Все 162 заявления, объединенные в этой жалобе, касались преследований за высказывания о вооруженных действиях в Украине.
11 февраля 2025 года Европейский суд по правам человека вынес решение по объединенной жалобе 162 заявителей на решения российских властей — «“Новая газета” и другие против России». Все жалобы так или иначе были связаны с преследованием за высказывания о вооруженных действиях в Украине. Напомним, Россия не исполняет решения ЕСПЧ, принятые после 15 марта 2022 года, но сам суд полагает, что исполнению подлежат все постановления, касающиеся событий, произошедших до 16 сентября 2022 года.
Заявители обжаловали административные штрафы, меру пресечения по уголовным делам, приговоры к лишению свободы, закрытие и блокировку изданий за критику вооруженных действий России в Украине и распространение информации, отличной от официальных сообщений. Их дела касались мирного выражения антивоенной позиции, например, демонстрирования антивоенных лозунгов, выражения солидарности с Украиной, проведения параллелей между текущим конфликтом и войнами прошлого, распространения информации о жертвах среди мирного населения и предполагаемых военных преступлениях, общей критики вооруженных действий России и политического курса правительства, поддержки международных санкций против руководства России.
ЕСПЧ счел, что все эти высказывания имели отношение к важнейшим вопросам: вооруженный конфликт с соседним государством затрагивает интересы общества не только в России и Украине, речь идет также об общеевропейской и мировой безопасности. Публичная дискуссия по такому вопросу имеет принципиально важное значение в демократическом обществе, и для ее ограничения, нужны очень веские основания: ведь широко применяемые ограничения индивидуальных высказываний по политическим вопросам, затрагивают свободу выражения мнения в целом. Суд также указал, что наличие чрезвычайной ситуации, угражающей существованию народа, не является предлогом для ограничения свободы политической дискуссии, лежащей в основе концепции демократического общества. Поэтому даже в чрезвычайных обстоятельствах государства должны защищать демократический порядок от угроз и принимать все меры для сохранения таких ценностей демократического общества, как плюрализм, толерантность и широта взглядов.
ЕСПЧ подверг критике как нарушающее ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Европейской конвенции) преследование за использование слова «война» вместо «специальная военная операция», призванное силой обеспечить идеологическое единообразие и подавить правомерную полемику. Таково же мнение Европейского суда относительно санкций за демонстрирование украинской национальной символики. Демонстрирование национальной символики, с точки зрения не должно ограничиваться, если эта символика в существующем контексте не ассоциируется с «военной агрессией и оккупацией». Выражение поддержки соседнему государству еще не означает угрозы государственной безопасности, общественному порядку и не является проявлением экстремистской идеологии. ЕСПЧ полагает, что преследование тех, кто демонстрирует украинскую символику, свидетельствует о том, что власти стремятся подавить и стигматизировать любое проявление сочувствия Украине и насаждают одностороннее восприятие конфликта. Карая даже за такое безобидное выражение солидарности, они демонстрируют уровень нетерпимости к инакомыслию, несовместимый с фундаментальными ценностями демократического общества. Аналогичной позиции суд придерживается в отношении преследования за сатирические высказывания с критикой спецоперации, а также за использование нацистской символики для проведения параллелей между текущими и историческими событиями, в том числе, путем сопоставления свастики и символа «Z». В таких случаях демонстрирования нацистской символики, с точки зрения ЕСПЧ, осуждение нацистской идеологии несомненно и связано с осуждением текущих вооруженных действий и, даже если такие параллели для кого-то оскорбительны, они являются действенным орудием политической критики.
Относительно жалоб на применение ст. 207.3 УК (распространение заведомо ложной информации об использовании вооруженных сил и действий чиновников за рубежом) ЕСПЧ отметил, что преследование было связано с высказываниями, призванными выразить возмущение в связи с предполагаемыми военными преступлениями. Рассматривая дела о распространении информации о предполагаемых военных преступлениях или жертвах среди мирного населения, суды не пытались оценить достоверность информации или то, насколько этим сведениям доверяли заявители, когда делились ими. Суды полагались исключительно на официальные опровержения, по сути криминализуя распространение любой информации, противоречащей официальным сообщениям. Речь шла, в частности, о событиях в Буче и Мариуполе, о которых широко сообщалось и которые стали предметом международного расследования. С точки зрения ЕСПЧ, распространение такой информации осуществляется в интересах общества, которое имеет право на получение сведений из разных источников. ЕСПЧ считает, что попытки ограничивать распространение сведений о предполагаемых военных преступлениях отражают стремление уйти от ответственности и несовместимы со ст. 10. Конвенции.
