственной власти.

 

«Что само по себе налагает на организацию ограничения, но больше всего меня беспокоит, кроме больших штрафов, что это может отразиться на организации мероприятий в регионах. Там и без этого наши партнеры часто явно побаивались, а тут еще «иностранный агент», в ряде случаев они связываться с нами не захотят», - беспокоится Верховский.

 

Что делать? Закрываться «Сова» не собирается, отказываться от иностранного финансирования тоже. Политическую деятельность не ведёт, считают сотрудники: так можно любую организацию обвинить в политической деятельности. Сейчас «Сова» опротестовывает решение Минюста.

 

Пока же состоялся суд по делу о не внесении себя добровольно в реестр «инагентов», за это организацию оштрафовали на 300 тысяч рублей. Причём сделано это было очень странно – пока представители обеих сторон (и юристы организации, и представители Минюста) ожидали, когда их позовет на заседание судья, решение ею было принято самостоятельно, за закрытыми дверями. Но Верховский надеется, что это решение, как совершенно неправовое, удастся оспорить в вышестоящей инстанции.

 

«У меня нет сомнений и на тему того, писать или нет на материалах, что мы агенты, - говорит Верховский, - уже написали. Я не чувствую себя стигматизированным по этому поводу совершенно, я понимаю, что это некая игра, придуманная властями для того, чтобы я расстраивался, поэтому я не собираюсь расстраиваться. На любой странице сайта у нас написано, что Минюст нас принудительно внёс в реестр «инагентов», мы не согласны и будем оспаривать это решение.»

 

О будущем

 

 «Сейчас националистическая активность ушла в тренировки. Военные тренировки, - говорит Верховский, - никогда нельзя наверняка знать, что из этого получится, а что нет. И то, что мы так легко втянулись в войну на Донбассе, такая вот лёгкость на подъём повоевать, это достижение нулевых. Что-то меняется в этом смысле. Не в лучшую сторону, прямо скажем.

 

«А скоро как раз выходят на свободу те правые, которых посадили в 2009-10 годах, - напоминает антифашистка Инна, - например, из банд Рыно-Скачевского, Шутхо и Жихаревой, «Белых волков”. Их тюремные сроки подходят к концу. И я, честно скажу, не представляю себе картину, что эти отсидевшие люди там осознали свои ошибки и исправились.

 

Для меня вообще странно, что в год подготовки к чемпионату мира по футболу власти преследуют организацию, которая занимается проблемой в том числе проявлений национализма у футбольных болельщиков.

 

 Я вот присутствовала на одном таком семинаре, на котором руководство одного из футбольных клубов сначала часа три утверждало, что у них нет националистов-болельщиков, а потом сказали, “да, есть, ну и что?” Как, интересно, власти обеспечивать безопасность на чемпионате будут? В том числе от подобных болельщиков."

 

"Можно жить при авторитаризме, люди веками жили, но при неэффективном управлении жить сложнее. В наших обстоятельствах, когда функционирование системы во всех смыслах ухудшается, то, что мы можем сделать – это хотя бы притормаживать этот процесс в надежде на то, что дело слишком далеко не зайдёт, – говорит Верховский. - На этом пути успехи не очень впечатляющие, но вот была же бурная кампания в связи с антитеррористическим пакетом от Яровой. Мы тоже выступали. Повлияло ли это на то, что из пакета выпала часть вредоносных норм? Наверное, повлияло. Иногда что-то возможно, хотя звучит не очень утешительно. Но рассчитывать на большее пока не приходится».