Темой крупной международной конференции Warsaw Dialogue of Democracy, которая в октябре 2019 года проходит в Варшаве по инициативе Министерства иностранных дел Польши и ОБСЕ, стала свобода совести и вероисповедания.

Вопросы, которые обсудили ее участники, были связаны с проблемами реализации свободы совести в Западной Европе, Восточной Европе, на постсоветском пространстве и в других странах.

Участники дискуссии сошлись во мнении, что свобода религии и вероисповедания – это один из основных маркеров демократического государства. Преследование верующих в демократическом государстве недопустимо: гонения в области религии – это прямой путь к тоталитаризму и авторитаризму. В первую очередь потому, что вопросы религии нередко напрямую связаны с формированием идентичности индивида, с чувством собственного достоинства, с моралью и этикой. Это довольна интимная и очень важная сфера жизни человека, во многом, по мнению дискутирующих, составляющая основу для реализации других свобод – свободы собраний или свободы слова.

«Невозможно говорить о светскости или религиозности конкретного человека, - сказал один из докладчиков, иудей, - потому что нет людей неверующих, каждый человек знаком с вертикальным измерением в своей жизни – с вопросами этики, морали, совести». Но, возразили ему, может быть светское государство – и именно такое государство может быть равно удалено от каждой из религиозных организаций этого государства, а, значит, сможет защитить права верующих, принадлежащих к любой из этих религий – неважно, составляют ли верующие большинство или меньшинство в этом государстве.

«Любая религия может стать меньшинством в одной из стран», - справедливо заметил один из участников конференции, специалист по религии и праву.

В то же время, смотря на ситуацию в России, мы видим, что в части защиты чувств верующих реализация права на свободу совести оказывается в некотором противоречии с правом на свободу слова. Конечно, демократическое общество должно защищать права меньшинств, в том числе религиозных меньшинств, однако это должно происходить не ценой жесткого ограничения прав других, не на уровне уголовного кодекса, как мы видим в случаях применения ч. 1 и ч. 2 ст. 148 УК об «оcкорблении чувств верующих». Закон о чувствах должен был повысить толерантность в отношении религиозных меньшинств, однако этого не происходит. Напротив, мы видим, что закон выполняет функцию цензуры. И в каком-то смысле он не может работать как-то иначе, поскольку само понятие «чувства верующих» лежит вне правового поля.