Отдельно ЕСПЧ рассматривал дело украинского телеведущего Дмитрия Гордона, заявления которого он расценил как несомненно агрессивные по содержанию. При этом Европейский суд указал, что российские суды не пытались рассмотреть его высказывания в контексте, не приняли во внимание, что они принадлежат украинскому журналисту и прозвучали вскоре после начала полномасштабного вторжения в его страну, во то время, когда украинские города подверглись бомбардировке и росло число жертв среди гражданского населения. ЕСПЧ счел, что с учетом контекста, заявления Гордона скорее были направлены против российских военных, участников активных боевых действий, и политического руководства, ответственного за начало вооруженных, чем против российского гражданского населения или населения России в целом. Слова Гордона о ядерном оружии следовало рассматривать с учетом того, что они прозвучали в ответ на угрозы применения ядерного оружия со стороны российского руководства. Национальные суды не оценивали, могли ли эти высказывания, несмотря на их резкость, привести к незаконным насильственным действиям, или выражали эмоциональную поддержку права Украины на защиту, основанного на международном законодательстве. Недифференцированный подход, по мнению ЕСПЧ, показывает, что преследование в данном случае было направлено не на предотвращение пропаганды насилия, а на подавление любой критики вооруженных действий России, независимо от сути и контекста высказываний.
Относительно отзыва лицензии у «Новой газеты» ЕСПЧ сослался на решение по жалобе «Мухин против России» 2021 года. Тогда судьи в Страсбурге пришли к выводу, что закрытие издания только на том основании, что оно ранее получало предупреждения, без оценки пропорциональности и необходимости такой меры, нарушает требования ст. 10 Конвенции. Что касается блокировки сайтов «Дождя» и «Новой газеты», ЕСПЧ указал, что и в этом случае суды не привели никаких оснований для таких действий, кроме отсылок к предупреждениям, не установили никаких исключительных обстоятельств, которые бы требовали прекращения работы этих изданий, и их блокировка была непропорциональной мерой. Подобные действия властей фактически заглушили независимые голоса российского общества, значительно ограничив доступ россиян к разнообразным источникам информации по ключевым вопросам. Европейский суд подчеркнул, что подобные ограничения несовместимы с важнейшей ролью прессы как общественного наблюдателя в демократическом обществе.
В целом, ЕСПЧ пришел к заключению, что национальные суды рассматривали дела против заявителей, исходя из того, что любая критика вооруженных действий или отклонение от официальной версии событий неизбежно наносит ущерб интересам страны. Не делалось попыток найти баланс между правом заявителей на свободу выражения мнения и заявленными целями защиты государственной и общественной безопасности. Вместо этого всякий отход от официального нарратива расценивался как опасный, а содержание самих высказываний и их контекст не рассматривались.
ЕСПЧ к тому же отметил, что дела против некоторых заявителей были возбуждены в связи с высказываниями, опубликованными до вступления в силу законов о дискредитации в марте 2022 года, но оставшимися в доступе после. Применение нового закона к деяниям, которые не были противозаконными в момент совершения, представляет собой фундаментальную проблему. Предполагается, что заявители должны были предвидеть введение запретов в будущем или постоянно просматривать свои соцсети, удаляя прежний контент, который мог стать противозаконным из-за новых законов. По мнению ЕСПЧ, возложение на граждан таких необоснованных и непропорциональных обязательств оказывает негативное воздействие на свободу выражения мнения.
Наконец, Страсбургский суд заявил, что хотя ввиду всего вышесказанного нет необходимости рассматривать вопрос о пропорциональности назначенных заявителям наказаний, следует отметить исключительную жестокость наказаний, назначенных политику и журналисту Владимиру Кара-Мурзе, художнице Александре Скочиленко и главному редактору издания «Новый фокус» Михаилу Афанасьеву, а также тот факт, что даже по административным делам назначаются весьма крупные штрафы, если сопоставить их с размером зарплат. Суровость наказаний связана с желанием не только наказать отдельных людей, но и запугать общество в целом и тем самым подавить обсуждение вопросов, представляющих насущный общественный интерес. Такой подход, как считает суд, неизбежно создает атмосферу самоцензуры, удерживая остальных от реализации их права на свободу выражения мнения, необходимого для функционирования демократического общества.
В свете всего этого ЕСПЧ решил, что доводы, которые российские власти приводили, чтобы обосновать ограничение права заявителей на свободу выражения мнения, не были относимыми к делу и достаточными, а примененные к заявителям меры нельзя счесть пропорциональными заявленным законным целям и необходимыми в гражданском обществе. Сама по себе жалоба, объединяющая такое большое количество дел, по мнению Европейского суда, показывает, что они были частью более широкой кампании по подавлению недовольства вооруженных действий в Украине. Таким образом, имело место нарушение ст. 10 Конвенции.
ЕСПЧ указал, что Россия должна выплатить каждому из заявителей в зависимости от требований до семи с половиной тысяч евро в счет возмещения морального вреда и до 850 евро в счет понесенных расходов.
К решению ЕСПЧ приложено особое мнение судьи Дариана Павли, в котором он рассуждает о том, что, годами вынося решения по отдельным жалобам против России, Страсбургский суд наблюдал, как в России под лозунгом верховенства закона возводится «удушающая громада из тысячи множащихся и ужесточающихся ограничений, призванных контролировать каждую клеточку российского политического пространства и большую часть личного пространства рядовых граждан». Павли задается вопросом о том, какие механизмы может применять ЕСПЧ и какие заявления делать, чтобы активнее противодействовать эрозии демократии и зачаткам тоталитаризма в государствах-участниках Европейской конвенции.
