Анна Шестова. Правозащита как социальное служение христианских церквей

Мы публикуем реферат статьи Анны Шестовой "Правозащита как социальное служение христианских церквей". Полный текст статьи, размещенный на сайте Исследовательского комитета по правам человека при Российской ассоциации политической науки, содержит теологическое обоснование участия христиан в правозащитной деятельности и активной гражданской позиции Церкви в государстве, в котором происходят грубые нарушения прав человека (но не касается проблематики свободы совести и вероисповедания).

В своих заключениях автор исходит из библейского вероучения и церковных определений, принятых как Священноначалием Русской православной церкви, так и Учительством Римской католической церкви, анализирует некоторые положения социальных доктрин обеих конфессий, касающиеся прав человека и демократических принципов. Автор также пытается обозначить препятствия, возникающие в православной традиции, для адаптации правового подхода к социальной действительности.

По словам А. Шестовой, "социальная доктрина Католической Церкви (КЦ) превосходит ОСК (Основы социальной концепции. - Ред.) РПЦ по своей добросовестной разработанности и осмыслению реалий общественно-государственной жизни и содержит провозглашение всего спектра прав человека, признанных церковным авторитетом". Однако и РПЦ обладает достаточными возможностями для богословского осмысления проблематики защиты прав человека: "Богословские основания для такой защиты, побуждающие к утверждению справедливости и правосудия как ценностей не только светского характера, содержатся, прежде всего, в библейском тексте Откровения, призывающего к заступничеству за социально слабых и оказавшихся в трагическом положении. Предпосылки же к такой деятельности есть и в документах, утвержденных церковным руководством и имеющих определенный вероучительный статус, у РПЦ они есть в тех же ОСК".

Важно, что упомянутое "заступничество за социально слабых и оказавшихся в трагическом положении" предполагает готовность при необходимости противодействовать представителям государственной власти, однако РПЦ стремится избегать конфронтации с властями. "...Настоящая правозащитная деятельность требует часто противостояния различным государственным ведомствам, и по известным причинам МП на это не пойдет", - пишет А. Шестова. В то же время, продолжает она, "даже в ОСК РПЦ, каковыми Архиерейский Собор обязал руководствоваться и клириков, и мирян, декларированы установки, дающие возможность как иерархии, так и остальным членам Церкви поступать таким образом в определенных случаях".

Церковь, полагает автор, не должна игнорировать деятельность светских правозащитных организаций, особенно если учесть, что правозащитники нередко отстаивают вполне христианские ценности.

Важным механизмом защиты прав несправедливо обиженных могли бы стать публичные выступления представителей Церкви с обличениями: "Публичное осуждение и вмешательство Церкви в лице ее представителей в ситуации, где беззаконность и несправедливость не устраняются правоохранительными или судебными органами а, наоборот, ими причиняются, будет не только активной гражданской позицией, не противоречащей принципу светскости государства, но и проявлением религиозного благочестия". В связи с этим А. Шестова напоминает, что "в ОСК в гл. "Церковь и государство" определяется такая степень вмешательства Церкви (понимаемой здесь как ее священноначалие) в жизнь общества: "Традиционной областью общественных трудов Православной Церкви является печалование перед государственной властью о нуждах народа, о правах и заботах отдельных граждан или общественных групп. Такое печалование является долгом Церкви, осуществляемым через устное или письменное обращение к органам государственной власти". Можно утверждать, что этим правом печалования иерархи почти не пользуются".

Автор отмечает, что РПЦ в целом с подозрением относится к правозащитной деятельности, считая ее не вполне согласной с православной традицией. Характерно, например, понимание правозащиты как "легализации безнравственных явлений, навязываемой душегубительным влиянием Запада", что "согласуется с установкой священноначалия РПЦ по отношению к правам человека, кратко изложенной еще в ОСК, гл. 26:4: "Современная международно-правовая система основывается на приоритете интересов земной жизни человека и человеческих сообществ перед религиозными ценностями"".

