С начала 90-х гг. прошлого столетия в России наблюдается заметная активизация ислама, усиливается его роль в различных областях жизни страны. Если в первое время "пробуждение" ислама ограничивалось главным образом религиозно-культовой сферой, то начиная с середины 90-х гг. он уже перестал играть роль только собственно религиозного фактора или комплекса культурно-духовных ценностей и превратился в важный элемент политического процесса.

Это диктует необходимость серьезной корректировки отношения российского государства к исламу. Если в советскую эпоху официальная политика в этой области исходила из "допущения" ислама как религии и лишь терпимого к нему отношения, а после распада СССР она сменилась линией на закрепление и реализацию конституционной свободы вероисповедания, формального признания за исламом позитивного духовно-нравственного потенциала, то в настоящее время российская власть, не упуская из виду других аспектов проблемы, должна обратить первоочередное внимание на общественно-политическую роль ислама, которая непосредственным образом затрагивает ее интересы. Поэтому именно государство нуждается в точном определении границ, форм, направлений и целей политической активности ислама, а также в создании механизма воздействия на нее.

С позиций российской власти участие ислама в политике не может быть оценено однозначно. Причем в последнее время оно нередко приобретает формы и направленность, которые не отвечают национальным интересам страны и задаче укрепления государства. В частности, ислам используется для создания проблем в отношениях федерального центра с субъектами РФ, давления на федеральную власть, выступлений против руководства мусульманских республик, поддержания в регионах традиционного распространения ислама внутренней напряженности. Националистические силы здесь берут его себе на вооружение для обоснования сепаратистских тенденций и противодействия федеральному центру.

В результате ислам как политический фактор чаще используется в антигосударственных деструктивных целях, а не в интересах консолидации общества и укрепления государства. Однако происходит это прежде всего не в силу природы ислама, а потому, что российская власть в целом оказалась неготовой к масштабному вторжению ислама в политическую жизнь, когда традиционные формы взаимодействия государства с исламом-религией не могут обеспечить его интересы перед лицом политического ислама:

Новые условия требуют новой стратегической линии власти по отношению к исламу. Она не должна быть непоследовательной -сводиться к поддержке ислама как религии и в то же время фактически преследовать цель исключения ислама из политики, рассматривая его в этой области преимущественно в качестве фактора, угрожающего национальной безопасности России. Задача государства - не отделить ислам от политики, а направить его политическую активность в русло, отвечающее интересам власти.

Нуждается в пересмотре позиция российского государства по отношению к мусульманско-правовой культуре. В настоящее время шариат воспринимается властными структурами как символ исламского фундаментализма и сепаратизма. Они безоговорочно отрицают какую-либо возможность обращения к его положениям, продолжают рассматривать его исключительно в качестве пережитка, с которым нужно бороться. Вместе с тем у мусульманско-правовой культуры имеется немалый позитивный потенциал, который при строгом соблюдении конституции вполне может найти свое место в правовом развитии ряда субъектов РФ.

Попытки поддержать ислам без шариата приведут лишь к тому, что этот мощный политико-идеологический инструмент останется в руках исламских радикалов. Вместо этого государство должно быть лидером в обсуждении проблем будущих перспектив мусульманско-правовой культуры, достижения которой могут использоваться не только на уровне правовой системы, но и в качестве идейного оружия против исламского экстремизма.

Новый подход к исламу с позиций национальных интересов России в последнее время становится особенно актуальным в связи с реальной угрозой, которую для безопасности страны представляет исламский экстремизм и терроризм. Это явление имеет неодинаковое отношение и исламу как религии и системе определенных идей. Непосредственно с ним связаны те экстремистские действия, которые основываются на исламской идейно-теоретической базе либо преследуют выдвигаемые исламскими постулатами цели. Причем борьба с религиозным исламским экстремизмом не может вестись только путем принятия жестких законодательных мер. В частности, запрет так называемого ваххабизма не в состоянии решить эту задачу. Конечно, в законодательство, регулирующее деятельность религиозных объединений, должны быть внесены изменения и дополнения. Но значительно больший эффект способны дать совершенствование правоприменительной практики и подготовка квалифицированных судей и сотрудников иных правоохранительных органов.

Необходимость разработки исламских (в том числе мусульманско-правовых) аспектов борьбы с терроризмом объясняется несколькими причинами. Главная из них заключается в том, что подавляющее большинство террористических актов в современном мире осуществляют радикальные исламские (национальные и международные) организации и движения.

