Константин Михайлов: «Сама по себе критика для РПЦ не слишком опасна, в некотором смысле даже полезна»

Специально для Центра «Сова» религиовед Константин Михайлов прокомментировал недавнее выступление патриарха Кирилла - о правах человека и «ереси человекопоклонничества».


В 2006 году, выступая на X Всемирном русском народном соборе , митрополит Кирилл (Гундяев) отметил, что «концепцией прав человека прикрываются ложь, неправда, оскорбление религиозных и национальных ценностей». Тогда, в 2006 году, до радикального отвержения прав человека была все же еще далеко. Церковь помнила, что «именно под воздействием этой концепции… Русская православная церковь и другие религиозные общины стран Восточной Европы освободились от оков безбожия». Иным был и общественный, и политический климат, так что вместо прямой атаки на идею прав, митрополит ограничивался вопросами. В том числе и вопросом о том, «вступает ли в противоречие с замыслом Бога о человеке признание и следование нормам концепции прав человека в том виде, в котором она сегодня воплощается в международном и национальном законодательстве?»

В 2008 году, выступая перед студентами института им. Баумана (МГТУ им. Н.Э.Баумана), тот же митрополит Кирилл заявил, что, «если мы не поменяем критерии в оценке человеческой деятельности, если единственным критерием будут те критерии, которые предлагает нам либеральная философия, связанная с правами и свободами, у нас будет легализована педофилия». Перспективы этого с точки зрения митрополита предельно трагичны: «Этому процессу конец в аде, в огне Апокалипсиса». Постмодернистская философия и либеральные права человека уже рассматривались им как причина грехов современной цивилизации. Никакой двойственности не осталось, исчезла и благодарность за обретенную свободу. Теперь права были идеологией Врага.

Таких заявлений - более или менее официальных - великое множество на всем протяжении 2000-х годов. Немало их прозвучало и в 2010-х, как из уст самого Кирилла, уже патриарха, так и из уст разнообразных церковных иерархов и чиновников. В положительном контексте о правах человека вспоминали только тогда, когда нужно было защищать права христиан. Общечеловеческие же права с каждым годом оценивались все негативней.

20 марта 2016 года патриарх в очередной проповеди снова их осудил, на этот раз связав с «ересью человекопоклонничества». Есть ли в этом что-то странное? Отнюдь нет. Это закономерное развитие его старых идей.

Правда, дополнительный интерес (и некоторую иронию) этой истории придает то, что проповедь-то была посвящена совсем другому вопросу. Недавняя встреча с папой Франциском ожидаемо повлекла за собой критику со стороны внутрицерковных консерваторов, а патриарх оказался в положении едва ли не оправдывающегося. Именно таким оправданием, не слишком, впрочем, ярким, и была вся проповедь 20 марта - от заверений о непримиримой борьбе с ересями в начале до попыток нащупать положительные результаты встречи в конце. Пассаж, который взволновал публику, был лишь незначительным эпизодом, призванным напомнить, что у РПЦ сейчас есть противники посерьезней католиков.

Задумано было неплохо. Если кого-то православные консерваторы не любят больше, чем католиков, то только «поборников прав человека», под которыми понимаются сторонники однополых браков, противники домашнего насилия, оппозиционеры и прочие «либерасты». Но получилось наоборот: для консерваторов проповедь вышла неубедительная, а вот вне Церкви ее заметили.

Сама по себе критика в СМИ для РПЦ не слишком опасна. В некотором смысле даже полезна - отрицательная реклама тоже реклама, а нападки из другого лагеря заставляют союзников патриархии мобилизоваться. Кроме того, едва ли кто-то из оппонентов Церкви сможет сейчас написать о ней что-то, что и без того уже не писалось раньше. Ни для кого не новость, что РПЦ консервативна, временами призывает к пересмотру конституционных норм и опасается социальных инноваций. Так что единственным вопросом, который, как мне кажется, тут заслуживает внимания, является вопрос не о позиции или политике Церкви, а о том, почему именно сейчас мнение патриарха о правах человека вызвало общий интерес.

Ответ, как мне кажется, лежит на поверхности. Не вызвало. Никого не интересует позиция патриарха. Внимание к делам и словам деятелей православия в современной России в принципе редко связано с попытками вникнуть в реальные внутрицерковные процессы и расклады. Они интересны только духовенству, специалистам-религиоведам и части воцерковленных верующих. Для большинства же медиа-спикеров критика и защита Церкви - часть светского политического дискурса. Пишем «православие» - читаем «правительство», говорим о патриархе - но в уме держим президента. Верно это и для нынешней ситуации. Неловкий момент в проповеди патриарха стал поводом, но никак не причиной для привычных политических баталий, и то, что сказал это именно патриарх (а не премьер, депутат, артист) - не более чем случайность, хотя и придавшая общепонятному консервативному высказыванию любопытный колорит.

Хотя сама формулировка «ересь человекопоклонничества» имеет потенциал к превращению в очередное политическое клише или интернет-мем, дальше этого дело пойдет едва ли. Для полноценного развития нужно, чтобы обе стороны не побоялись заострить свою позицию. В нынешних условиях это кажется маловероятным. Патриархия не отринет вовсе идею прав человека, так как широко использует ее в своей внешней политике. Противостоящие ей критики продолжат сохранять по крайней мере внешнее почтение к религии, памятуя о непопулярности атеизма в современной России, и не решатся на высказывание более резких антиклерикальных идей в духе французского лаицизма. А значит то, что мы видели в последнюю неделю, - это не идеологические бои и даже не полемика (потому что стороны, в общем, мало интересуются мнением друг друга), а просто способ поддержать накал политических страстей. Впрочем, все это уже было описано у Грибоедова: «Да из чего беснуетесь вы столько? - Шумим, братец, шумим!»