Нормотворчество

В преддверии выборов законотворческий процесс в интересующей нас сфере оказался целиком направлен на ужесточение существующих и введение новых суровых норм. Очевидно, на данном этапе российские власти посчитали подавление независимой общественной активности и нагнетание атмосферы страха оптимальным способом удержания контроля над страной.

На первую половину 2021 года пришелся новый этап ужесточения интернет-регулирования.

В феврале правительство на основании закона о "суверенном интернете" приняло постановление, позволяющее Роскомнадзору замедлять трафик популярных платформ с целью ограничения доступа к информации, представляющей угрозу безопасности страны, а к таковой относится и информация, запрещенная к распространению российскими законами. Эти меры в марте были применены к соцсети Twitter, которая, по мнению российских властей, не удаляла в оперативном порядке запрещенный в России контент.

В конце февраля были подписаны поправки к Кодексу об административных правонарушениях (КоАП). Среди прочего была установлена административная ответственность для владельцев интернет-площадок, вне зависимости от их размера, которые дискриминируют российских граждан по этническому, религиозному и иным признакам, или из-за введенных против России санкций, удаляют "общественно значимую информацию" и вообще накладывают "ограничения, нарушающие право граждан Российской Федерации свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом", то есть устанавливают любые ограничения контента, не предписанные российским законодательством. Для нарушителей были введены штрафы (для юрлиц – миллионные); допускается и ограничение доступа к их ресурсам (замедление трафика или полная блокировка).

А в июле президент подписал закон, обязывающий открывать представительства в России зарубежные интернет-компании, суточная аудитория сайтов которых составляет более чем 500 тысяч российских пользователей, а также – независимо от размера их российской аудитории – работающих с россиянами зарубежных хостеров, владельцев почтовых сервисов, мессенджеров рекламных сетей. В числе прочего закон предусматривает, что эти компании должны ограничивать доступ к запрещенным в России материалам. За уклонение от этого требования предусмотрены различные меры понуждения: информирование пользователей поисковых систем о нарушении сайтом законодательства России, запрет на распространение его рекламы в России, запрет на рекламу на самом этом сайте, ограничение приема переводов и платежей от российских физлиц и юрлиц, запрет на поисковую выдачу, запрет на сбор и трансграничную передачу персональных данных. За отказ от взаимодействия с Роскомнадзором и открытия представительства, а также за уклонение от хранения персональных данных россиян на территории России также может применяться частичное или полное ограничение доступа к ресурсу.

Расширился и перечень информации, подлежащей блокировке во внесудебном порядке. В марте был подписан закон, наделяющий избирательные комиссии правом принимать решения о временной блокировке незаконной агитации. А в июле Роскомнадзору было поручено блокировать ложные обвинения в совершении преступлений; заявления о принятии мер по удалению или блокировке таких сведений, содержащие "мотивированное обоснование" их недостоверности, пользователи могут направлять в прокуратуру.

Кроме того, в конце июля межведомственная российская делегация внесла в специальный комитет ООН проект конвенции о противодействии киберпреступности. В проекте нашли отражение 23 состава преступлений, совершаемых с использованием информационно-коммуникационных технологий. Предложенные Россией формулировки основаны на терминологии российского УК в части противодействия терроризму и экстремизму. Поэтому среди них оказались в том числе и такие отсутствующие в международном праве и вызывающие проблемы в смысле трактовки категории, как "унижение достоинства" по разным групповым признакам или "оправдание" противоправных деяний.

В течение 2021 года вводились новые ограничения для тех, кого власти считают причастными к экстремистской и террористической деятельности. В апреле были подписаны поправки к закону "О свободе совести и о религиозных объединениях". В соответствии с ними, руководителем и даже участником религиозной группы не может быть иностранный гражданин или лицо без гражданства, в отношении которого принято решение о нежелательности пребывания в РФ; лицо, включенное в перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга (напомним, в перечень включаются даже подозреваемые); лицо, в отношении которого вступившим в законную силу решением суда установлено, что в его действиях содержатся признаки экстремистской деятельности; физическое лицо, чьи счета заморожены Межведомственной комиссией по противодействию финансированию терроризма. Таким образом, на руководителей и участников религиозных групп были распространены уже существующие в законодательстве требования к некоммерческим организациям, в том числе религиозным. На наш взгляд, речь идет о чрезмерном ограничении права на свободу вероисповедания: даже причастность к противозаконной деятельности не должна лишать человека возможности быть участником той или иной религиозной организации или группы, ведь это право гарантировано конституционной нормой о праве исповедовать свою религию "совместно с другими" (ст. 28 Конституции).

В июне президент подписал закон, запрещающий быть кандидатами на выборах "причастным" к деятельности экстремистской или террористической организации. Ограничение права быть избранным распространяется на всех, кто в период, начинающийся за три года до вступления в силу решения о запрете или ликвидации соответствующей организации, занимал пост ее учредителя, члена коллегиального руководящего органа, руководителя, заместителя руководителя, руководителя структурного подразделения или его заместителя, а также на тех, кто в течение года до вступления запрета в силу являлся участником, членом, работником или "иным лицом, причастным к деятельности" организации. Для учредителей и руководителей ограничение пассивного избирательного права сохраняется в течение пяти лет со дня вступления в силу решения о запрете; для участников и т.д. ограничение должно действовать в течение трех лет после этой даты. Причастность к деятельности экстремистской или террористической организации устанавливается посредством судебного решения. Под ней подразумевается "непосредственная реализация целей и/или форм деятельности (в том числе отдельных мероприятий), в связи с которыми соответствующая организация была признана экстремистской или террористической", выражение "поддержки высказываниями" (в том числе в интернете) таким целям и формам деятельности, а также самой организации, оказание ей финансовой, имущественной, организационно-методической, консультативной и иной помощи. Введение столь широких ограничений пассивного избирательного права, тем более за действия, совершенные в период, предшествующий запрету организации и даже выдвижению обвинений против нее, выглядело более чем сомнительно с точки зрения соответствия ст. 54 Конституции – и столь же закономерно сочеталось с признанием экстремистскими организаций Алексея Навального. В преддверии парламентских выборов российские власти обеспечили себе возможность легально отстранять от участия в них оппозиционеров и затем активно ее использовали.