В России исламский экстремизм и терроризм начал заметно проявлять себя с середины 90-х гг. Достаточно быстро он стал представлять реальную угрозу национальной безопасности и государственным интересам России. Прежде всего это было связано с приданием сепаратистскому движению в Чечне религиозного исламского характера, включением исламского фактора в конфликт чеченского режима в период власти 3. Яндарбиева и А. Масхадова с федеральным центром, а также с событиями в. Дагестане, которые привели к военной операции против исламских экстремистов в августе 1999 г.

Исламский экстремизм и терроризм несет угрозу России в качестве как внутриполитического (теракты, совершаемые исламскими радикалами, захват заложников, угон самолетов и т.п.), так и внешнеполитического (участие иностранных наемников в терактах, подготовка боевиков за рубежом, финансовая помощь, миссионерская деятельность) факторов. Кроме того негативную дестабилизирующую роль играют некоторые российские исламские лидеры и организации, которые занимают по существу антигосударственные позиции, прямо или косвенно оправдывая и даже поощряя действия исламских террористов.

Террористическая деятельность отдельных мусульман или исламских организаций имеет неодинаковое отношение к исламу как религии и системе определенных идей. Непосредственно с ним связаны те действия, которые основываются на исламской идейно-теоретической базе либо преследуют объясняемые исламскими постулатами цели. Примером может служить вторжение боевиков-исламистов из Чечни в Дагестан в августе 1999 г. с целью создания исламского государства. В самом Дагестане немало терактов было совершено исламскими экстремистами, которые оправдывали свои действия концепцией джихада - войны против неверия ради утверждения исламского порядка. С осени 1999 г. операции чеченских боевиков-террористов обосновываются исламскими концепциями, а их поддержка из-за рубежа во-многом объясняется "исламской солидарностью" с борцами против неверных. Кроме того угроза национальным интересам и безопасности России связана с теориями экстремистского ислама и планами создания исламского государства насильственным путем.

Все это дает основание для вывода об активном включении ислама как системы радикальных идей, принципов и целей в террористическую деятельность, а также о наличии реальной угрозы исламского экстремизма и терроризма для России. Причем после террористических актов, совершенных 11 сентября в США, исламский экстремизм еще заметнее активизировался.

Правовая сторона государственной политики по противодействию исламскому экстремизму и терроризму реализуется прежде всего в применении действующего законодательства, которое создает в целом достаточную нормативную базу для пресечения этого явления и привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении террористической деятельности под исламским прикрытием. К исламским аспектам борьбы с терроризмом непосредственное отношение имеет ряд статей УК РФ 1996 г. Федеральный закон "О свободе совести и о религиозных объединениях" 1997 г., а также Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности". В частности, следует обобщить практику применения ст. 282 УК, устанавливающей ответственность за возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, и после ее изучения решить вопрос о целесообразности усиления такой ответственности. Нуждается в более последовательном применении ст. 63, п. 1е, которая относит к обстоятельства, отягчающим наказание, совершение преступления по мотиву религиозной ненависти. Возможно расширение перечня таких обстоятельств за счет включения в него совершения преступления по мотиву реализации религиозных предписаний, а также привлечения к совершению преступления лиц с использованием религиозной аргументации и апелляции к религиозным чувствам.

Нуждается в анализе принятое в последнее время в некоторых республиках Северного Кавказа специальное законодательство о запрете экстремистской религиозной деятельности, связанной преимущественно с исламом, а также практики его применения. Отдельные положения этих актов могут быть учтены и федеральной законодательной властью. Это относится, в частности, к закону Республики Ингушетия о регулировании некоторых вопросов религиозной и миссионерской деятельности 1998 г., в котором, предусмотрена административная ответственность за экстремистскую религиозную деятельность и пропаганду религиозной розни, дается определение экстремистской религиозной организации и устанавливается запрет деятельности таких организаций в любой форме, а также очерчиваются полномочия экспертно-консультативного органа по делам религий при правительстве республики по регулированию религиозной и миссионерской деятельности.

Одновременно должна быть дана принципиальная оценка принятому в сентябре 1999 г. Народным Собранием Республики Дагестан закону о запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории республики. В соответствии с этим актом в Дагестане запрещается создание и функционирование ваххабистских и других экстремистских организаций, деятельность которых направлена на насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, нарушение общественной безопасности и общественного порядка, создание вооруженных формирований, пропаганду войны, разжигание национальной, расовой и религиозной розни, посягательство на права и свободы граждан, побуждение граждан к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей и совершению иных противоправных действий.

В мае 2000 г. Народное Собрание Республики Дагестан внесло в ГД ФС РФ проект закона о внесении изменений в действующий закон "О свободе совести и религиозных объединениях", который по существу повторяет положения указанного выше закона, ранее принятого в Дагестане.

