1 августа 2006 года на сайте "Евразийский дом" была опубликована статья Акрама Муртазаева "Нацпригодность", в которой с тревогой пишет о том, что пристальное, причем как правило совершенно необоснованное внимание российских СМИ к этничности или вероисповеданию своих персонажей все более и более усиливают ксенофобные настроения в стране.

В качестве наиболее наглядного примера "нездорового внимания" к этничности он приводт пример со спасением подростка утопающего ребенка, которое многие российские СМИ изложили следующим образом: "14-летний австрийский подросток спас утопающего русского мальчика". "Бред какой-то, - диагностирует эту ситуацию автор. - Непонятно - речь идет о добром поступке или этническом подходе к спасательным операциям?"

Собственные наблюдения А.Муртазаева приводят его к неутешительну выводу: российские СМИ не только (намеренно или невольно) способствуют формированию негативных этнических или религиозных стереотипов ("Если торговец на рынке, значит, азербайджанец, а если склонен к терроризму, то жизнь твою определяет Коран"), но и все чаще стремятся обосновать любую позицию своих героев именно с этой точки зрения. Т.е. фактически утверждают, что первичное объяснение любого мнения (будь то политические взгляды или кулинарные пристрастия) в первую очередь определяются этноконфессиональной принадлежностью субъекта: "СМИ приучают нас к национальной и конфессиональной идентификации".

"Пристальное внимание российской прессы к этническим проблемам все уверенней выходит из этических рамок", - констатирует А.Муртазаев. Причем уничижительный тон публикаций, в которых этническое все более и более переплетается с политическим, вероятно, играет все большую идеологическую роль, замещая "чувство глубокого удовлетворения" советского человека на "чувство превосходства" по отношению к соседям ("Представляю, что бы написали наши газеты, если бы в Украине прошла бы столь блестящая операция по смене акцизных марок на бутылках, которую ныне решают лучшие умы России. Мы бы им советы давали, что марки лучше смазывать клеем, а не салом").

"Этнизация" медийного пространства приводит к тому, что любое сообщение начинает нести в себе ксенофобный подтекст, более того, изменяется восприятие самых, казалось бы, нейтральных частей речи: "Печально, но и простые местоимения - мы, они, наши - обретают этнический оттенок" , - когда под заголовком "Откуда будут низкие цены, если рынки в руках кавказцев?!" автор одной центральной газеты рассуждает о том, что "они" оккупировали "наши" рынки. И вновь в таких публикациях виден политический контекст, ведь эти "они" газете не нужны в Москве, но в том же номере публикуется статья о "наших с вами соотечественниках" - жителей Абхазии, которых Россия должна защищать. "Интересно, как мы будем защищать интересы наших неожиданных граждан за пределами государственных границ. А если защитим их удачно, то позволим ли им привозить мандарины на наши московские рынки или запретим перекочевку наших миллионов в их горные аулы? Непонятно, нам близки "наши соотечественники" или территория, на которой они проживают? И почему при этом базарно-этническое "мы" срочно перевоплощается в местоимение государственное?".

СМИ пытаются манипулировать мнением читателя, зная собственную безнаказанность - ведь за оскорбление этноса (в отличие от оскорбления президента) они ответственности не несут. Но эта манипуляция не может привести ни к чему хорошему, - заключает автор.