В конце июня был подписан закон, в соответствии с которым СМИ должны под угрозой штрафа сопровождать упоминания организаций, признанных в России террористическими, указанием на то, что деятельность таковых запрещена. До сих пор такое требование предъявлялось только к упоминаниям организаций, признанных экстремистскими. Подобные чисто формальные обязательства очевидно излишни и приводят к многочисленным казусам при применении. Мы полагаем, что властям следовало бы следить не за наличием каких-то пометок в информационных изданиях, а за тем, чтобы СМИ не пропагандировали человеконенавистнические идеи.

Однако, безусловно, отсутствие той или иной маркировки – удобный повод для привлечения к ответственности неугодных акторов. В феврале президент подписал закон, вводящий или ужесточающий административную ответственность для всех категорий "иноагентов" за нарушение порядка деятельности – отсутствие маркировки на материалах, непредставление или неполное представление информации о себе и своем статусе. Изменения затронули и ст. 13.15 КоАП о злоупотреблении свободой массовой информации, куда были внесены штрафы за распространение в материалах СМИ информации "иноагентов" или сведений о них без соответствующих пометок. В конце апреля президент также подписал закон, устанавливающий для СМИ административную ответственность за распространение материалов СМИ-"иноагентов" без указания этого статуса.

Маркировать себя обязали и "иноагентов", участвующих в выборах. Принятые в апреле поправки внедрили законодательство два новых понятия: "кандидат, аффилированный с выполняющим функции иностранного агента лицом" и "кандидат, являющийся физическим лицом, выполняющим функции иностранного агента". Под первым подразумевается любой кандидат, который в течение двух лет до назначения выборов работал в НКО-"иноагенте", был руководителем или членом незарегистрированного общественного объединения-"иноагента", сотрудником СМИ-"иноагента" либо получал от них денежные средства или имущественную помощь и при этом осуществлял политическую деятельность. Ко второй категории отнесены физлица-"иноагенты" и физлица-СМИ-"иноагенты". Согласно поправкам, сведения о наличии у кандидата этих статусов должны доводиться до избирателей как избирательной комиссией, так и самим кандидатом в подписных листах и во всех видах информирования, включая дебаты. Это требование распространяется и на партию, от которой кандидат выдвигается. Кроме того, закон распространил на незарегистрированные общественные объединения-"иноагенты" и СМИ-"иноагенты" действующий для НКО-"иноагентов" запрет на участие в избирательных кампаниях.

В апреле был подписан и закон, ужесточающий требования к отчетности "иноагентов". Среди прочего, закон обязывает НКО-"иноагентов" предоставлять в Минюст "заявленные для осуществления" программы до их начала, а "осуществляемые программы", документы о проведении мероприятий, отчеты об осуществлении программ и проведении мероприятий или информацию о том, что мероприятия не проводились, – ежегодно. Минюст уполномочен запретить программу НКО или ее часть; в случае реализации запрещенной к использованию программы НКО подлежит ликвидации (ранее подобный порядок действовал только для представительств иностранных НКО).

Летом был опубликован проект приказа ФСБ "Об утверждении Перечня сведений в области военной, военно-технической деятельности Российской Федерации, которые при их получении иностранным государством, его государственными органами, международной или иностранной организацией, иностранными гражданами или лицами без гражданства могут быть использованы против безопасности Российской Федерации". Приказ был утвержден позднее, в конце сентября, с некоторыми изменениями; он издан во исполнение закона, согласно которому одним из оснований для признания человека физлицом - "иностранным агентом" является сбор таких сведений в интересах иностранных государств и граждан, при отсутствии признаков госизмены и шпионажа. Перечень, состоящий из 60 пунктов, открывает большой простор для чрезмерных ограничений доступа к информации и свободы слова. Можно отметить, к примеру, пункт, запрещающий собирать "сведения о ходе и результатах рассмотрения сообщений о преступлениях и предварительного расследования, которые производятся следователями" ФСБ и военных органов СК, за исключением сведений, преданных гласности с разрешения этих органов. Само по себе наделение человека, собирающего такие данные, статусом иностранного агента уже является чрезмерным ограничением этих свобод. Однако в действительности речь идет о непосредственной угрозе уголовного преследования: если человек становится "иностранным агентом" именно в связи со сбором таких сведений, любое совершенное им нарушение законодательства о деятельности иноагентов будет караться сразу в уголовном, а не в административном порядке; например, если он сам не заявил о себе как об "иностранном агенте" и не попросил внести себя в соответствующий реестр, он может получить пять лет лишения свободы уже за одно это.

Весной власти в очередной раз ужесточили ответственность за "реабилитацию нацизма". Соответствующий пакет законов, подписанный в апреле, усилил уголовную ответственность за публикацию информации, подпадающей под действие ст. 354.1 УК, в интернете, ввел в состав уголовной статьи наказания за "оскорбление памяти" ветеранов и клевету на них. Поправки расширили потенциал использования и без того неудачно сформулированной ст. 354.1 УК для недостаточно обоснованного ограничения свободы слова, учитывая, что в ее состав было введено допускающее широкую трактовку понятие "унижение чести и достоинства", которое используется в ст. 5.61 КоАП (оскорбление), и неясный термин "оскорбление памяти". Поправки расширили и административную ответственность за "реабилитацию нацизма" для юридических лиц.