В правовом отношении это предложение не могло быть поддержано прежде всего потому, что в нем не содержится ничего нового по сравнению с действующим законодательством в отношении пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений. Но самое главное заключалось в том, что в указанном законопроекте без всяких основании использовался термин "ваххабитский", которому придавался не религиозный, а политический смысл. Причем в нем не было определения ваххабитской деятельности, которая рассматривалась лишь как разновидность, одна из форм экстремистской деятельности вообще. Однако специальные признаки ваххабитской деятельности, которые позволяли бы отличать ее от иных форм экстремизма, не указывались, поскольку они вообще вряд ли могут быть названы. А без этого выделение ваххабитской деятельности в качестве самостоятельной лишается смысла.

Более того, использование терминов "ваххабитская деятельность" и "ваххабитские объединения" вносит неопределенность и путаницу в действующее законодательство и препятствует точному и юридически корректному его применению для пресечения экстремистской деятельности религиозных объединений. В частности, принятие законопроекта могло привести к тому, что религиозные объединения и отдельные граждане смогут привлекаться к ответственности не за конкретные противоправные деяния, а за отстаивание определенных взглядов и политических позиций, которые могут быть отнесены к "ваххабитским". Без точного определения этого понятия в законе одна только оценка взглядов как "ваххабитских" была бы достаточна для обвинения их последователей в экстремизме. В результате для привлечения религиозного объединения и его членов к ответственности вместо доказательства реальных фактов ведения экстремистской деятельности было бы достаточно отнести их к "ваххабитским" и "ваххабитам".

Принятие внесенного законопроекта не только не усилило борьбу религиозным экстремизмом и терроризмом, но и привело бы к отходу от принципа строгой законности в борьбе с этим явлением, откроет путь для преследователей политических оппонентов и приверженцев иных взглядов по субъективному основанию - оценке их деятельности в качестве "ваххабитской".

Вывод о нецелесообразности поддержки внесенного в ГД ФС РФ законопроекта был основан и на анализе практики действия ранее принятого и указанного выше дагестанского закона о запрете ваххабизма, которая показала невозможность применения его положений судами. Сохранение в силе этого акта объясняется лишь политическими причинами - нежеланием федеральных властей еще более нагнетать ситуацию с ваххабизмом в Дагестане. Однако пока вопрос об отмене "этого не удовлетворяющего правовым критериям закона остается открытым, федеральные государственные структуры (прежде всего ГД ФС РФ) должны не поддаваться давлению как дагестанских властей, так и ряда других субъектов РФ, которые в своей поддержке дагестанской инициативы руководствуются эмоциями, а не строгими правовыми критериями. Законодательный запрет ваххабизма проблему противодействия исламскому терроризму и экстремизму не решит, а в правовом отношении принятие такого акта означало бы шаг назад и не содействовало бы укреплению правовых основ политической системы России.

Наряду с совершенствованием законодательства и правоприменительной практики могут быть предприняты и иные шаги, касающиеся, в частности, работы правоохранительных органов по борьбе с исламским терроризмом. С этой целью полезно" ввести в программы подготовки и повышения квалификации судей, сотрудников МВД и прокуратуры, работающих в исламских регионах России или занимающихся соответствующей категорией дел, учебные курсы по, основам ислама, шариата и мусульманско-правовой культуры. Это особенно необходимо для республик Северного Кавказа. Кроме того в системе учреждений юстиции, правосудия, МВД и прокуратуры полезно создать структуры, осуществляющие религиоведческую экспертизу, в том числе по вопросам ислама. Следует также принять меры (в том числе, возможно, законодательного порядка) по введению государственного контроля за направлением на учебу, а зарубежные исламские центры и за работой иностранных преподавателей, которые в российских религиозных и светских учебных заведениях преподают связанные с исламом дисциплины.

