20 сентября 2018 года Пленум Верховного Суда РФ издал новое Постановление о применении антиэкстремистских статей УК (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 32 "О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 года № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»").
Речь идет о разъяснении вопросов, с которыми сталкиваются российские суды при применении норм законодательства, направленных на борьбу с экстремизмом. Рассмотрим некоторые изменения, которые были внесены в Постановление 2011 года (см. наше изложение наиболее важных моментов этого постановления).
У нового Постановления есть несомненные достоинства.
Верховный суд гораздо подробнее, чем в 2016 году, когда были сделаны предыдущие поправки, пояснил, как следует оценивать контекст публичного высказывания, чтобы принять решение о мотиве действий обвиняемого по антиэкстремистским статьям.
Важно, что это пояснение дано в связи с возможностью обжалования в суде решения о возбуждении уголовного дела. Как известно, прекратить дело на этапе следствия, тем более в его начале, проще, чем добиться оправдательного приговора. Если адвокат сможет убедительно представить суду данные о контексте вменяемого высказывания, показывающие, что нет достаточных – или вовсе никаких – оснований думать, что у обвиняемого действительно был преступный мотив, дело может быть прекращено. А если таких решений наберется достаточно, оперативники и следователи в целом станут гораздо внимательнее относиться к контексту высказываний.
Важно также, что Верховный суд указал, что для оценки степени общественной опасности высказывания имеет значение не только его содержание, но также количественный и качественный состав предполагаемой аудитории. До сих пор тот факт, что с высказыванием ознакомилось едва отличающееся от нуля количество человек, не служил препятствием для уголовного преследования. Теперь в таких случаях рекомендуется прекращать дело из-за малозначительности деяния.
Правда, есть опасения, что судьи не поймут, как именно оценивать размер аудитории в случае, когда речь идет о высказываниях в интернете, и здесь нужны определенные разъяснения технического характера. При разрешении этого вопроса было бы уместно конструктивное сотрудничество администраций социальных сетей и правоохранительных органов.
Наконец, более настойчиво звучит теперь тот абзац Постановления, в котором Верховный суд указывает, что основные свободы могут ограничиваться лишь в крайних случаях, в соответствии с Конституцией и международным правом. Конечно, это лишь указание общего характера, но от этого оно не становится менее актуальным.
Перейдем теперь к недостаткам принятых поправок.
Разъяснения о необходимости учитывать цель, контекст и характер аудитории высказывания, а также оценивать степень его общественной опасности, сделаны применительно только к ст. 282 УК. На самом деле, они должны быть применимы и к прочим статьям УК о публичных высказываниях, но Верховный суд не сделал соответствующего указания, и это создает риск того, что судьи не будут применять эти разъяснения к другим таким статьям (ст. 280, 280.1, отчасти 354.1 УК).
Уточнение абзаца об использовании экспертизы имеет лишь косметический характер. ВС указал, что экспертное заключение не имеет заранее установленной силы и не обладает преимуществом перед другими доказательствами, а вопрос об оценке тех или иных публичных высказываний на предмет наличия в них состава антиэкстремистских статей относится исключительно к компетенции суда. Но существенным образом изменить порочную в целом практику применения экспертизы в делах о преступлениях экстремистской направленности могло бы указание на то, что любые экспертные заключения, в которых ставятся правовые вопросы, должны отвергаться как недопустимое доказательство (такую формулировку предлагал Верховному суду Совет по правам человека при президенте).
От ВС можно было ожидать уточнений и по ряду других пунктов Постановления 2011 года, однако на этот раз судьи, очевидно, решили к ним не обращаться.