В июле символическая "борьба с нацизмом" ознаменовалась подписанием еще двух законов, которые также содержат неясные формулировки и без видимых оснований вторгаются в сферу свободы выражения мнения. В закон "Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне" был внесен запрет на "публичное отождествление целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии, командования и военнослужащих нацистской Германии и стран оси в ходе Второй мировой войны, отрицание решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии Союза ССР при освобождении стран Европы". Какого сорта высказывания следует расценивать как такое "отождествление", закон не поясняет.

Второй июльский закон позволил признавать экстремистскими материалами портреты нацистских преступников и коллаборационистов. Описанный в законе механизм борьбы с демонстрированием таких изображений настолько непродуман, что совершенно не ясно, каким образом его следует применять, поэтому осенью Минюст был вынужден давать разъяснения по этому поводу, убеждая книжную отрасль в том, что можно безбоязненно распространять книги с портретами нацистов при условии, что они не пропагандируют нацизм и осуждают его.

Отметим также, что в апреле были подписаны поправки к федеральному закону "Об образовании". Поправки предусматривают введение в закон понятия "просветительская деятельность", которое определяется как деятельность по распространению различных знаний и опыта, осуществляемая вне рамок образовательных программ. Согласно закону, порядок, условия и формы ведения столь широко определенной "просветительской деятельности" должно определять правительство, а координацию участия образовательных организаций в международном сотрудничестве должны осуществлять федеральные органы государственной власти, что непомерно расширяет полномочия властей в области просвещения и, по сути, любых коммуникаций. Кроме того, закон по аналогии с ограничениями на педагогическую деятельность вводит запрет на использование просветительской деятельности для разжигания розни и пропаганды превосходства по различным групповым признакам, "в том числе посредством сообщения недостоверных сведений об исторических, о национальных, религиозных и культурных традициях народов, а также для побуждения к действиям, противоречащим Конституции Российской Федерации".

А в июле президент подписал указ об утверждении новой Стратегии национальной безопасности. Обновленная Стратегия существенно отличается от предыдущей версии, принятой в конце 2015 года. Акцент в ней делается на защите традиционных российских духовно-нравственных ценностей, культуры и исторической памяти, противодействии западному влиянию, в особенности в интернете. Нетрудно заметить, что описанные выше новации вполне вписываются в эту схему.

Практика ЕСПЧ

В рассматриваемый период Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) вынес несколько существенных решений по жалобам российских граждан, имеющим отношение к интересующей нас сфере правоприменения.

В мае была удовлетворена жалоба "Новой газеты”, поданная изданием в связи с полученным в 2010 году от Роскомнадзора предупреждением за цитирование в статье программы ультраправой организации "Русский образ" и демонстрирование символики, схожей с нацистской. ЕСПЧ счел, что вмешательство в свободу выражения мнения в данном случае не было необходимым в демократическом обществе. Цитаты из манифеста "Русского образа" лишь иллюстрировали недвусмысленно выраженную мысль автора статьи и редакции о противозаконном характере деятельности этой организации, а опубликованная символика была связана с содержанием статьи и использовалась в рамках общественной дискуссии. Российские судебные инстанции, в которых "Новая газета" пыталась оспорить предупреждение, попросту не исследовали обстоятельства демонстрирования этой символики.

Важно отметить и вынесенное в июле первое решение по жалобе на применение ст. 20.3 КоАП о пропаганде или демонстрировании запрещенной символики. Заявитель Владимир Каратаев оспаривал штраф в тысячу рублей, который был назначен ему в 2007 году по ч. 1 ст. 20.3 КоАП за публикацию фотографий предметов быта и религиозного культа славянских народов с изображением солярных символов в статье "В защиту свастики", вышедшей в газете "Закубанье" (печатном органе "Союза славян Адыгеи"). Публикация рассказывала об инициативе британских индуистских организаций, которые начали общественную кампанию по реабилитации свастики, "за последнее столетие для большинства людей превратившейся в главный символ фашизма", но являющейся древним символом, который используется в разных религиях и у разных народов. Каратаев настаивал на том, что не публиковал нацистской символики и информировал читателей о важной общественной кампании, однако эти аргументы не убедили российские суды, которые просто констатировали, что символика, приведенная в статье, была схожа с нацистской до степени смешения. Рассматривая жалобу Каратаева, ЕСПЧ сослался на несколько собственных вынесенных ранее решений и указал, что, руководствуясь актуальной на тот момент формулировкой ст. 20.3 КоАП, российские суды вынесли решение без необходимого учета содержания, контекста и целей публикации. Таким образом, было нарушено право заявителя на свободу выражения мнения.

В июне ЕСПЧ вынес решение по жалобе петербургской оппозиционерки Ольги Курносовой,  которую в 2007 году оштрафовали на тысячу рублей по ч. 1 ст. 20.2 КоАП (нарушение порядка организации массового мероприятия) за публикацию в газете петербургского отделения партии "Яблоко" статьи главы петербургского отделения Национал-большевистской партии (НБП) Андрея Дмитриева с призывом присоединиться к Маршу несогласных; это произошло в момент, когда деятельность НБП была приостановлена в связи с рассмотрением иска о ее запрете как экстремистской организации. Мировой суд, рассматривавший дело, счел, что Курносова, будучи организатором Марша несогласных и опубликовав статью Дмитриева, вовлекла в участие в акции членов НБП, деятельность которой была приостановлена. ЕСПЧ указал, что национальный суд использовал расширительную и непредсказуемую трактовку закона, который определяет экстремистскую организацию как организацию, в отношении которой принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности, а не о ее приостановлении. Значит, Курносова не могла предполагать, что нарушит закон путем публикации упомянутой статьи. Таким образом, решил ЕСПЧ, привлечение Курносовой к ответственности не было основано на законе, и Россия нарушила право Курносовой на свободу выражения мнения, гарантированное ст. 10 Европейской конвенции, истолкованной в свете ст. 11, защищающей свободу собраний.

