14 августа 2013 года журнал «The New Times» опубликовал материалы круглого стола «Межэтнический мир: кто и почему зовет к топору?» о проблемах национализма в России.
В работе круглого стола участвовали: директор информационно-аналитического центра «Сова» Александр Верховский, адвокат, доктор юридических наук Мурад Мусаев, профессор ВШЭ, руководитель центра по изучению ксенофобии и предотвращения экстремизма Института социологии РАН Эмиль Паин, председатель исполнительного комитета Национально-демократической партии Владимир Тор, автор и ведущий Первого канала Максим Шевченко. Вела мероприятие главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац.
Для начала участники круглого стола попытались ответить на вопрос, почему в последнее время вновь привлекла к себе внимание национальная тема. По мнению А. Верховского, в основном это медиаэффект. Ведь события, подобные тем, что произошли в Пугачеве, не так уж редки, они бывали и ранее. В последние два года они происходят чаще, чем несколько лет назад, но ранее об этом часто не сообщалось в прессе. Рейды националистов, как сотрудничающих с полицией, так и нет, с целью отлова нелегальных мигрантов были и раньше. Среди других причин директор «Совы» назвал московские выборы, катализирующие процесс, и рост протестного движения.
Э. Паин, напротив, считает, что «уровень экстремизма» существенно вырос в последнее время. В доказательство он привел данные Генеральной прокуратуры. Согласно этим данным, «с 2008 по 2012 год уровень экстремизма вырос в пять раз, и почти 70 % этих случаев приходится на разжигание межэтнической, межнациональной розни». (Отметим, что выборка данных прокуратуры нерепрезентативна. Эти данные прокуратуры отражают динамику активности полиции, а не преступников, и эти динамики сильно разные.) Говоря о причинах, он назвал рост протестных настроений в обществе, который переходит в другое русло. «Для нас характерен маятник между этнической мобилизацией и политической мобилизацией. До 2012 года большая часть мобилизации проходила в этнической форме… Когда случились Болотная и Сахарова, то показалось, что политические цели способны объединить разные группы людей… Как только политический процесс угас, все вернулось на круги своя. С одной стороны — ксенофобия, с другой — сплочение этнических групп, например, выходцев из Средней Азии, как реакция на беззаконие», - заявил руководитель центра по изучению ксенофобии и предотвращения экстремизма Института социологии РАН.
В. Тор согласился с тем, что этнических конфликтов стало больше. Основными раздражителями он назвал внешнюю (прежде всего из стран Средней Азии) и внутреннюю (с Северного Кавказа) миграции. Он отметил, что основная национальная идея, объединяющая россиян, это заявление «Мы — не Кавказ». Для улучшения ситуации Тор предложил ввести визовый режим со странами Средней Азии, что, по его словам, поможет резко уменьшить количество мигрантов из Средней Азии в крупных городах, и решить проблему Северного Кавказа, изменив распределения бюджета. Кроме того, необходима «решительная борьба с этническими преступными группировками, которые в массовом сознании сегодня ассоциируются с Северным Кавказом».
М. Шевченко заметил, что в стране, где действует такое количество самых разных акторов с самыми разными формами идентичности (этнической, религиозной, региональной, групповой), конфликтные ситуации неизбежны. Причина этого в том, что власть становится слабой и «пытается разыгрывать эти конфликты для решения внутриэлитных разборок».
По мнению М. Шевченко, власть разыгрывает националистическую карту. Ведь сейчас в России создано криминальное государство, где большая часть бюджета является теневым бюджетом. «По всей стране существуют две кассы, одна из которых теневая — наличность. Национальный вопрос — это самый удобный способ отжать территорию или бизнес другого человека», - заявил он.
М. Мусаев считает, что для межэтнических конфликтов в современной России нет и не может быть объективных причин. А то, что происходит, это эффект фокусировки, когда обращают внимание на этническую составляющую определенных событий. По заявлению адвоката, в тот период, когда случился конфликт на Матвеевском рынке, было шесть событий применения насилия со стороны сотрудников полиции, но ни один из этих эпизодов не получил такого освещения, как история с Матвеевского рынка. То, что происходит, делает власть, преследуя свои цели, а именно отвлекает внимание населения от таких проблем, как повышение цен на жилищно-коммунальные услуги или на топливо и т.д.
Отвечая на вопрос о политическом интересе, А. Верховский сообщил, что этот интерес держится именно на коррумпированном государственном аппарате. И аппарат заинтересован в том, чтобы эта дешевая рабочая сила въезжала и работала, и не заинтересован ни в каких конфликтах. Но при этом возможны мелкие политические игры. Первичные причины — нарастающий социальный дискомфорт у разных групп, который людьми интерпретируется как межэтнический конфликт. «В 90-е годы каждый гражданин знал, что банда Ельцина виновата во всем, вплоть до плохой погоды. А теперь все точно так же, на таком же уровне разумности и вменяемости знают, что во всем виноваты понаехавшие», - сказал он, добавив, что это является результатом «скукоживания политического процесса». Директор центра «Сова» также считает, что масштаб группового объединения по этническим признакам сильно преувеличен.
