Статья сотрудника кафедры религиоведения РАГС и обозревателя портала "Религия и СМИ" Александра Кырлежева посвящена проблеме существования религиозных смыслов в политическом и гражданском пространстве общества, озабоченного угрозой экстремизма и терроризма.

По мнению автора, "следует различать религиозную традицию, с одной стороны, и религиозные мотивации, с другой. Совершенно очевидно, что у тех людей, которые являются исполнителями террористических актов "с исламским оттенком", есть религиозная мотивация. Или эта мотивация сформирована у них другими, или же они сами активно приняли участие в ее формировании в себе. Но в любом случае здесь налицо некая религиозность, определенное понимание и толкование ислама. И нельзя этого не замечать". Религиозная мотивация, отмечает А. Кырлежев "справедливости ради", присуща и "российским православным радикалам", которые хотя и "не замечены в актах агрессивного насилия или терроризма", все же сплоченно "выступают против ИНН, или кодирования, или иных технических способов налогового и иного государственного контроля". Поскольку "и мягкие, и жесткие формы экстремизма могут иметь религиозное обоснование, а люди, ведущие себя как экстремисты, - религиозную мотивацию", то "вполне правомерно говорить о "религиозном экстремизме" и даже о "религиозном терроризме" как его крайней форме".

А. Кырлежев задается вопросом: "Что могут сделать в этой ситуации конфессии? Каков собственно религиозный ресурс в борьбе с религиозным экстремизмом - ресурс духовенства, религиозных лидеров?" И отвечает: "Не думаю, что этот ресурс велик, если учитывать специфику жизни религиозных сообществ".

Проблема здесь в том, "что религиозные ценности предельны. Их нельзя выбрать, они открываются вдруг - это обращение". Пространство, в котором возможно обсуждение предельных ценностей, очень сильно ограничено, "и поэтому когда институциональные религиозные авторитеты начинают обличать своих радикалов, призывая их к умеренности и благоразумию, то в ответ часто слышаться уже обличения в адрес самих религиозных лидеров: что они коррумпированы, что они за положение и власть отказываются от предельных ценностей религии. И в результате радикальное крыло религиозного сообщества только усиливается".

"Межконфессиональный диалог" еще менее эффективен, так как он ведется, как правило, на уровне богословов, а "самые положительные результаты такого богословского диалога нельзя транслировать дальше - в религиозные массы. Потому что религиозные массы не работают со сложными религиозными конструкциями, а работают с простыми".

По мысли А. Кырлежева, необходим "не богословский межконфессиональный диалог, а диалог в политическом и, шире, в общегражданском пространстве. У самих религиозных сообществ и у общества в целом есть задача и проблема сосуществования в одном социальном пространстве. <...>
Иными словами, реальной проблемой для государства и общества остается проблема мирного сосуществования различных религий в условиях демократии и свободы совести, которое было бы религиозно обосновано".