ЕСПЧ продолжает рассматривать жалобы, связанные с деятельностью самой НБП, которую в России сначала долго отказывались регистрировать, а потом запретили как экстремистскую организацию, на наш взгляд, необоснованно. В июне было вынесено решение по делу Сергея Ежова, Олега Беспалова и Григория Тишина – троих бывших членов НБП, приговоренных в 2004 году к пяти годам лишения свободы (в апелляции сроки были сокращены) за групповое хулиганство и повреждение имущества в крупном размере. Все трое в августе 2004 года были участниками акции против принятия закона о монетизации льгот, в ходе которой члены НБП, выкрикивая лозунг "Народу – льготы, министрам – эшафоты", прошли в здание Министерства здравоохранения, забаррикадировались в нескольких кабинетах, вывесили на окнах флаги партии, а из одного из окон выбросили портрет Владимира Путина. ЕСПЧ пришел к выводу, что Россия назначила заявителям непропорционально строгое наказание, а также нарушила их право на свободу выражения мнения, поскольку суд пристрастно отнесся к их политическим взглядам.

В сентябре суд в Страсбурге вынес решение по жалобе нескольких членов Межрегиональной общественной организации "Национал-большевистская партия" (МОО "НБП") на ее ликвидацию и отказ в регистрации НБП как политической партии. Вопрос о запрете НБП как экстремистской организации ЕСПЧ не рассматривал, указав, что события, которые послужили поводом для такой меры (в частности публичные акции, которые были расценены в России как воспрепятствование законной деятельности органов власти, сопряженное с насилием и угрозой насилия, массовые беспорядки и пропаганда экстремизма), произошли уже после череды отказов НБП в регистрации и после того, как организация была ликвидирована. ЕСПЧ пришел к выводу, что Россия нарушила право заявителей на свободу ассоциаций, гарантированное ст. 11 Европейской конвенции по правам человека, поскольку национальные суды не приводили оснований, достаточных для отказа партии в регистрации. Российский закон о политических партиях действительно не допускает создания партий по признаку национальной принадлежности, и ЕСПЧ ранее соглашался с правомерностью такой нормы. Но суды не смогли представить убедительных доводов в пользу того, что НБП была создана именно на национальной основе, а ее деятельность угрожала мирному сосуществованию национальных сообществ и могла привести к дискриминации по национальному признаку. Таким образом, отказ НБП в регистрации, с точки зрения ЕСПЧ, был необоснован. Ликвидацию МОО "НБП" лишь на том основании, что она не подавала вовремя отчеты о своей деятельности и не привела название, которое не должно было содержать слова "партия", в соответствие с требованиями закона об общественных объединениях, ЕСПЧ назвал непропорциональной мерой, которая не может считаться необходимой в демократическом обществе. Таким образом, право заявителей, гарантированное ст. 11 Конвенции было нарушено и в этом случае.

Преследование Алексея Навального, его организаций и сторонников

В предвыборный период отдельным и весьма масштабным направлением антиэкстремистского правоприменения стала нейтрализация Алексея Навального и его сторонников: власти использовали все мыслимые (включая невозможные в демократическом обществе) инструменты, чтобы не допустить участия оппозиционеров в выборах.

Еще в феврале в отношении Навального и его соратников, директора Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) Ивана Жданова и бывшего главы штабов Навального Леонида Волкова, было возбуждено дело по ч. 2 ст. 239 УК (создание некоммерческой организации, деятельность которой сопряжена с побуждением граждан к отказу от исполнения гражданских обязанностей или к совершению иных противоправных деяний, а равно руководство такой организацией); обвинение им было предъявлено в августе. По версии следствия, деятельность созданного Навальным ФБК, которым он руководил вместе с Ждановым и Волковым, была сопряжена с побуждением граждан к совершению противоправных деяний. В частности, Навальный и его помощники организовали распространение в интернете на своих личных страницах и на страницах ФБК публикаций, содержащих призывы к участию граждан России в несогласованных митингах в январе 2021 года, при том, что о противоправном характере этих мероприятий и административной ответственности для их участников было "заранее достоверно известно". Следует отметить, что обвинение Навального, Жданова и Волкова по ст. 239 УК, которая не относится к числу антиэкстремистских, в дальнейшем послужило одним из оснований для обвинения их самих и их организаций в экстремизме.