На это Э. Паин вновь привел данные опросов, свидетельствующие о том, что «55 % населения Москвы считает самой важной проблемой приток мигрантов». Интересно, что 13 марта 2013 года прокурор Москвы Сергей Куденеев в редакции «Российской газеты» заявил, что за последние пять лет число преступлений, совершенных мигрантами в столице, снизилась почти вдвое. А уже 2 августа, то есть через четыре месяца, прокурор Куденеев сообщил прямо противоположную информацию: «Нежителями Москвы совершено каждое второе преступление, из них иностранными — более 40 % преступлений». Причиной такого изменения статистики, по мнению Паина, стало то, что «начальник Куденеева пошел на выборы». По заявлению Паина, власти стали эксплуатировать национальную тему потому, что сегодня решили собирать вокруг себя «электоральное большинство, тех, кто недоволен этими понаехавшими». А далее последовали информационные эффекты и взрыв негативного отношения к мигрантам.
С ним не согласился В. Тор, отметив, что «невозможно разжечь там, где ничего не горит», и предложил попробовать «выйти на улицу Москвы и разжечь межнациональный конфликт между русскими и португальцами», что не получится «никоим образом», так как «у нас нет пересекающихся интересов». «А с Северным Кавказом — есть», - добавил он. Тор вспомнил советское межнациональное благополучие, которое «зиждилось на террористической машине». По его мнению, не в интересах русских стремиться обеспечивать мир на любых условиях. «Нам нужен наш, русский мир. Кто согласен с этим, пожалуйста, милости просим. А кто не согласен, кто не хочет ассимилироваться, собирается навязывать нам свой образ жизни, который нам категорически не нужен», - заявил лидер НДП.
Разбирая случай на Матвеевском рынке, адвокат Мусаев отметил, что в поведении уроженца Дагестана, избившего полицейского, ничего не говорит о его национальности или принадлежности к какой-то религии. Это поведение обычного хулигана.
Далее участники дискуссии обсудили проблемы, возникающие «в результате политики распахнутых дверей с целью завоза рабочей силы или из гуманистических соображений». Такие проблемы есть в ряде стран Европы. Люди иной культуры отказываются принимать европейские традиции. Например, традиции открытого общества и свободы слова; отсюда ярость по поводу карикатур на Мохаммеда и угрозы смертью журналистам. В ответ — рост местного национализма и образование крайне правых партий в таких традиционно толерантных странах, как Голландия, Дания, Швеция.
Подобные проблемы существуют и в России. В частности, в Москве существенный рост населения, исповедующего ислам, виден во время праздников. На последнем Ураза-байраме район вокруг Соборной мечети возле проспекта Мира пришлось перекрывать, так как пришло около 150 тысяч человек. И очевидно, что мечетей не хватает.
Э. Паин отметил, что в России религиозные фобии несопоставимо малы по сравнению с этническими. Например, самые большие исламские группы - татары и башкиры, но неприязнь по отношению к ним минимальна. Хотя в религиозном смысле между ними и выходцами из Чечни нет никакой разницы.
В.Тор высказался категорически против строительства новых мечетей, так как они будут привлекать новых мусульман.
На замечание, что люди вынуждены молиться на улице, прямо на тротуаре, в том числе в дождь, в снег, он добавил, что кто желает жить там, где много мечетей, может ехать в Саудовскую Аравию.
С ним согласился М. Шевченко, предложив разработать план по развитию культурно-национального и религиозного облика таких городов, как Москва и Санкт-Петербург. Нужно, чтобы вопросы строительства тех же мечетей становились предметом обсуждения в органах местного самоуправления, считает он.
Э. Паин напомнил, что количество моделей решения межэтнических проблем ограничено. И надо выбирать, либо это будет этническая чистка, либо "плавильный котел", либо мультикультурализм.
После этого собравшиеся на круглом столе попытались ответить на вопрос о том, как решать межэтнические противоречия. М. Шевченко заявил, что эти конфликты имеют абсолютно политэкономическую основу, «конфликтуют не народы, а некие их представители, которые в криминальном обороте капитала конкурируют между собой, опираясь на этнические группы». Поэтому самое главное это – «порушить криминальный капитализм».
Э. Паин считает, что нужно создать правовые условия, и включить людей в принятие решений, одновременно просвещая их.
В. Тор заявил, что "плавильного котла" в России не получится. Есть русский народ, русская культура, есть возможность ассимиляции определенных групп в русское пространство. И есть народы, которые не ассимилируются — не хотят, и это их исторический выбор.
А. Верховский заметил, что русский и другие виды национализма - слабые. Единственный сильный игрок — это государство, которое может провести кампанию и включить под это колоссальные ресурсы. Но для государства важен один главный вопрос — вопрос сохранения власти, а национальные противоречия на этот вопрос не влияют. Поэтому власть крайне неэффективна, и с существующим сейчас политическим механизмом никакой переход к последовательной политике невозможен. Однако социальный дискомфорт нарастает, люди видят источник своих проблем в других этнических группах, и «что-то рано или поздно должно сдвинуться».
Мусаев добавил, что этническая карта — это один из немногих политических инструментов, которые есть у властей в руках, чтобы удержать электорат.
Отвечая на вопрос о дальнейших перспективах, А. Верховский и Э. Паин не исключили возможности погромов в стране, хотя это и не неизбежно. А Тор предположил, что будет война на Кавказе, но на территории русской России «большой крови не будет». С ними не согласился М. Шевченко заявивший, что погромы неизбежно будут. Эти опасения разделяет и М. Мусаев.