Одной из самых важных сторон борьбы с исламским экстремизмом и терроризмом является идейно-теоретический аспект. Его актуальность объясняется прежде всего тем, что из всех составляющих терроризма под исламскими лозунгами непосредственное отношение к исламу имеет именно указанный момент. Ведь прочность позиций исламского экстремизма и терроризма заключается не только в нерешенности политических, социально-экономических, национальных проблем, но ив его идейной базе, ориентирующейся на исламские концепции. Причем если по другим направлениям борьбы с исламским экстремизмом (военному, финансовому, организационному, информационному) уже предприняты достаточно эффективные меры, в том числе при опоре на широкое международное сотрудничество, то идейно-теоретическая сторона явления пока остается вне внимания российских властей - как на уровне ее общего осмысления, так и в плане принятия практических шагов. В итоге сегодня исламские концепции стоят на вооружении не у российского государства, а у сепаратистов, экстремистов и террористов. Без включения позитивного идейного потенциала ислама в арсенал государственных средств борьбы с терроризмом окончательно подорвать влияние исламских радикалов невозможно. Актуальность этой задачи для власти связана также с тем, что российские духовные управления мусульман и иные исламские центры не проявляют достаточной активности и умения в идейном противоборстве исламскому терроризму, уходят от прямой полемики с исламскими радикалами по ключевым проблемам мусульманско-правовой теории, ограничиваясь общими декларациями. Более того, некоторые исламские лидеры заняли открыто антигосударственную позицию по отношению к международному терроризму, по существу оправдывая его. Необходимо также учитывать, что в целях идейного противостояния исламскому экстремизму и терроризму государство не может ограничиться поддержкой так называемого традиционного российского ислама, который на Северном Кавказе представлен суфизмом, а в Татаро-Башкирском регионе ассоциируется с джадидизмом (исламским модернизмом), поскольку эти формы исламской идеологии не в состоянии предложить действенную и убедительную идейную альтернативу взглядам исламских экстремистов и террористов.

Инициативу в разработке такой идейно-теоретической альтернативы должно взять на себя государство. Эта задача может быть решена, поскольку исламу как системе политических взглядов присуще не только радикализм, но и прямо противоположные принципы и ценности - умеренность, стремление к компромиссам, лояльность властям, толерантность, постепенность, совещательность и др. Особое место среди этих концепций занимают достижения мусульманско-правовой культуры - как классической и традиционной, так и современной, - которые могут стать стержнем указанной идейной альтернативы позициям исламских террористов.

В решении этой задачи власть должна сотрудничать с религиозными исламскими центрами. Вместе с тем надо предусмотреть систему мер по контролю за содержанием читаемых в мечетях проповедей, используя для этого прямые контакты с духовными лидерами и возможности соответствующих структур по связям с религиозными объединениями при Правительстве и Президенте РФ.

Формулирование идейно-теоретической альтернативы исламскому терроризму и экстремизму должно быть частью более общей задачи - разработки государственной политики в отношении ислама. Ее исходным принципом должно быть понимание того, что Россия не просто не противодействует самому исламу и не рассматривает его как своего противника, но считает возрождение ислама позитивным фактором- стабильного развития страны, видит в исламе, исламской культуре (в том числе политической и правовой) важную составляющую часть жизни российского общества и государства. Позитивные исламские ценности - не угроза национальным интересам и безопасности России, а ее союзник.

Государственная политика в отношении ислама должна быть нацелена на активное включение его позитивного духовно-нравственного и культурно-интеллектуального потенциала в процесс демократических преобразований в России, а также на придание его активности в политико-правовой сфере такой направленности, которая содействовала бы укреплению государственности и правовой системы России.

При разработке и проведении такой принципиальной и последовательной политики должны приниматься во внимание следующие исходные начала:
- Ислам - не чуждый и посторонний для России феномен. Он является неотъемлемой частью российской истории и культуры, образом жизни миллионов граждан, для которых Россия - их родной дом. Ислам - не только религия, но и особая цивилизация и культура. В рамках этой культуры сложилась своя система нравственно-духовных и ценностей, сформировалось богатое идейное наследие. К последнему относятся и политико-правовые концепции. Если к богословским постулатам ислама и чисто религиозным вопросам государство должно относиться нейтрально с учетом своего светского характера, то исламские представления о власти, праве, политике не могут быть безразличны для государства. Здесь оно должно занять четкую позицию по отношению как к тем принципам ислама, которые оно разделяет и поддерживает, берет себе на вооружение, так и к несовместимым с условиями современного демократического общества исламским концепциям. Позитивные нравственные и интеллектуальные достижения исламской цивилизации должны стать неотъемлемой частью общероссийской культуры, вносить вклад в духовное обновление страны.

- На протяжении многовековой истории в рамках исламской культуры сложились очень разнообразные представления об основах власти и права, различные взгляды на отношения человека и государства, на общество в целом. Некоторые из этих концепций, чаще всего вырванные из общего контекста исламской мысли и ориентированные на малообразованные слои, могут использоваться для обоснования политического экстремизма. Но центральное место в исламском идейном наследии занимают не эти теории, а представления, развивающие такие начала, как умеренность, компромисс, стабильность, консенсус, лояльность властям, постепенность, совещательность, избежание вреда и др. Таким ценностям в исламе можно найти значительно более убедительное обоснование, нежели крайним радикальным взглядам. Это относится и к позициям наиболее авторитетных современных мусульманских мыслителей. Исходные исламские начала и принципы, их понимание крупнейшими мусульманскими авторитетами - очень убедительный аргумент против идеологии исламского экстремизма и терроризма. Политико-правовое идейное наследие ислама может и должно служить не экстремистам, а демократическим силам, работать не на дестабилизацию, а на консолидацию общества и государства.