В июне Мосгорсуд удовлетворил административное исковое заявление прокурора Москвы и признал ФБК, Фонд защиты прав граждан (ФЗПГ) (обе организации ранее были признаны иностранными агентами) и общественное движение "Штабы Навального" экстремистскими организациями. Мы считаем это решение неправомерным. Прокуратура утверждала, что ФБК, ФЗПГ и "Штабы Навального" "действуют в активной координации и по заказу различных зарубежных центров, ведущих деструктивные действия в отношении России", и ведут экстремистскую деятельность "путем призывов к насильственным действиям, экстремистской деятельности, массовым беспорядкам, путем попыток вовлечения несовершеннолетних в противоправную деятельность, что в целом ряде случаев подтверждается вступившими в законную силу судебными актами". В материалах иска упоминалось, что в отношении Навального, Жданова и Леонида Волкова было возбуждено уголовное дело по ст. 239 УК. Кроме того, в иск были приведены несколько списков людей, ранее привлекавшихся к суду за экстремистские правонарушения и преступления, нарушения законодательства о публичных мероприятиях и участие в деятельности "нежелательной организации", причем в списках фигурировали не только сотрудники штабов Навального и ФБК, но и граждане, чья связь с организациями Навального не была ничем подтверждена; некоторые из них были подписчиками ассоциированных с Навальным страниц в соцсетях. Нарушение законодательства о митингах, участие в "нежелательных организациях" или состав ст. 239 УК не относятся к деяниям, образующим определение экстремистской деятельности. Данные, которые указывали бы на то, что сотрудники штабов Навального, ФБК и ФЗПГ систематически привлекались к ответственности именно за экстремистскую деятельность, в иске отсутствовали. А между деятельностью организаций Навального и единичными приговорами по "экстремистским" статьям УК, вынесенными подписчикам штабов и ФБК в соцсетях, с нашей точки зрения, не было установлено причинно-следственной связи. На наш взгляд, не было никаких оснований относить к деятельности штабов Навального любые острые политические дискуссии, которые вели пользователи соцсетей в их группах. Тем не менее, в начале августа Первый апелляционный суд общей юрисдикции утвердил решение Мосгорсуда.

Кроме того, в августе в отношении Навального, Волкова и Жданова возбудили дело по ч. 1 ст. 282.3 УК (сбор средств, заведомо предназначенных для обеспечения деятельности экстремистской организации). Поводом, очевидно, послужило опубликованное в начале месяца видео, в котором Волков и Жданов призывали финансово поддержать команду Навального уже после запрета трех организаций.

А в конце сентября было возбуждено дело по чч. 1 и 2 ст. 282.1 УК (создание экстремистского сообщества и участие в нем) в отношении Алексея Навального и его сторонников. Подозреваемыми по ч. 1 ст. стали сам Навальный, Леонид Волков, Иван Жданов и "иные лица", не названные в сообщении СК. Подозреваемые по ч. 2 – Любовь Соболь, Георгий Албуров, Руслан Шаведдинов, Вячеслав Гимади, Павел Зеленский и Рустем Мулюков, а также "иные лица". По версии следствия, не позднее в 2014 года Навальный создал "экстремистское сообщество", для "расширения сферы преступной деятельности" которого затем политиком и его сторонниками было создано общественное движение "Штабы Навального", а также еще восемь некоммерческих организаций. СК привел примеры нескольких преступлений "экстремистской направленности", совершенных участниками "преступного сообщества". Однако непонятным остается, почему в этот перечень ведомство включило дела, возбужденные по статьям, не имеющим отношения к антиэкстремистскому законодательству (ст. 239 и 151.2 УК). Также из сообщения СК невозможно понять, как одни участники "сообщества" были связаны с другими, и почему, по версии следствия, например, именно уфимский активист Мулюков и оператор ФБК Зеленский являются его участниками, а тысячи других активистов и десятки сотрудников структур Навального – нет.

После того, как решение о запрете организаций Навального вступило в силу, активистов в разных регионах России начали привлекать к ответственности по ст. 20.3 КоАП за распространение материалов "Умного голосования" с логотипом в виде красного восклицательного знака, несмотря на то, что этот символ не являлся эмблемой какой-либо из признанных экстремистскими организаций. Мы знаем о шести таких случаях, имевших место до конца сентября. В трех случаях был назначен административный арест (один из них был заменен на штраф), два человека были оштрафованы, исход одного дела нам неизвестен.

В преддверии выборов в июне-сентябре избирательные комиссии и суды активно снимали с выборов разных уровней кандидатов, так или иначе связанных с деятельностью организаций Алексея Навального, на основании июньского закона, запрещающего участвовать в выборах лицам, "причастным" к деятельности организаций, признанных экстремистскими и террористическими. "Причастность" в этих случаях понималась весьма широко, но это не смущало ни избиркомы, ни суды, с готовностью подтверждавшие их решения. С выборов были сняты далеко не только бывшие участники организаций Навального, но и кандидаты, участвовавшие в митингах в его поддержку или высказывавшиеся против его преследования в соцсетях. В общей сложности под предлогом причастности к организациям Навального с выборов разных уровней были сняты как минимум 35 человек в разных регионах России.

Роскомнадзор в конце июля заблокировал на основании решения Генпрокуратуры доступ к 49 сайтам, ассоциированным с организациями Навального, и потребовал (впрочем, безуспешно) от глобальных сетей заблокировать ряд персональных аккаунтов соратников Навального. Основания внесудебной блокировки не были конкретизированы, но, вероятно, она была связана с признанием организаций сторонников Навального экстремистскими.

Отметим также, что 6 августа Арбитражный суд Москвы отказал американской Google LLC в иске к Роскомнадзору о признании незаконными действий ведомства по внесудебному ограничению доступа к ряду материалов на YouTube. Речь в иске, поданном в апреле, шла о 12 материалах, содержавших одно и то же видео с призывами участвовать в несогласованных митингах в январе 2021 года. Google утверждал, что у Роскомнадзора не было правовых оснований требовать блокировки этих материалов на YouTube, поскольку в требовании заместителя генпрокурора, которое поступило в ведомство, соответствующих ссылок вообще не было: в нем фигурировал аналогичный материал, опубликованный в TikTok. Суд постановил, что все действия Роскомнадзора были совершены в рамках его законодательных полномочий, так как ведомство может принимать "меры профилактического и пресекательного характера", а также в силу того, что в требовании Генпрокуратуры было упомянуто, что информация должна быть заблокирована и на "иных интернет-ресурсах".

