- Наталия Юдина и Вера Альперович, авторы первого доклада;

- Мария Кравченко, автор второго доклада;

- Александр Верховский, директор Центра «СОВА».

В. Альперович проанализировала политическую активность праворадикалов, которая в основном была связана с событиями в Украине. Важным фактором для этой среды также стало сворачивание антимигрантской кампании в конце 2013 года, что существенно снизило популярность антимигрантской темы. Националисты пытались использовать новые украинские темы, но и это сделать не удалось, так как отношение к украинским событиям раскололо движение русских ультраправых. В результате такого раскола многие из ультраправых объединений лишились части своих активистов. Столь серьезный кризис в движении и полное доминирование темы Украины в медийном пространстве крайне негативно сказались на всех традиционных видах активности ультраправых: снизилось количество акций «против этнопреступности» и иных митингов, менее регулярными и заметными стали рейдовые инициативы, «кондопожская технология» была практически заброшена, «Русский марш» оказался просто провальным.

Н. Юдина остановилась на криминальном аспекте деятельности ультраправых и представила статистические данные центра «Сова». В 2014 году криминальная активность праворадикалов была ниже, чем годом ранее, но количество убийств оказалось выше. Основной группой жертв по-прежнему остаются «этнические чужаки» – уроженцы Центральной Азии и Кавказа, хотя снижение уровня насилия произошло именно по этой группе. Зато расширяется насилие политическое. Помимо традиционных нападений неонаци на неформалов и антифашистов, отмечено несколько случаев нападений провластных националистов на тех, кого они сочли «пятой колонной». Вероятно, количественное снижение насилия (поскольку оно не сводится к обычному запаздыванию в сборе данных) объясняется тем, что часть боевых ультранационалистов временно переключила внимание на события в Украине, а некоторые, из числа наиболее агрессивных, прямо отправились участвовать в боевых действиях. Снижение уровня насилия нельзя объяснить улучшением практики правоприменения, так как она, к сожалению, не улучшилась. Перекос в сторону преследования за пропаганду в ущерб преследованию за насилие только увеличивается. Приговоров за пропаганду, уже традиционно, было вынесено в несколько раз больше, чем за все остальное. Как обычно, осужденными оказались в основном рядовые пользователи социальных сетей за разного рода ксенофобные републикации, хотя были осуждены и некоторые известные праворадикалы (Евгений (Бешеный) Евтушенко, Максим (Тесак) Марцинкевич и некоторые другие). Хотя наказания за пропаганду обычно вполне адекватны деяниям (по большей части осужденных приговаривают к обязательным и исправительным работам), в целом, такая практика никак не может быть названа эффективной.

А.Верховский подробнее остановился на сфере нормотворческой деятельности. В прошедшем году была расширена линия на ужесточение антиэкстремистского законодательства и расширение «пространства нелегального». Причем новые составы преступлений и правонарушений (об «историческом ревизионизме», о сепаратизме, об «экстремистской символике») сформулированы так, что их буквальное применение либо невозможно, либо должно означать массовые репрессии, однако на практике эти нормы применяются крайне избирательно. При этом ни Конституционный, ни Верховный суды явно не готовы вмешаться в эту ситуацию с позиции права.

М.Кравченко остановилась на конкретных примерах правоприменения в этой области. Вероятно, власти поставили перед собой задачу устранить распространение посредством интернета информации, которая представляется им опасной для них самих или для общества в целом. Иллюстрацией здесь может служить применение «закона Лугового», создавшего внесудебный механизм блокировок в интернете. Из-за вовлеченности России в украинские события существенная доля неправомерного антиэкстремистского правоприменения приходится на высказывания и действия, так или иначе связанные с этими событиями. «Планка криминальности» при этом в среднем вновь понизилась, но такое правоприменение не привело к снижению уровня агрессии в обществе. Количество уголовных дел, неправомерно заведенных по обвинениям в том или ином «возбуждении ненависти», выросло вдвое. Даже при общем росте количества уголовных дел о разного рода публичных высказываниях, доля неправомерных среди них явно увеличивается. Кроме того, в антиэкстремистской деятельности заметно возросла роль ФСБ. Продолжались преследования религиозных меньшинств. По-прежнему выносились уголовные приговоры за разного рода нетолерантные высказывания, не содержащие никаких противоправных призывов и явно не представляющие общественной опасности. Из условно положительных перемен можно отметить разве что замедление роста Федерального списка экстремистских материалов, бесполезного по сути и порождающего массу проблем и ненужных ограничений.

Текст доклада опубликован на Полит.ру на сайте центра "Сова".