Ситуация, по мнению А. Шестовой, осложняется тем, что вообще в русской общественной и церковной мысли авторитет права невысок. "Для верующего при таком подходе к этому вопросу приличествует разрешение вопроса не в суде, а "по-братски", как в семье, где отношения по закону неуместны. Идеал осуществления Церкви через соборность как единство свободных личностей, связанных любовью, исключает категории правовых отношений".

Однако, уверена автор, христианская традиция как раз предполагает значимую роль права. Аргументация А.Шестовой наилучшим образом выражена в приводимой ею фразе Владимира Соловьева: "... нечестиво возлагать на Божество то, что может быть успешно сделано хорошею юстицией".

А. Шестова отмечает достижения Католической церкви: "Известно, что КЦ через энциклики верховных первосвященников осуждала репрессивные режимы и приветствовала формы демократии, которые противостоят несправедливым социально-политическим и экономическим структурам. В социальном учении КЦ есть понятие о социальных греховных структурах (энциклика Иоанна Павла II :Solisitudo rei socialis;).
Консолидация христианской общественности с правозащитными целями может являться той солидарностью, о которой говорит Иоанн Павел II в той же энциклике, как о добродетели социальной и моральной, ориентированной на общее благо, которая, как принцип организующий общественные институты, может преодолеть структуры греха (компендиум соц. учения КЦ 119).
<...>
Второй Ватиканский собор отводит Церкви активную роль в общественной жизни, в том числе и в утверждении прав человека, в качестве противостояния тоталитарному государству. В социальной доктрине КЦ выражено предпочтение демократическим институтам, определяемым как должное участие граждан в жизни страны и их ответственность за нее, возможность контролировать избранную власть. Учительство КЦ выступает за "социальный плюрализм" и гражданское общество, которое способствует "более свободному и справедливому социальному существованию" и "реализации общего блага", "политическое сообщество предназначено для того, чтобы служить гражданскому обществу, производным от которого оно является". (Но есть там и предостережение от "этического релятивизма" демократии, при отсутствии "правильной иерархии ценностей")".

С другой стороны, "в ОСК РПЦ отсутствует понятие правового государства, признание международных правовых норм, демократических начал управления как механизмов, благоприятствующих развитию стран и тем самым положению в них человека, и, главное, оберегающих от тех диктаторских режимов, в результате которых пострадало и погибло огромное количество людей".

Однако автор надеется, что, "может быть, в будущем Церковь как самоопределяющийся союз верующих сможет соотнести себя с демократическими структурами гражданского общества, и среди духовенства, неравнодушного к судьбам людей в российском государстве, найдутся пастыри, которые будут вдохновлять и одобрять защиту прав людей, оскорбленных действиями властей.
<...>
Признавая религиозное значение справедливости и правосудия на основании Св. Писания, пастыри и миряне могут способствовать защите прав человека и осуществлять церковную миссию противостояния злу и лжи, принимая участие как в обличительных выступлениях против неправомерных действий представителей государственных органов, так и в юридической защите пострадавших от них, что являлось бы вкладом христианских конфессий в формирование российской правовой культуры".

А. Шестова выступает даже с конкретными предложениями:

"Возможно учреждение независимых комиссий, состоящих из мирян, неравнодушных к несчастьям людей и детей, причиненных грубым нарушением прав, и решивших посвятить себя такого рода общественному служению. Эти представительные комиссии, по обращении к ним, при усмотрении в задержании людей или в их делах незаконных действий или нездравых заключений чиновников, при тщательном разбирательстве в ситуации, могут способствовать благоразумному решению и утверждению правды в судьбах многих граждан, которые после такой помощи увидят в Церкви ее хранительницу.
Такая активность христиан, возможная в союзе с иноверцами на общих вероучительных основаниях в этом отношении, при поддержке некоторых правозащитников, журналистов и юристов, могла бы состоять еще и в участии членов разных приходов в общественном контроле неблагополучных в правовом отношении заведений, где люди подвергаются небрежно оскорбительному или преступно жестокому обращению при их периодическом посещении в качестве продолжения литургии.
Также возможны другие мероприятия при консолидации граждан вокруг приходов для ненасильственного сопротивления попранию прав", вплоть до "участия в акциях протеста".