6 сентября Роскомнадзор начал блокировку сайта "Умное голосование" на основании требования Генеральной прокуратуры РФ о необходимости ограничения доступа к информационным ресурсам, связанным с признанным экстремистским Фондом борьбы с коррупцией (ФБК). В первый день выборов, 17 сентября, Apple и Google удалили из своих магазинов приложение "Навальный", позволявшее получить доступ к списку "Умного голосования", а Apple также отключила для российских пользователей функцию "Частный узел", которая маскирует IP-адрес и шифрует трафик. 18 сентября YouTube заблокировал три видеоролика "Умного голосования", а Google – документы со списком кандидатов, которые были размещены на Google Docs.

Уже после окончания выборов, 21 сентября, сторонники Алексея Навального стали жаловаться на то, что соцсеть "ВКонтакте" начала блокировать доступ российских пользователей к их личным страницам. Эти блокировки также происходили на основании требования Генпрокуратуры о блокировке списков "Умного голосования". Спустя несколько дней стало известно, что в требовании Генпрокуратуры были упомянуты 173 ресурса, доступ к которым должен быть заблокирован. Среди них – страницы в Instagram, Facebook, YouTube, Twitter, TikTok, "ВКонтакте", "Одноклассниках", "Яндекс.Дзене", а также каналы и боты в Telegram и сайты отдельных проектов. В октябре Тверской районный суд вынес решение о том, что требования Генпрокуратуры и действия РКН были законными.

Приговоры по уголовным делам

Обратимся теперь к прочим событиям в сфере применения антиэкстремистских и смежных с ними норм.

Мы знаем всего о 13 неправомерных приговорах против 16 человек, вынесенных с начала 2021 года по антиэкстремистским или близким к ним по смыслу уголовным статьям за разного сорта публичные высказывания; один из них был отменен. Следует отметить, что правоохранительные органы в этот период возбуждали без должных оснований и новые уголовные дела.

Читинский блогер Алексей Закружный (Леха Кочегар) в феврале был признан виновным по ч. 2 ст. 280 УК (публичные призывы к экстремистской деятельности в интернете) и ч. 3 ст. 212 УК (призывы к массовым беспорядкам) и приговорен к условному сроку. Основанием послужил стрим блогера, в котором он критиковал введенный из-за пандемии запрет на посещение кладбищ перед "родительским днем", призывал "снести кордоны" при входе на кладбищенскую территорию и таким образом устроить "революцию без крови". Мы расценивали приговор, вынесенный Закружному, как неправомерный, поскольку блогер не призывал к насильственным действиям. Сомнительным он показался и Забайкальскому краевому суду: в мае он отменил решение первой инстанции и вернул дело прокурору.

Активистка "Левого сопротивления" Дарья Полюдова была приговорена в Москве в мае к шести годам лишения свободы по ч. 2 ст. 205.2 УК (публичное оправдание терроризма в интернете) и ч. 1 ст. 280 УК (публичные призывы к экстремистской деятельности). В то время как в основу обвинения по ч. 2 ст. 205.2 УК лег публичный репост во "ВКонтакте" записи с одобрением вооруженного сепаратизма, эпизод, в связи с которым Полюдова была признана виновной по ч. 1 ст. 280 УК – за одобрение действий Евгения Манюрова, открывшего в 2019 году стрельбу у здания ФСБ в Москве, – не следовало расценивать как публичную пропаганду, поскольку высказывание активистки могли услышать максимум несколько человек. Мы также полагаем, что назначенное Полюдовой наказание непропорционально сурово.

Житель Краснодара Владимир Егоров в июне был приговорен к двум годам лишения свободы условно по п. "б" ч. 1 ст. 213 УК (хулиганство по мотивам ненависти или вражды в отношении социальной группы) за то, что во время январской акции протеста залез на памятник кубанскому казачеству в виде казака на коне, снял штаны и похлопал себя по ягодицам, повернувшись в сторону административного здания. Суд счел, что Егоров совершил преступление по мотивам ненависти и вражды к Кубанскому казачьему войску и к краевой администрации. Мы считаем, что эти группы не являются уязвимыми и не нуждаются в защите от ненависти, а действия Егорова следовало расценить как мелкое хулиганство, а не грубое нарушение порядка, требующее уголовного преследования.

Анархисты из Челябинска Дмитрий Цибуковский и его жена Анастасия Сафонова в сентябре получили два с половиной и два года колонии соответственно по ч. 2 ст. 213 УК. Их признали виновными в хулиганстве, совершенном группой лиц по предварительному сговору с применением оружия, по мотиву политической ненависти и вражды, по факту их участия в акции, проведенной ночью в феврале 2018 года: анархисты вывесили на заборе челябинского УФСБ растяжку с надписью "ФСБ – главный террорист" и кинули через забор файер; соответствующее видео было выложено в группу "Народная самооборона" во "ВКонтакте". Мы считаем, что акция не представляла собой грубого нарушения общественного порядка, поэтому обвинение в хулиганстве в данном случае необоснованно.

Отметим, что ранее, в январе, в том же Челябинске суд по той же статье оправдал Оксану Еремину и Юрия Вашурина. Обвинение было связано с прорывом полицейского оцепления во время протестной акции "Он нам не царь", которая прошла в Челябинске 5 мая 2018 года. В материалах дела говорилось, что, руководствуясь мотивом политической ненависти к Владимиру Путину, активисты "заполнили собой перекресток" и таким образом грубо нарушили общественный порядок, выразив явное неуважение к обществу. Мы полагали, что их действия не следовало расценивать как хулиганство, и согласны с решением суда.

