Старший научный сотрудник Института демографии Высшей школы экономики Ольга Исупова прокомментировала для Центра «Сова» новое соглашение, заключенное между Министерством здравоохранения РФ и Русской православной церковью.

Я вижу в этом соглашении только одну однозначно позитивную сторону – а именно то, что в случае, когда очень верующие люди приносят/привозят больного в церковь вместо больницы, по данному соглашению, учреждение Минздрава должно немедленно вовлекаться в процесс, и помощь будет оказана.

Все остальное как минимум очень спорно.

В случае чрезвычайной ситуации теперь что, мы будем разрешать последствия в основном с помощью религиозных волонтеров? Насколько профессиональной будет их помощь? Не есть ли это очередное проявление стремления к экономии государственных денег на медицину? Впрочем, то же относится и ко многим другим пунктам соглашения.

Хотя ко многим из этих пунктов есть и другие вопросы. Прежде всего, почему такое соглашение существует только с одной конфессией? У нас в стране их достаточно много, и далеко не все россияне даже формально считают себя именно православными. Почему им навязывается «помощь» только со стороны православия?

Преподавание соответствующих «основ» медикам не является ли принудительно им навязываемой попыткой массированного влияния на их убеждения? И формирования такой совокупности врачей и медсестер, из которых уже никто не согласится, например, делать аборты?

Почему в вопросе абортов ничего не говорится о контрацепции? Почему речь идет только о массированном консультировании при кризисной беременности и при беременности плодом с аномалиями развития? И при этом в соглашении нигде не расшифровывается, останется ли у женщины возможность, даже если ей не дадут сделать аборт, на который она, допустим, твердо решилась, в таком случае родить ребенка и отказаться от него, например, в пользу церкви, раз уж последняя так заинтересована в дополнительных рождениях? У семьи или у женщины может просто не быть финансовых и других средств на выращивание (еще одного) ребенка. Допустим, это единственная проблема. Тогда выделит ли церковь женщине необходимые деньги – не только на повседневное обзаведение, но и на жилье, медицинское обслуживание и образование дополнительного ребенка вплоть до его совершеннолетия? Ведь все эти сферы становятся все более платными, тут вопрос не в увещеваниях, а в том, что женщина отказывается от рождения ребенка часто вполне рационально.

Если ребенок будет глубоким инвалидом и это показывают анализы, будет ли женщине, без стигматизации, предоставлена возможность после рождения оставить его, например, в церковном приюте, если даже после всех увещеваний она поняла, что моральных сил всю жизнь ухаживать за инвалидом у нее нет?

Будет ли антиабортная «консультация» вовлекать не только беременную женщину, но и других членов ее семьи, ведь часто проблема именно в их решении, а не в ее? Или есть желание все бремя возложить на будущую мать, при этом в дальнейшем ничем ей не помогая или помогая лишь незначительно?

Или, может быть, будут ли организованы общежития для беспризорных матерей, где они смогут бесплатно, на церковные деньги, жить, решая вопрос ухода за детьми и получения дохода путем работы – коллективно? Сколь угодно долго? Ведь самое дорогое сейчас в нашей стране – жилье, а возможности нахождения достаточно оплачиваемой работы становятся все более проблематичными.

Означает ли помощь инвалидам помощь также и престарелым, или  есть желание всю эту работу по заботе и уходу путем увещеваний массово и бесплатно возложить, опять же, на членов их семей и на волонтеров?

Будет ли, хотя бы частично, вся эта работа по заботе вовлекать также и мужчин, или предполагается, что всем этим, традиционно и бесплатно, будут заниматься бесчисленные женщины? Тогда на кого будет возложена обязанность по содержанию этих женщин и их подопечных, предоставлению им еды, жилья, лекарств, одежды, медицинской помощи и так далее? Кто будет следить за тем, чтобы не только сами инвалиды, но и ухаживающие за ними не умирали с голоду?

Какая конкретно работа будет проводиться по профилактике самоубийств, а также убийств объектов заботы среди тех, кто успешно прошел курс увещеваний и согласился всю жизнь ухаживать за инвалидами, однако через некоторое – любое – время осознал, что это превышает его или ее моральные, финансовые, физические силы и возможности, и почувствует, что оказался в ловушке?

Вообще, насколько продуманы все эти и другие финансовые и организационные аспекты? Нынешний текст соглашения позволяет предположить, что они не продуманы и решено ввязаться в дело, а уже потом посмотреть, что из этого получится. А ведь речь идет о массах живых людей, по которым все это может просто проехать катком.