Егор Холмогоров о "политических религиях"

Агентство политических новостей опубликовало статью активного сетевого публициста Егора Холмогорова "Религии последнего времени", в которой он рассуждает о "политических религиях" вообще и "политическом православии" в частности. По мнению автора, неверно рассматривать данный феномен как реакцию на "провал модернизации" и считать "исламский революционный фундаментализм" неким "'стандартом' политической религии": "Политическая религиозность, если отнестись к ней с должным вниманием, всюду окажется значительно более богатым и сложным феноменом, чем его 'исламоцентричный' образ".

Е. Холмогоров заявляет, что "политические религии знаменуют собой начало новой эпохи, принципиально противостоящей 'модерну' и его социальной и ценностной иерархии" (здесь и далее выделено автором. - Ред.). Причем основным принципом существования этих религий - "первых ласточек становления новых цивилизаций" - становится "сецессия, размежевание 'своих' и 'чужих', причастных небесному и отвергающих его".

"Технологии сецессии могут сильно разниться в зависимости от смыслового ядра той или иной религии и цивилизации, - пишет Е. Холмогоров, - где-то они принимают форму социальной революции, где-то, физического ухода, где-то агрессивного 'джихада' против остального мира. Однако для всех политических религий характерен этот сецессионистский характер. Именно поэтому сообщества политических религий выглядят достаточно необычно с точки зрения внешних критиков, основным критерием их формирования является 'с нами' или 'не с нами', а не некие формальные критерии. Общим знаменателем цивилизаций Последнего времени является эсхатологизм, в противоположность хилиазму модерна, 'концу истории' здесь противопоставляется 'конец света'. И политические религии выступают как бы боевыми знаменами, под которыми собираются люди, чтобы идти в последнюю битву. Именно поэтому автор этих строк в свое время предложил для политических религий наименование 'армий апокалипсиса'".

В заключение Е. Холмогоров обращается к вопросу о "политическом православии" и выделяет его характерные черты:

"Первое, — оно является не 'антимодернизационной реакцией', а специфической для Православия формой реализации более глубоких процессов в религиозном сознании современного мира.
Второе, — оно не отрывается от собственно Православия, не противоречит догматике Православной Церкви, не создает никакой преграды между церковной иерархией и носителями идей политического Православия и вообще, по мере своего развития, обретает все более каноничные, соответствующие традиции формы.
Третье, — достаточно специфично и в своей идеологии, и в своей организации, и в стратегии, и в тактике. В результате, проведение параллелей между политическим православием и политическим исламом не слишком продуктивно, как непродуктивно проведение параллелей между Церковью и мусульманской уммой.
И, наконец, четвертое, политическое православие ориентировано на поддержку национальной государственности, и, в особенности, российской государственности, поскольку такая поддержка безусловно предполагается доктринальными, вероучительными основаниями Православия. Оппонирование наднациональному миропорядку осуществляется в той степени, в какой этот порядок является антихристианским и, в доктринальных терминах, может быть оценен как результат действия 'тайны беззакония'. Напротив, христианский, православный, имперский сверхнациональный порядок политическим православием приветствуется".

Поскольку, по словам автора, "политическое православие" стремится к "'симфонии', то есть согласованию стратегических целей и предельных ценностей между государством как политическим инструментом национального саморазвития и Церковью как 'ковчегом спасения' для каждого отдельного человека и вместилищем божественного Откровения народам", то, соответственно, "задача политического Православия как социально-религиозного движения состоит в воцерковлении общества как целого, в принятии им православной идентификации как базовой".

Ссылки на данную статью [1]