- Как свидетельствует история и опыт современного мусульманского мира, исходные начала ислама, его принципиальные подходы к проблемам власти, права, политики в значительной мере совместимы с европейской правовой культурой и общепризнанными мировыми стандартами. Отдельные положения шариата, на которые делают упор радикалы и экстремисты и которые выглядят чуждыми современному демократическому обществу, не отражают сути мусульманско-правовой культуры, ее основных целей и принципов, которые при определенных условиях могут быть приняты российскими регионами традиционного распространения ислама.

- Современный ислам - интернациональное явление, поэтому практически все процессы, протекающие в российском исламе, тесно связаны с тем, что происходит в исламском мире. Кроме того ислам -важнейший фактор международной политики. В силу этого от государственной политики в отношении ислама во-многом зависят перспективы сотрудничества России с мусульманскими странами, а значит - ее роль в современном мире в целом.

Проведение выверенной политики в отношении ислама позволит государству:
- Подойти к решению политических, социально-экономических и национально-культурных проблем российских регионов традиционного распространения ислама с учетом менталитета и образа жизни мусульман, обосновать политику федерального центра в этих регионах обращением к позитивным исламским ценностям, завоевать дополнительное доверие мусульман, укрепить союз власти и общества, федерального центра с субъектами РФ, придать государству большую легитимность в глазах мусульман и одновременно подорвать влияние тех сил, которые используют исламские лозунги в сепаратистских антигосударственных целях.

- Разработать и проводить такую правовую политику в исламских регионах России, которая бы допускала использование отдельных достижений мусульманско-правовой культуры в интересах правового развития страны на строгих правовых основах при соблюдении российской конституции и принципов действующего законодательства в интересах укрепления государства и повышения доверия к его правовой политики со стороны мусульман.

- Занять четкую позицию по отношению к соперничающим между собой ведущим духовным управлением мусульман, выделить заслуживающие поддержки исламские центры и мусульманских лидеров с учетом их позиций по принципиальным вопросам исламской идеологии, определить свое отношение к исламским политическим организациям, в том числе политическим партиям, отделив из них те, которые играют позитивную роль, от деструктивных исламских центров, а также дать принципиальную оценку деятельности в России зарубежных исламских организаций.

Создать мощный идейно-политический инструмент противодействия исламскому экстремизму и терроризму, превратить мусульманско-правовую теорию из орудия идейной мобилизации на борьбу с властью в союзника государства, направить острие ислама против экстремистов, глубже разобраться в причинах и движущих силах исламского радикализма, избрать наиболее эффективные формы и методы борьбы с ним, определить союзников и противников в этой борьбе.

- Определить конструктивную роль исламского фактора в государственных планах и программах восстановления Чеченской Республики в качестве важной составляющей процесса ее культурного и нравственно-духовного возрождения, исходя из того, что все вопросы, связанные с исламом, восстановлением религиозно-культовых сооружений, религиозным образованиям, должны решаться при определяющем участии государства.

- Поднять отношения России с исламскими странами на новый уровень, что даст не только экономический эффект, но и сделает внешнюю политику страны более сбалансированной, позволит использовать потенциал связей с исламским миром для большей самостоятельности в отношениях с Западом.

- Наладить эффективное сотрудничество России с мусульманскими странами и авторитетными центрами исламской мысли за рубежом в борьбе с исламским экстремизмом и терроризмом. Если основными союзниками России в борьбе с международным терроризмом на военном, финансовом, организационном, информационном уровнях являются США и страны Запада, то главным союзником нашей страны в идейно-теоретическом противостоянии исламскому терроризму выступают умеренные мусульманские режимы и авторитетные центры просвещенной исламской мысли.

Важно иметь в виду, что в ряде исламских стран ответственность за терроризм установлена в соответствии с мусульманско-правовыми принципами по аналогии с предусмотренным шариатом наказанием за разбой и выступление против законной власти в виде смертной казни.

Исламский фактор должен стать важной составной частью межгосударственных отношений России с мусульманскими странами в целях укрепления ее безопасности и защиты национальных интересов. Это, в частности, касается противодействия исламскому экстремизму, которое может и должно быть не фактором взаимного отторжения России и исламского мира, а, наоборот, дополнительным стимулом их тесного сотрудничества.