Чувства и чувствительность православных верующих: комментарий Константина Михайлова

Специально для центра «Сова» религиовед Константин Михайлов прокомментировал скандал, разразившийся вокруг фигуры Ксении Собчак, облаченной в золотую ризу.

 


В конце апреля 2015 года популярная ведущая и “селебрити” Ксения Собчак выложила в свой Instagram фотографию, на которой она предстала в одежде, явно напоминающей облачение православного священника, и с накладной бородой. Вскоре после этого юрист из Набережных Челнов подал жалобу на г-жу Собчак в Следственный комитет. Комитет в свою очередь начал разбирательства, а в начале июня об этом стало известно широкой публике.

Сама по себе эта история, в общем, лишена экспертного измерения: неясно, какие именно вопросы тут может прояснить специалист. Можно ли телеведущим одеваться в маскарадные костюмы? Оскорбляет ли карнавальный костюм чувства верующих? Следует ли решать подобные вопросы через суд и Следственный комитет?

Ответы во всех случаях будут достаточно очевидны. Более того, сложно сказать, кто пострадал от этой истории: г-жа Собчак в очередной раз попала на страницы СМИ, что в ее профессии, наверное, неплохо; г-н Михайлов, юрист-жалобщик, в одночасье стал известен всей стране, что небесполезно и в его делах. Газеты нашли историю для сайтов и третьих полос, Следственный комитет продемонстрировал готовность работать с жалобами граждан. Единственные, кто остался в безусловном накладе - налогоплательщики, на деньги которых следователи разбирают дело, не стоящее выеденного яйца.

Однако в этой карнавальной истории есть и серьезные измерения. Первое из них - причины, по которым нечто подобное вообще может произойти. Второе - реакция общества на уже произошедшее. Характерно, что не только в СМИ, но и в сетевых обсуждениях нередко звучали компромиссные мысли: с одной стороны-де, свобода слова, с другой - зачем же было провоцировать? Именно это прочтение карнавального костюма как провокации симптоматично.

Очевидно, что г-жа Собчак - не первый человек в истории современной России, примеривший шутки ради одежду священника. Беглый поиск в сети позволяет найти множество подобных фотографий, а равно и сайты, на которых «хэллоуин-одежда-маскарад-косплей-костюм-священник» продается за весьма умеренную сумму. На любой ролевой игре и реконструкторском фестивале, которые проводятся каждое лето во многих регионах России, легко найти как мужчин, так и женщин в «монашеском прикиде», как говорят в неформальных кругах. Причины, по которым жалобы из всех этих сотен людей удостоилась именно известная оппозиционная ведущая, понятны. Но, например, гораздо более острое выступление той же г-жи Собчак на «вручении» патриарху премии «Серебряная калоша» в 2012 году вызвало шум в СМИ, но не обращения к властям.

За прошедшие три года изменился сам общественный дискурс. Чувства православных верующих переросли в болезненную чувствительность, а жалобы на обидчиков этих чувств стали привычным приемом критики оппозиции со стороны провластных кругов и, конечно, хорошим способом попасть в передовицы. В этом контексте жалоба на карнавальный костюм - момент куда менее значимый, чем недавнее изъятие иудейского Танаха для проверки на экстремизм или запрос прокуратуры в Пермскую епархию о том, оскорбляет ли граффити распятого Гагарина религиозные чувства. Но все они проводят одну и ту же линию.

Эту линию нередко называют сращением государства и Церкви, клерикализацией власти. Однако гораздо точнее, как мне кажется, было бы говорить о клерикализации общества. Не кабинет министров и аппарат президента инициируют дела против карнавальных костюмов, граффити и Танаха - это делают сами граждане или усердные не по разуму низовые сотрудники государственных служб, культурный багаж и видение действительности которых ничем не отличается от такового у всех остальных россиян. Не высшие власти, а само общество все чаще стало обращаться к религиозной теме.  Но поскольку общество это представляет себе православие по тем образам, которые транслируют церковные спикеры вроде В.Чаплина (он не замедлил высказаться и по поводу карнавального костюма) и агрессивные репортажи о «кощунниках», основной формой религиозного служения становятся не обряды, молитвы или благотворительность, а кляуза: молиться мы пока научились плохо, но жаловаться умеем в совершенстве.