В Москве в мае активисты Ольга Мисик, Иван Воробьевский и Игорь Башаримов были признаны виновными по ч. 2 ст. 214 УК (вандализм, совершенный по мотиву политической вражды) Мисик была приговорена к двум годам ограничения свободы, а Воробьевский и Башаримов – к одному году девяти месяцам ограничения свободы. Поводом для возбуждения дела стала акция протеста против приговора по делу "Нового величия", получившая в СМИ название "будка федерального значения". В августе 2020 года активисты облили стену будки проходной Генеральной прокуратуры краской, приклеили на нее прокладки и плакат с грубой надписью, а также приклеили прокладки и несколько плакатов на забор Люблинского районного суда. На наш взгляд, политически мотивированный вандализм фактически является одной из форм политической борьбы, и если он не связан с пропагандой насилия и ксенофобии, для его преследования в уголовном порядке нет оснований, а нанесение незначительного материального ущерба в подобных случаях вполне могло бы караться в административном порядке.

Мы знаем о пяти приговорах по ст. 354.1 УК (реабилитация нацизма) за загрузку фотографий нацистов и коллаборационистов на сайт "Банк памяти" для дальнейшей демонстрации в рамках онлайн-акции "Бессмертный полк" 9 мая – пять человек были осуждены в Воронеже, Владивостоке, Нижегородской, Оренбургской и Челябинской областях. С нашей точки зрения, подобные действия сами по себе не следует толковать как оправдание нацизма или распространение неуважительных сведений о дате 9 мая: очевидно, сами по себе изображения такой информации не несут, и в целом речь идет о троллинге, мотивы которого могут быть разными. В одном случае – в Иркутской области – аналогичный приговор был вынесен человеку, который, очевидно, действительно симпатизировал нацизму, однако никакими специфическими заявлениями его заявка о загрузке на сайт фотографии Андрея Власова не сопровождалась.

В Орловской области в январе суд приговорил жителя Верховского района к штрафу в 75 тысяч рублей по ч. 1 ст. 148 УК (публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих) за то, что тот разместил в одном из сообществ в «ВКонтакте» некий комментарий о Деве Марии. На наш взгляд, неуважительные высказывания на религиозные темы не должны караться, если не возбуждают ненависть к верующим, и потому мы выступали против включения в УК состава об оскорблении религиозных чувств.

В Чите в мае 18-летний блогер был приговорен к 120 часам обязательных работ по ч. 2 ст. 148 УК (публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих, совершенные в местах, специально предназначенных для проведения богослужений) за публикацию в TikTok записи, на которой было видно, как он заходит в кафедральный собор Казанской иконы Божией Матери и, перекрестясь, прикуривает от церковной свечи. Хотя читинец и нарушил принятые в храме правила поведения, рядом с ним не было других посетителей, и его действия не привлекли ничье внимание, не причинили ущерба предметам культа и в целом не представляли существенной опасности для общества, поэтому мы считаем, что основания для уголовного преследования не было.

А в Москве в июле дело по ч. 1 ст. 148 УК о записи для TikTok было прекращено за примирением сторон. Его возбудили месяцем раньше в отношении Алины Власкиной, Максима Замыслаева, А. Барсукова и Е. Исполиновой из-за инцидента в ходе съемки ролика на Нагорном бульваре. Двое юношей при этом изображали застолье, используя в качестве стола девушку, а рядом с ними на земле стояла икона. После возбуждения дела одна из участниц съёмки записала видео с извинениями перед верующими. РПЦ приняла извинения девушки, и потерпевшие подали ходатайство о прекращении производства по делу.

За причастность к запрещенным организациям было вынесено 65 неправомерных приговоров в отношении 98 человек (для сравнения: за тот же период 2020 года – 30 против 64).

Из них пять приговоров в отношении одиннадцати человек по ст. 205.5 УК (организация деятельности террористической организации или участие в таковой) касались участия в исламской религиозной партии "Хизб ут-Тахрир", которая запрещена в России как террористическая, хотя сведений о ее причастности к террористической деятельности нет. К длительным срокам заключения – от 11 до 23 лет лишения свободы – были приговорены девять человек в Крыму, Татарстане, Екатеринбурге и Самарской области, причем семеро из осужденных были приговорены также по ч. 30 и ст. 278 УК за приготовление к захвату власти, еще трое – по ст. 205.2 УК – за партийную пропаганду, один – по ч. 1 ст. 205.1 УК (склонение к террористической деятельности).

Остальные 60 приговоров против 87 человек были вынесены за причастность к экстремистским объединениям.

Два приговора по ст. 282.2 УК (организация деятельности экстремистской организации или участие в таковой) касались последователей мирного движения исламских проповедников "Таблиги Джамаат", которое в России признано экстремистским. В августе в Саранске (Мордовия) три человека были оштрафованы на крупные суммы (в октябре апелляционная инстанция ужесточила им наказание, заменив штрафы лишением свободы: двое осужденных получили по три года колонии общего режима, третий – год); в том же месяце в Саратове житель Волгоградской области был приговорен к двум годам лишения свободы условно.

Жительница Татарстана была в августе приговорена к двум годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 282.2 УК за проведение занятий по изучению трудов турецкого богослова Саида Нурси, которое было истолковано как продолжение деятельности запрещенного религиозного объединения "Нурджулар". 

Еще 55 приговоров по ст. 282.2 УК были вынесены в разных регионах России в отношении 80 Свидетелей Иеговы: 24 человека получили реальные сроки лишения свободы до восьми лет, 51 – условные сроки и только пять человек были приговорены к штрафу; восемь Свидетелей Иеговы были осуждены не только по ст. 282.2, но и по ст. 282.3 о финансировании экстремистской деятельности. Опираясь на данные Свидетелей Иеговы на середину сентября, мы можем сказать, что к осени число их единоверцев, подвергшихся уголовному преследованию в России за продолжение деятельности и финансирование их запрещенных организаций после тотального запрета 2017 года, составило 542 человека.

Стоит отметить еще два необоснованных приговора, касающиеся организационной деятельности. В мае в Евпатории суд приговорил к году колонии по ч. 1 ст. 282.1 УК (создание экстремистского сообщества) гражданина Украины, участника группы "Украинское сопротивление в Крыму" в соцсети "ВКонтакте". Поводом послужила публикация в группе материалов с критикой присоединения Крыма к России и призывами содействовать его возвращению в состав Украины. Жительница Башкирии в сентябре была приговорена к трем годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 282.3 УК за передачу средств матери осужденного ранее (как мы считаем, неправомерно) башкирского националиста Айрата Дильмухаметова, якобы на его экстремистскую деятельность.

С начала 2021 года было возбуждено множество новых уголовных дел о принадлежности к организациям, запрет которых мы считаем неправомерным, – прежде всего, за причастность к местным общинам Свидетелей Иеговы (фигурантами их стали около 120 человек), но также к "Таблиги Джамаат", "Нурджулар", Национал-большевистской партии, "Арестантскому уголовному единству" (АУЕ).

Иные преследования

Напомним, что наши сведения о применении статей Кодекса об административных правонарушениях, направленных на борьбу с экстремизмом, неполны настолько, что собранные нами цифры расходятся с реальными на порядок. Но мы полагаем, что наши данные позволяют нам в какой-то степени судить об общих тенденциях.

Мы знаем о 65 случаях привлечения к ответственности по ст. 20.29 КоАП в январе-сентябре 2021 года за массовое распространение экстремистских материалов, которые, с нашей точки зрения, были запрещены без должных оснований, или за их хранение с целью распространения. В 59 случаях был наложен штраф, в двух назначен административный арест, два дела были прекращены, исход еще двух неизвестен. Отметим, что 39 из этих 62 случаев неправомерного преследования связаны с публикацией ролика сторонников Алексея Навального "Припомним жуликам и ворам их манифест-2002". В этом видео 2011 года перечисляются нереализованные предвыборные обещания "Единой России" из проекта манифеста партии 2002 года, содержится призыв голосовать за любую другую партию, но нет никаких признаков экстремизма. Тем не менее, оно было запрещено в 2013 году, после чего оказалось одним из материалов из Федерального списка, на предмет распространения которых правоохранительные органы особенно часто мониторят социальные сети. Еще в 15 случаях речь идет о запрещенных исламских материалах умеренной направленности – видео "Чудеса Корана", сборнике молитв на каждый день "Крепость мусульманина" и книги "Будущее принадлежит исламу" Сейида Кутба.

По ст. 20.3 КоАП о пропаганде и демонстрировании запрещенной символики без должных оснований к ответственности был привлечен 31 человек. Мы считаем неправомерным преследование за демонстрацию символики, не направленную на пропаганду экстремистской идеологии. В рассматриваемый период в большинстве случаев речь шла о публикациях с нацистской символикой, не пропагандировавших нацизм. В основном с необоснованным преследованием сталкивались активисты. Мы знаем о санкциях в отношении 27 человек – 14 из них были оштрафованы, а 13 был назначен административный арест; одно дело прекращено, исход еще трех дел неизвестен.

Мы знаем о семи случаях преследования по ст. 20.3.2 КоАП о призывах к нарушению территориальной целостности России, не сопровождавшихся призывами к каким-либо насильственным сепаратистским действиям (напомним, в таких случаях преследование за дискуссии по территориальным вопросам мы расцениваем как неправомерное). Одно из этих дел было прекращено, шесть человек были оштрафованы (в двух из этих случаев ораторы предлагали отделить от России Москву, в одном случае речь шла о статусе Крыма, в одном – о республиканских правах Татарстана, в одном – о Чукотке, в одном – о подданстве бурят, саха, тувинцев и калмыков, еще в одном – об обособлении Сибири).

С января по август мы узнали о 15 случаях неправомерного преследования по ст. 20.3.1 КоАП о возбуждении ненависти: в восьми случаях был назначен штраф, в четырех – административный арест, а еще в трех – обязательные работы; одно дело было закрыто. Почти все эти дела были связаны с резкими высказываниями в адрес сотрудников правоохранительных органов, которые как часть населения, на наш взгляд, не нуждаются в защите от проявлений ненависти, если только речь не идет о прямых призывах к насилию.

Кроме того, мы отметили около полутора десятков случаев возбуждения дел по ст. 20.1 КоАП (мелкое хулиганство) в отношении пользователей соцсетей за распространение информации, выражающей в неприличной форме неуважение к власти или обществу. Напомним, мы считаем, что чч. 3-5 ст. 20.1 КоАП направлены на подавление критики деятельности властей: последние и до введения этих поправок были в достаточной степени защищены иными нормами законодательства.

Темпы прироста Федерального списка экстремистских материалов продолжают снижаться: если за январь-август 2020 года список пополнился на 88 пунктов, то за январь-сентябрь 2021-го он вырос на 65 пунктов (с 5144 по 5208). При этом если с января по конец августа 2020 года неправомерные запреты были отражены в 23 пунктах списка, то в 2021-м – в 11: в основном речь идет об исламских материалах, в которых мы не видим признаков возбуждения религиозной ненависти. Отметим, что Федеральный список мог бы заметно пополниться, если бы Верховный суд Татарстана не отменил решение Набережночелнинского городского суда, который в апреле признал экстремистскими сразу 163 исламских издания, подавляющее большинство которых представляло собой книги Саида Нурси на разных языках.